Кинли Макгрегор - Возвращение воина

— Тогда почему она заигрывает с тобой и Йоаном? Люциан с отвращением фыркнул.

— Она женщина. Она хотела заставить вас ревновать, потому что вы только и делаете, что обещаете расторгнуть брак с ней. Но, говоря о том, чтобы найти вам замену, она ни разу не сказала, что найдет себе нового мужа, а только лишь нового короля. И в уме, и в сердце ее это два разных понятия. И единственная причина, по которой ей следует найти нового короля, — это спасение своего народа. Но по большому счету ей не нужен новый король. По какой-то особой причине ей нужны вы, Кристиан Эйкрский! Думаете, стала бы она обрабатывать раны кому-нибудь другому? Она королева, а не служанка, однако же ради вас она готова забыть о своем положении в обществе и стать просто женщиной.

Кристиан отступил назад, обдумывая то, что она говорила ему с тех пор, как они встретились. Люциан был прав. Она действительно всегда говорила о нем как о муже…

— Лишь дважды в ее жизни я видел, как она плакала. В первый раз — когда отец казнил ее брата за государственную измену, а во второй — когда любимый муж назвал ее потаскухой, готовой лечь под первого встречного только потому, что она пыталась выстоять после того, как он разрушил ее мечты о браке, полном любви. Люциан покачал головой:

— Вы воображаете себя одиноким, принц. Но вы не одиноки. У вас есть ваше драгоценное Братство. У вас полно друзей, которые отдадут за вас жизнь. А что есть у Адары? Только жалкий вор, который притворяется слабоумным, потому что, если б я показал, что умен, ее отец выгнал бы меня и у нее не осталось бы вообще никого.

Кристиан не понимал, как родитель может обращаться подобным образом с собственным ребенком.

— Почему?

— Недоверие, — просто ответил Люциан. — Через десяток лет после того, как вы играли у нее во дворе в догонялки с маленьким мальчиком, этот мальчик, уже будучи мужчиной, совершил ошибку, доверившись своему лучшему другу Базилли. Базилли вскружил Гамалу голову, убедив его, что он сможет править двумя могущественными королевствами, если убьет своего отца и бросит в темницу свою сестру — королеву Элджедеры.

— Как ее отец узнал об этом?

Люциан вздохнул, словно это причиняло ему боль:

— Другой друг Гамала предал его доверие, рассказав его отцу о его планах. Гамал был вместе со мной и Адарой, когда его взяли под стражу. Не думаю, что я когда-либо забуду выражение ужаса на ее лице. Она любила брата больше всего на свете, и весть о том, какую участь он ей уготовил, разбила ей сердце.

Слушая все это, Кристиан страдал больше, чем от ран.

— Адара поклялась, что, покуда она жива, она больше никогда не доверится ни одной живой душе. Ее отец сделал все, чтобы она с легкостью сдержала свою клятву, позаботившись о том, чтобы никто, кроме меня, слабоумного шута, не задерживался подле нее надолго. Ее увезли и заперли в маленьком поместье неподалеку от нашей северной границы, где горничные и слуги менялись каждые несколько месяцев, чтобы никто не успел сблизиться с ней.

Кристиан молчал. Слов у него не было.

Он составил о своей жене совершенно неправильное представление, и теперь ему было больно оттого, что он был так суров с ней.

Желая исправить свою ошибку, он обошел шута и направился к выходу. На выходе ему встретился лекарь, который как раз заходил внутрь, но Кристиан, ничего не сказав, вышел из шатра и тут осознал, что не имеет понятия, куда ушла Адара.

По проходу между палатками к нему приближалась Коррин. Ее глаза округлились, когда она заметила его и увидела, что на нём нет туники.

— Где Адара? — спросил он.

Девушка показала на зеленый шатер, расположенный рядом с шатром Йоана.

Кристиан, не останавливаясь, направился к шатру. Откинув полотнище, закрывавшее вход, он увидел Адару, которая сидела за столом спиной к нему. Голова ее была опущена, и у нее был усталый вид. В руке она держала яблоко.

Подняв руку, она провела ею по лицу.

— Адара!

Девушка вздрогнула от неожиданности, но не обернулась.

— Что, Кристиан?

Он обошел ее, чтобы посмотреть ей в лицо, и увидел, что Люциан говорил правду. Ее ресницы были мокрыми. Глаза и кончик носа — красными. Он почувствовал себя настоящим мерзавцем, оттого что стал этому причиной.

— Простите, что обидел вас, миледи. Она не ответила.

Кристиан опустился на колени возле ее стула. Он посмотрел на нее снизу вверх, надеясь, что по его лицу она догадается, что он говорит искренне.

— Тебе понадобилось много мужества, чтобы проделать весь этот путь, чтобы разыскать меня.

Он заметил, что пальцы ее крепче сомкнулись вокруг яблока, но она по-прежнему не проронила ни слова.

Она была невероятно красива, сидя вот так. Словно тихий ангел. Он накрыл ее руку своей ладонью, после чего, повинуясь внезапному порыву, положил другую руку ей на шею и погладил мочку ее уха.

Она вскочила со стула.

— Не делай этого! — выпалила она, отойдя от него подальше.

— Почему это тебя беспокоит? — Он тоже поднялся на ноги.

Казалось, ей было ужасно неловко.

— Это интимное прикосновение. Так один любящий человек касается другого.

— Так муж касается своей жены. Печаль омрачила ее лицо.

— Но я не твоя жена, Кристиан. У тебя нет ни малейшего желания обременять себя мной. Ты весьма ясно дал это понять.

Да, он был жесток и груб с единственным человеком, который заслуживал его глубочайшего уважения. В этом Кристиан по-настоящему раскаивался. Но он не знал, что делать. В его жизни не было места молодой жене.

Он даже не знал, что он собой представляет. Он знал только то, что с той минуты, когда они наконец встретились, его обуревали незнакомые чувства и переживания, которых он не мог ни назвать, ни распознать. Ему хотелось заключить ее в объятия и страстно целовать, но одновременно бежать от нее как можно дальше и как можно скорее.

— Скажи, чего ты хочешь, Адара?

Ее ответ был машинальным и бесстрастным:

— Я хочу, чтобы мой народ был…

— Не твой народ, — серьезно сказал он. — Чего хочешь ты — женщина, а не королева?

Адара была не в силах произнести вслух эти слова. Они были слишком мучительны, потому что она знала, что никогда не сможет получить того, чего хочет больше всего. Кристиан сразу дал понять, что не даст ей этого.

— Я хочу мира для своего народа.

— И все?

Она смотрела на него, на золотистые блики в его волосах и ясные голубые глаза, в которых читался вопрос. Ей нужен был он, ее муж. Она хотела, чтобы он был тем человеком, о котором она мечтала.

Но он им не был.

Кристиан из ее грез любил ее. Он танцевал с ней и смеялся вместе с ней. Он обнимал ее детей и крепко прижимал ее к своей груди.

Святые и мученики, как ей хотелось, чтобы тот человек оказался настоящим! Как она нуждалась в том, чтобы он оказался настоящим!