Барбара Картленд - Там, где правит любовь
Не дожидаясь ответа, он поцеловал ее тем обжигающим настойчивым поцелуем, от которого их сердца начинали биться быстрее, а дыхание перехватывало от восторга.
Принц чувствовал дрожь ее рук, жар ее губ, и это ясно говорило ему, что огонь страсти, который бушевал в нем, опалил и его возлюбленную.
Он посмотрел ей в глаза и спросил чуть охрипшим от волнения голосом:
— Как ты могла усомниться в моей любви? Как ты могла предположить, что мы вправе отказаться от этого чуда, дарованного нам Господом, который навеки соединил нас?
— Я люблю тебя!.. Но это так непривычно!..
Она говорила, уткнувшись в его шею, и принц, чувствуя, как кровь пульсирует у него в висках, а сердце неистово колотится в груди, нерешительно произнес:
— Мне еще предстоит обучить тебя любви, моя ненаглядная!..
Он понимал, как невинна и неопытна его возлюбленная, как бережно и мягко он должен обращаться с ней, чтобы пробудить в ней тот же восторг, который сам он испытывал всякий раз, когда касался ее.
И хотя Полина не догадывалась, Максимусу приходилось делать почти нечеловеческие усилия, чтобы сдержать себя. И с каждой верстой, которая отдаляла их от карающей руки Санкт-Петербурга, это становилось все труднее.
Он не мог заснуть после того, как пожелал ей спокойной ночи, и лежал в темноте, думая о ней, отделенной от него лишь плотной занавесью, и чувствуя, что все его тело охвачено огнем.
Но дисциплина была неотъемлемой частью жизни принца и не позволяла желанию взять верх.
Он понимал, что идеальная сторона брака много значила для Полины.
Она была чиста телом и душой, и именно это отличало Полину от всех других женщин, которых знал принц.
Эта чистота защищала ее подобно броне. Он отступал перед ней, как перед крепко запертой дверью.
— Если бы я могла выбирать, — чуть слышно произнесла Полина, — я бы хотела жить с тобой в маленькой хижине, где я могла бы… заботиться о тебе и показать тебе, как много… значит для меня наша любовь.
— Где бы нам ни довелось жить, — ответил принц, — во дворце или в хижине, это будет наш общий приют любви. И я буду защищать и оберегать тебя все годы, которые мы проживем вместе.
Полина счастливо вздохнула и сказала:
— Я боюсь, что твой отец будет разгневан, узнав о нашей свадьбе.
— Поживем — увидим, — ответил Максимус. — Все, что я хочу теперь, это укрыться с тобой в безопасном месте, где я мог бы жениться на тебе. Я уже даже решил, где мы проведем медовый месяц.
— Медовый месяц? — воскликнула Полина. — Я даже не ожидала такого!..
— Этого я жду больше всего на свете. Вот когда, мое сокровище, я покажу тебе, как сильно люблю тебя, как много ты значишь для меня!
— Мне кажется… я попала в рай! — воскликнула Полина.
— Еще нет, но наше время придет! — пообещал принц.
Проснувшись утром, Полина встала с постели и быстро оделась, выбрав платье более простое, чем то, в котором она садилась в поезд в Санкт-Петербурге.
Пройдя в другой конец вагона, она увидела принца в полной форме генерал-майора.
Заметив удивление в ее глазах, он пояснил:
— Если нам не повезет и нас встретят люди царя, мой чин по крайней мере заставит их отнестись к нам с почтением. С другой стороны, если все будет идти как надо, в Пруссии военная форма тоже много значит.
— Ты выглядишь восхитительно!
— А ты просто прекрасна, — ответил принц, — и я жду, когда ты поцелуешь меня и пожелаешь доброго утра.
Полина обвила руками его шею, и он крепко обнял ее, заглядывая в глаза девушки с таким восхищением, что оба они забыли обо всем на свете.
Он целовал ее до тех пор, пока звон колокола где-то в передней части состава не возвестил о прибытии на станцию.
— Это… граница? — со страхом спросила Полина.
— Думаю, да, — ответил принц.
Она перевела дух и заставила себя спокойно опуститься на сиденье.
Дернувшись, поезд остановился, и на грязной платформе они увидели российских чиновников.
Полина начала молиться:
— Прошу тебя. Боже… помоги нам. Господи, не дай им… вернуть нас обратно!.. Не дай им задержать нас… в самый последний момент…
Принц молчал, но она чувствовала, как он напряжен.
Когда чиновники появились в вагоне, он вышел к ним навстречу.
Разговор обещал быть бесконечно долгим, но Полина шептала слова молитвы, не пытаясь прислушиваться. Она даже закрыла глаза от страха.
Когда ее напряжение достигло предела и Полина была близка к тому, чтобы закричать или потерять сознание, неожиданно послышался скрежет, перестук колес, снова раздался звон станционного колокола, шипение выпускаемого пара, и состав тронулся с места.
Она открыла глаза. Принц подошел к ней и, заключив девушку в объятия, торжествующе воскликнул:
— Мы победили! Мы победили, любимая! Через несколько секунд мы навсегда покинем Россию!
Полина не выдержала, слезы покатились по ее щекам, и, ничего не видя от слез, она попыталась взглянуть в лицо принца.
Он поцеловал ее в губы и осушил слезы поцелуями.
Через несколько минут поезд остановился на прусской стороне границы.
Здесь все выглядело по-деловому. К тому же принц не ошибся: его военная форма производила необыкновенное впечатление.
Чиновники подобострастно кланялись ему. Носильщики подхватили их багаж и отнесли к экипажу, запряженному сильными молодыми лошадьми.
Прежде чем Полина успела опомниться, они уже мчались по гладкой дороге мимо аккуратных домиков и ухоженных садиков.
Солнце ослепительно сияло в небе. Полина спросила:
— Куда мы едем теперь?
— Думаю, прежде всего — завтракать, — ответил принц. — Не знаю, как ты, а я просто умираю от голода!
Полина рассмеялась:
— Теперь, когда ты напомнил об этом, я поняла, что тоже не отказалась бы поесть.
— Надеюсь, мы найдем что-нибудь получше, чем то, что мы ели в поезде.
Полина снова засмеялась, потому что на всех станциях пища была действительно невкусная и плохо приготовленная.
Правда, Полина была слишком поглощена своим счастьем, чтобы обращать на это внимание.
Ей вполне хватало чая, а самовар в вагоне кипел постоянно.
Экипаж остановился возле постоялого двора. Они заказали завтрак, и две светловолосые румяные фрейлейн в белоснежных фартуках и накрахмаленных чепчиках подали им разнообразные блюда.
— Если мы съедим все это, — шепнула Полина, когда девушки вышли в кухню, — то сможем, словно верблюды, обходиться без пищи еще много дней!
— Это вряд ли, — сказал принц. — Но я чувствую, что с каждой ложкой становлюсь все добрее.
Они снова тронулись в путь, а когда в следующий раз остановились, чтобы пообедать, дали отдых и лошадям, которые к тому времени тоже успели проголодаться.
