Барбара Картленд - Посланница любви
— Он забыл тебя, — мягко сказала Андора.
— Нет, королева околдовала его, — жестко сказала леди Мэри. — И это то самое слово, Андора. Она колдунья. Она не обычная женщина. Разве может обычная женщина в ее возрасте привлечь двадцатитрехлетнего юношу? Она использует черную магию, чтобы привязать его к себе. Я слыхала истории о странных вещах, которые происходят по ночам в ее спальне, когда она остается одна.
Андора не могла сдержать смех.
— Ну что ты, Мэри! Ты же не веришь в эти россказни, правда? Это все придумывают испанцы, они распространяют самую ужасную ложь о ее величестве, это всем известно. Мой отец говорит, что раз они изобретают такое, значит, боятся и королевы, и Англии.
— Все боятся ее! — воскликнула Мэри. — Они были бы дураками, если бы не боялись. В конце концов, в ее руках жизнь и смерть. Но это не имеет никакого отношения к тому, как лорд Эссекс смотрит на нее, как он волнуется, когда она касается его. И любой взгляд, которыми они обмениваются, вонзается в мое сердце, как шпага.
— Бедная, бедная Мэри! Мне так жаль тебя! — сказала Андора.
— Пожалей себя, — резко ответила Мэри, — и всех женщин, которые любят мужчин. Потому что любовь не приносит ничего, кроме несчастья.
— Это неправда, — мягко сказала Андора. — Я знаю, что это неправда.
— Да, не совсем, — согласилась леди Мэри, ее голос дрогнул. — Это может быть и наслаждением. Когда он целовал меня, было ощущение, что у меня выросли крылья, что я лечу вверх, к солнцу. Теперь ты можешь понять, почему я все еще мечтаю о нем, почему я лежу без сна каждую ночь, желая его поцелуев, желая ощутить его губы.
Голос леди Мэри надломился, и она заплакала беспомощными, безнадежными слезами, которые катились вниз по ее щекам и падали на руки, так крепко сжатые на коленях, что побелели пальцы.
Быстро, потому что она никогда не могла выносить чужих страданий, Андора встала на колени и обняла Мэри.
— Мне так жаль тебя, Мэри, — сказала она. — Если бы только я могла что-нибудь сделать для тебя, моя дорогая. Но я знаю, что от писем больше вреда, чем пользы, ведь он думает только о королеве. Он или посмеется над ними, или предаст тебя — что будет еще ужаснее.
— Мне кажется, я скорей пойду на плаху, чем буду продолжать мучиться так, как в эти прошедшие месяцы, — всхлипнула леди Мэри.
— Это глупый разговор, — оборвала ее Андора. — Ты молода, ты красива. В мире есть и другие мужчины, кроме лорда Эссекса.
— Я знаю, — грустно ответила леди Мэри. — Есть много мужчин, почти таких же красивых и, может быть, таких же привлекательных для других женщин, но не для меня. А для меня существует только он. — Она опять закрыла лицо руками. — Однажды и ты это почувствуешь, Андора. Ты узнаешь, что за один поцелуй и за прикосновение руки можно пожертвовать всем, даже жизнью, чтобы только минуту побыть с ним. — Леди Мэри вздохнула и попыталась взять себя в руки. — Мы уже достаточно поговорили обо мне, — сказала она совсем другим тоном. — Ты такая добрая и отзывчивая, Андора, что я Думаю только о своих печалях, а не о твоих. Но ведь это ты была взволнована, когда вошла в комнату, а не я.
— Теперь мои собственные беды кажутся мне совсем незначительными, — быстро сказала Андора, надеясь избежать дальнейших расспросов.
— Что сказал лорд Мертон, когда делал тебе предложение? — спросила леди Мэри. — Он поцеловал тебя?
Андора поднялась на ноги и снова подошла к окну.
— Мне бы не хотелось говорить об этом, — сказала она.
— Значит, да! — почти ликующе воскликнула леди Мэри. — Бесполезно притворяться, Андора. На твоем лице все написано. Сомневаюсь, чтобы за всю свою жизнь ты сознательно солгала. Он целовал тебя, правда?
— Я не собираюсь отвечать на этот вопрос, — отрезала Андора.
— Тогда я знаю, что целовал, — сказала леди Мэри, — иначе бы ты отрицала это. Это был твой первый поцелуй? Что ты почувствовала? Биение в висках; потом ты задыхаешься; потом в тебе загорается пламя — пламя, которое возвращает тебя к жизни, оно поднимается выше и выше и поглощает тебя и его?
— Нет, ничего подобного я не ощущала, — ответила Андора. — Умоляю тебя, Мэри, хватит об этом. Я не могу выносить это!..
И без объяснения или извинений она вскочила, пробежала через комнату, распахнула дверь и, не закрыв ее, выскочила в коридор, а оттуда в свою спальню. Там она заперла дверь и бросилась ничком на кровать.
Она лежала неподвижно, спрятав лицо в подушку, в напряжении сжав пальцы. Через несколько минут она начала размышлять, что подумает леди Мэри о ее бегстве. Она выглядела просто невоспитанной, и все же она не могла выразить, как ее мучили расспросы других девушек, как трудно было отвечать на них, увиливая и пытаясь скрыть правду.
Она знала, что скорее умрет, чем признается в том, что вовсе не к лорду Мертону испытывала она те чувства, которые так живописала леди Мэри, но к сэру Хенгисту!
Она едва могла поверить в это, но внезапно осознала правду, как будто увидела ее прямо перед собой. Поцелуй лорда Мертона не значил для нее ничего, не пробудил в ней ответа, не вызвал никаких эмоций, кроме, пожалуй, жалости. Но губы сэра Хенгиста зажгли в ней пламя, которое охватило ее тело. И он, казалось, взял ее сердце во время этого поцелуя.
— Этого не может быть, — громко сказала Андора, и все равно она знала, что это правда. Она влюбилась в человека, который презирал ее и которого она ненавидела.
В другом крыле дворца другая женщина тоже думала о сэре Хенгисте и говорила о нем со слугой.
— Ты уверен, Гарри, что не ошибаешься? — спрашивала она одного из своих пажей.
— Нет, нет, миледи! Я видел, как они вместе шли по аллее между кустарниками. Они пересекли цветочный сад, и сэр Хенгист взял мисс Блэнд за руку.
— Откуда они шли? — сердито спросила леди Малверн.
— Похоже, откуда-то от реки, миледи.
— Они были одни? Ты точно знаешь, что они были одни?
— Уверен, миледи. Никого не было поблизости, совсем никого.
Глаза леди Малверн сузились. Это невыносимо, сказала она себе. Сэр Хенгист действительно обращал на нее мало внимания после ее возвращения ко двору; но она полагала, что лорд Эссекс постоянно требует его присутствия. Если у него хватает времени волочиться за королевской фрейлиной, то и ей пора заняться делом.
Она отпустила пажа и беспокойно заходила по гостиной, шелковые юбки ее платья мягко шуршали по отполированному полу, драгоценные камни на пальцах и запястьях переливались на солнце.
Она должна сделать что-то, и немедленно, повторяла она себе. Но что именно? Она уже приглашала сэра Хенгиста на ужин и получила ответ, что из-за его обязанностей он не может точно сказать, когда будет свободен.
