Лиза Бингэм - Сладкий флирт
Лиза отложила сковородку и повернулась к нему.
— Думаю, я смогу им все объяснить.
— Объяснить что? То, что я не грабил вашу ферму и не забирал вашу свинью? И остался здесь, потому… потому что скомпрометировал их сестру? Я думаю, им это не очень понравится.
Лиза вытерла руки о полотенце и села напротив Мика.
— Я прошу прощения за их дурацкое поведение, — тихо прошептала она, но Мик не услышал ее.
Он снова принялся за еду.
— Пусть они немного поработают вместе со мной. Трудная работа сплачивает людей.
— Ты так говоришь, будто тебе довелось испытать это.
Мик подцепил вилкой кусочек яичницы.
— Долгое время на войне я занимался такими мостами, как этот.
— Взрывал их? — спросила Лиза едко.
— Нет, восстанавливал. Я был инженером.
— А за кого ты все-таки воевал?
Мик усмехнулся. Какой знакомый вопрос! Но теперь пришло время сказать наконец правду.
— За северян.
Лиза не могла скрыть своего удивления, и он как-то хрипло хмыкнул. Она подумала, что Мик, наверное, не смеялся по-настоящему уже очень давно.
— Если ты воевал за северян, то почему сразу не сказал мне об этом?
— Война закончена, — его лицо стало совершенно серьезным. — Нет больше никаких сторон.
Они немного посидели молча. Но Лиза не собиралась останавливаться, раз ей удалось чуть-чуть разговорить его.
— Откуда ты родом?
Мик ответил не сразу, но потом все же сказал:
— Из Виргинии.
— Твоя семья владела землей?
Он кивнул.
— Перед войной мы получили неплохой урожай, но большая его часть ушла на прокорм лошадей. Отец занимался их разведением, — пальцы Мика сжались в кулак и побелели, — а теперь все животные исчезли. Целый табун.
— Их украли?
— Украли, реквизировали, уничтожили. Какое теперь это имеет значение? Уединенное разграблено и опустошено.
— Уединенное?
— Да, так называется наше поместье. Мой дед приехал сюда из Франции. Он сказал, что хочет построить дом, который будет вдали от людей, городов и суеты.
— Наверное, это место было свято для него?
— Оно свято не только для него, но и для нас, его внуков. Этот дом был построен из кирпича, привезенного из Дижона. Еще в детстве я был очарован этим огромным красным зданием с белыми ставнями и открытыми террасами. В каждой комнате был камин, ковры, черные выходы. В доме хранилось много всевозможных украшений, которые привезли мои предки из поездок по Африке и Аравии.
— Там, должно быть, было великолепно, — сказала Лиза тихо и немного удивленно. Она не могла предположить, что этот грязный, полубольной солдат, которого она нашла в своем сарае, окажется выходцем из такой богатой семьи. Ее собственная семья в сравнении с окружающими соседями считалась достаточно обеспеченной. Но их жизнь нельзя было даже сравнивать с той, о которой сейчас рассказывал Мик.
— Мой отец так же, как и мой дед, был искателем приключений. Но главной его страстью были лошади. Он предпринимал невероятные путешествия для того, чтобы привезти домой новую коллекцию лошадей. Это были восхитительные животные — гордые и прекрасные.
Мик замолчал, видимо не желая говорить о том, как исчезли эти лошади.
Лиза вдруг вспомнила слово «разграблено», которое он произнес, описывая свое поместье.
— Как это было… Когда умерла Лили? Во время войны?
Лиза знала, что не должна спрашивать об этом, но ей хотелось знать правду.
— Нет, — Мик положил вилку и отодвинул от себя тарелку. — Моя жена умерла еще до войны. От дифтерита.
— Мне так жаль.
— Она была прекрасной женщиной. Нежной, любящей.
Каждое слово терзало душу Лизы.
— Ты бы ей очень понравилась, Лиза.
Она совсем не ожидала услышать подобные слова от Мика.
— Она всегда завидовала таким женщинам, как ты. Гордым, смелым, открыто говорящим о своих желаниях. Лили часто ругала себя за мягкость, за слепое подчинение авторитетам. И только однажды поступила наперекор всем.
— Как это было? — спросила Лиза, ожидая услышать какую-нибудь забавную историю.
— Она вышла за меня замуж.
Лиза вопросительно посмотрела на Мика.
— Ее отец был очень суровым человеком. Он хотел, чтобы она вышла замуж за сына местного банкира. Лили отказалась. Оставила школу, где преподавала, и вышла за меня.
— Ты любил ее?
— Да. Лили невозможно было не любить. Но в некотором роде даже лучше, что она умерла. Она никогда не увидит, каким я стал.
— А каким ты стал?
Мик ответил не сразу, и по тому, как он смотрел на нее, она поняла, что он обдумывает, как лучше ответить.
— Я совсем не такой, каким был до войны.
— Мы все изменились.
— Во мне нет спокойствия, я устал от жизни.
— Ты думаешь, она в чем-то стала бы тебя обвинять? Я сомневаюсь в этом. Лили, как и все женщины, была бы счастлива увидеть тебя живым.
Мик не знал, что ей сказать. Лиза взглянула на полотенце, которое она наматывала на палец.
— Я, конечно, знаю тебя недостаточно хорошо, и у меня еще остались подозрения из-за того, что ты боишься встречи с властями, — сказала она многозначительно. — Но я не вижу в тебе ничего, что могло бы отпугнуть женщину.
— Я никогда не мог бы подумать, что услышу это именно от тебя.
Лиза пожала плечами.
— Наше занятие любовью не было… неприятным.
Мик слушал ее, затаив дыхание.
— Мне было… — продолжала она, — мне было… очень хорошо. — Лиза вздрогнула, когда он накрыл ее руки своими.
— А почему…
— Я должна была сказать тебе это раньше.
— Но почему ты не сделала этого? — спросил Мик и чуть-чуть сжал ее руку.
Но Лиза не могла объяснить ему. Она не могла признаться в этом даже себе.
Прошло несколько секунд, и Мик понял, что она не будет отвечать. Еще раз сжав ее руку, он встал.
— Я пойду поработаю.
— Мик!
Он был уже в дверях.
— Твоя жена любила бы тебя по-прежнему. И неважно, что произошло во время войны, — Лиза сунула руку в карман и достала ключ от его кандалов. — Лови. Он тебе пригодится, — сказала она и бросила ему ключ.
Мик вышел на улицу, и Лиза услышала звук снимаемых кандалов.
Все оставшееся утро Мик думал о том, что ему сказала Лиза, и о том, что осталось недосказанным, но о чем он теперь начинал догадываться.
Он не внушал ей отвращения к физической близости.
Это был его самый большой страх, и до сегодняшнего разговора он заставлял себя не думать об этом. Ребенком его воспитывали быть джентльменом. В Вест-Пойнте кодекс чести, внушаемый курсантам, был еще строже. И Мик всегда считал, что потерять самоконтроль в ситуации, подобной той, что была у него с Лизой, — одно из самых серьезных преступлений, которое может совершить мужчина. Меньше всего он мог представить себе, что с ним случится именно такая история и он будет заниматься любовью с незнакомой женщиной.
