Барбара Картленд - Любовь на Востоке

Волнение женщины было заметно даже издалека. У Шоны появилось плохое предчувствие.

Маркиз остановил коляску у самых ворот и тут же спросил:

— Ради всего святого, Мари! Что случилось?

— У нас гость, и довольно неожиданный, — сказала мадам Ривалье, чуть не плача. — Он просто ворвался в наш дом и произвел на нас крайне неприятное впечатление! Его зовут полковник Локвуд. Он утверждает, что приходится Шоне отцом и намерен забрать ее с собой, не спрашивая ее согласия.

Худший кошмар Шоны стал явью. Руки ее невольно вскинулись к лицу.

— О нет! — в отчаянии выкрикнула она. — Как же он нашел меня здесь?

— Значит, он действительно ваш отец? — спросила мадам Ривалье.

— Нет, отчим. И у него нет никакого права командовать мною. Он пытается принудить меня выйти замуж за одного из своих приятелей. О, мадам, надеюсь, вы не сказали, что я здесь?

— Разумеется, нет! — хозяйку замка удивил сам вопрос. — Он спрашивал мисс Шону Уинтертон, о которой мы с мужем никогда не слыхали. Мы знаем только мадам Шону Уинтерс, однако не сочли нужным о ней упоминать.

— Вы настоящий друг! — с искренней благодарностью воскликнула Шона.

— А обо мне он что-либо знает? — спросил маркиз.

— О да. Кто-то сообщил ему, что Шона путешествует на вашей яхте, но муж сказал, что в последнее время не виделся с вами.

— Вот молодчина! — с жаром воскликнул маркиз.

— Да, в случае необходимости Шарль может притвориться настоящим идиотом, — согласилась мадам Ривалье, но не смогла устоять перед искушением и добавила с непосредственностью француженки: — А также в тех случаях, когда никакой необходимости нет.

Это отступление не помешало ей незамедлительно перейти к сути дела:

— Услышав ужасную, вульгарную речь этого человека, я сразу поняла, что вы должны бежать, не дожидаясь встречи с ним. Поэтому и вышла сюда предупредить вас, чтобы вы не входили в дом. Ваши вещи уже сложили, и карета со всем необходимым заберет вас в любую минуту.

— А как же Лайонел? — спросил маркиз.

— Самое сложное — заставить его вести себя благоразумно, — с легким раздражением ответила мадам Ривалье. — Но в конце концов Эффи велела ему замолчать и поступать, как велят. После этого все проблемы мигом исчезли.

Маркиз ухмыльнулся.

— Она просто обязана выйти за него! Я не позволю этой замечательной девушке избежать родственных связей со мной.

В этот момент из сада выехала карета семьи Ривалье.

— А вот и они, — объявила Мари. — Немедленно поезжайте к причалу, а мы будем отвлекать полковника Локвуда так долго, как только это возможно.

Маркиз спрыгнул на землю.

— Мари, наше поведение выходит за все рамки дозволенного. Мы впутали вас в большие неприятности. А теперь покидаем ваш дом как беглецы, даже не попрощавшись как следует.

Мадам Ривалье, рассмеявшись, распростерла руки для прощальных объятий.

— Так давайте же попрощаемся!

Маркиз обнял ее и звонко поцеловал.

— Этого должно хватить на то время, пока мы не навестим вас вновь. А это, я надеюсь, произойдет совсем скоро! — воскликнул он.

— Вне всяких сомнений, — ответила Мари. — Я ведь должна знать, что произойдет дальше! А вот и карета. Поторопитесь!

Карета приблизилась, и они заметили Эффи и Лайонела — молодые люди тревожно выглядывали из окошек.

Шона обняла гостеприимную хозяйку замка и прошептала ей на ухо:

— Мари, вам следовало вступить в ряды контрразведчиков: интриги — явно ваш конек.

Женщина весело рассмеялась.

Маркиз помог ей сесть в коляску, которую нужно было еще отогнать к дому.

После этого они с Шоной уселись в уже тронувшуюся карету.

— О мисс, — заголосила Эффи. — Он появился невесть откуда, такой напыщенный и злой, стал говорить ужасные вещи...

— Пусть себе болтает что хочет, — мрачно сказал маркиз. — Мы этого уже не услышим.

— Почему вы от него убегаете? — недовольным тоном спросил Лайонел. — Почему не захотели остаться и разобраться с ним, как он того заслуживает?

— Потому что у меня нет времени! — гаркнул маркиз. — Мне самому это противно, но полковнику придется подождать, пока я не улажу свои более важные дела.

- Но...

— Тихо! — прикрикнула на него Эффи. — Его светлости лучше знать.

Лайонелу пришлось смириться.

Шона не произнесла ни слова, но была вне себя от волнения. Она очутилась настолько близко к цепким ручищам отчима, что былые страхи вмиг к ней вернулись и стали терзать ее душу.

— Еще немного — и он бы меня поймал, — пробормотала она.

— Вздор, — уверенно ответил ей маркиз. — Как будто я допустил бы такое!

Она повторяла самой себе, что с этим мужчиной она в безопасности, но понимала, что не сможет расслабиться, пока они не выйдут в открытое море.

— А капитан уже готов к отплытию? — тревожно спросила Шона.

— Да, я в любом случае собирался отбыть в самом скором времени. Вчера я отправил ему послание, в котором говорилось, что экипаж должен быть готов отправиться в путь через минуту после поступления моего приказа. Если капитан не успеет, то просто потеряет работу.

Наконец впереди показался Марсель, и карета въехала в зону причала.

Капитан вышел приветствовать их и сообщить, что все готово к отплытию. Им оставалось только взойти на борт.

Моряки разгрузили багаж и отнесли его на корабль. Маркиз дал извозчику щедрые чаевые и последовал за остальными по трапу.

— Афины, — отдал он лаконичный приказ капитану. Затем повернулся к Шоне.

— Для твоей же безопасности я посоветовал бы тебе оставаться внизу, пока мы не окажемся в открытом море. Увидимся позже.

Говорил он вежливо, но с некоторой прохладцей, и Шона почувствовала легкую тревогу. Конечно же, он не мог на людях говорить с нею так нежно, как наедине. И все-таки ей было больно осознавать, что он словно отодвинул ее на задний план по причинам, понятным ей лишь отчасти.

Приближались опасные времена, и он как будто предупреждал ее, что кое-чем она отныне не сможет с ним делиться.

День уже клонился к закату, когда они встретились за ужином.

Теперь, после своего разоблачения, Эффи отказывалась ужинать вместе со всеми, пока Лайонел не спустился к ней в каюту и не настоял на своем. Дядя встретил его аплодисментами и с чарующей улыбкой предложил девушке стул.

— Мы вчетвером отправились в это путешествие, и между нами не может быть никакого неравенства, — твердо заявил он.

Лайонел горел желанием обсудить события этого дня, которые привели его в крайнее возбуждение. Маркиз великодушно позволял ему болтать, время от времени вставляя остроумную реплику. Роль хозяина за столом он играл безупречно, но Шона чувствовала, что в мыслях он далек отсюда.