Ли Бристол - Алый восход
– Да поможет им Бог, – пробормотал Чапмен и тоже взялся за весла.
Джед медлил. Крепко прижимая к себе Элизабет, он все еще стоял у поручней. Дыхание девушки восстанавливалось, хотя она по-прежнему кашляла.
Джед окинул взглядом палубу. Пламя подбиралось все ближе, и было очевидно, что медлить больше нельзя.
– Элизабет, слушайте меня, – проговорил Джед, глядя на девушку. – Не бойтесь, с вами ничего не случится, все будет хорошо.
Плечи Элизабет содрогались от кашля, однако взгляд ее был вполне осмысленным – во всяком случае, Джеду показалось, что она слышит его и понимает.
– Элизабет, вдохните побольше воздуха, – продолжал он. – Дышите поглубже…
Молча кивнув, она сделала глубокий вдох. Однако по-прежнему смотрела на Джеда – смотрела широко раскрытыми доверчивыми глазами.
– Дышите, дышите… Это очень важно. – Джеду сделалось не по себе; от взгляда Элизабет он почувствовал стеснение в груди. – И еше обещайте мне, что будете держать глаза и рот плотно закрытыми. Вы меня поняли?
Она снова кивнула.
– И обещайте, что не будете бояться. Вы ведь не будете бояться?
Элизабет отрицательно покачала головой. С трудом разлепив потрескавшиеся губы, хриплым голосом проговорила:
– Обещаю… если вы будете со мной.
Джед посмотрел на нее с беспокойством. Затем прикрыл глаза и, прикоснувшись губами к ее щеке, прошептал:
– Не бойтесь, я буду с вами. Обещаю.
Ловко перебравшись через поручни, Джед выпустил девушку из объятий. Тотчас же бросившись вниз, он нырнул и успел подхватить ее, едва лишь она коснулась воды.
Глава 9
Мокрый подол ночной рубашки тянул Элизабет вниз, но сильная рука Джеда без труда удерживала девушку на воде. Вскоре он нащупал ногами песок и, подхватив Элизабет, вынес ее на берег.
Луна уже покинула небосвод, и наступил самый темный час ночи. Они оказались довольно далеко от города, неподалеку от заброшенной полуразвалившейся рыбацкой хижины. За густыми кронами деревьев и кустарниками мерцали огоньки города. Вдали виднелись выброшенные на берег гниющие остовы кораблей, казавшиеся сказочными чудовищами.
Какое-то время они стояли у самого берега, стояли, с трудом переводя дыхание. Ночной воздух, теплый и влажный, был неподвижен, и казалось, он окутывал их, будто теплое одеяло, манил, точно мягкая постель.
Элизабет все еще дрожала, но не от холода. Теперь, когда им уже ничто не угрожало, в ней проснулось сладостное ощущение победы, и она была опьянена этой победой – ведь они все-таки выжили, они спаслись…
Ей вдруг вспомнились те ужасные мгновения, когда она, задыхавшаяся в своей каюте, уже готовилась расстаться с жизнью. Лицо Джеда, внезапно появившееся перед ней, показалось ей таким чудом, что она приняла это за предсмертный бред. Но потом его сильные руки подхватили ее, и Элизабет поняла, что ей еще рано прощаться с жизнью, поняла, что еще остается надежда на спасение. Когда же Джед вынес ее на палубу и в ее легкие живительным потоком влился свежий воздух, надежда превратилась в уверенность. Теперь уже Элизабет не сомневалась: Джед спасет ее.
А потом она оказалась в ледяной воде – и снова руки Джеда подхватили ее. Он поддерживал ее, увлекая к берегу, он обнял ее за талию, когда она окончательно обессилела, он – ее спаситель.
Сегодня она пережила столько, сколько не всякому человеку случается испытать за всю жизнь. Она пережила такое потрясение, к которому жизнь ее не подготовила. Элизабет учили, как следует вести себя в обществе, учили вышивать и танцевать, учили писать красивым почерком. Она вполне преуспела во всех этих науках, однако совершенно ничего не знала о другой жизни – о пожарах, кораблекрушениях… и о смерти. Она понимала: после того, что случилось с ней этой ночью, жизнь ее изменилась и уже никогда не станет прежней.
… Наконец, отдышавшись, они направились к ближайшему укрытию – заброшенной рыбацкой хижине, кое-как сколоченной из досок. В дальнем углу хижины валялись полотняные тряпки, рыбачьи сети и кое-какие кухонные принадлежности. Кроме того, по всему полу были разбросаны остатки каких-то корабельных грузов, очевидно, подобранных на берегу.
Переступив порог, они рухнули на колени, сраженные усталостью. Машинально, почти не сознавая, что делает, Джед сунул руку под куртку, извлек оттуда семейную Библию и положил ее перед собой. Затем вытащил из-за пояса пятизарядный „кольт“ и положил рядом.
Снаружи доносился плеск прибрежных волн, и это был единственный звук, нарушавший ночную тишину.
Довольно долго оба молчали – стояли друг против друга на коленях и молча смотрели друг другу в глаза.
И вдруг Элизабет тихонько вскрикнула и, бросившись в объятия Джеда, уткнулась лицом в его грудь. Обнимая ее за плечи, он чувствовал, как бьется ее сердце, чувствовал, как по телу девушки пробегает дрожь…
– Я думала, что умру, – обвивая руками шею Джеда, проговорила она хриплым шепотом. – Но я… я не умерла…
Он еще крепче прижал ее к себе.
– Элизабет, я не мог допустить, чтобы вы умерли.
В следующее мгновение губы их встретились и слились в страстном поцелуе, и этот поцелуй наполнил их ощущением сбывшегося чуда.
Казалось, напряжение последних часов внезапно разрядилось взрывом страсти. Их охватило непреодолимое желание прикасаться друг к другу, обнимать друг друга, целовать… Их объятия были неистовыми, отчаянными, безумными…
Руки Джеда оказывались то на плечах у девушки, то на спине; он все крепче прижимал ее к себе, и его поцелуи становились все более страстными. Он впивался в ее губы с такой жадностью, словно пытался найти в них источник жизни.
И она, обвивая его шею руками, отвечала на поцелуи с такой же страстью – отвечала, терзаемая жаждой, названия которой не знала. Забыв обо всем на свете, Элизабет упивалась этой близостью; ей чудилось, что, она с головокружительной скоростью падает в какую-то бездонную пропасть, и казалось, что падение будет продолжаться бесконечно… Но вот она вдруг почувствовала под собой грубую холстину, прикрывавшую земляной пол, а затем, почти тотчас же, ощутила на себе тяжесть Джеда, и это ощущение на несколько мгновений вернуло ее в мир реальности. Она поняла, что Джед задрал подол ее ночной рубашки, а потом почувствовала, как его пальцы поглаживают ее обнаженные ноги, бедра, талию… Это были необыкновенно волнующие, неведомые ей прежде ощущения, и Элизабет, всецело отдавшись ласкам Джеда, вновь покинула реальный мир.
В какой-то момент Элизабет вдруг поняла, что Джед стаскивает с нее ночную рубашку, но девушка не пыталась ему помешать – она чувствовала, что переступила какую-то невидимую черту и теперь уже обратной дороги нет…
