Кара Эллиот - Согрешить с негодяем
— И-и-извините, сэр, — проговорил он, заикаясь. — Клянусь, я не хотел его испортить. Это было очень неуклюже с моей стороны. Такое больше не повторится. Я обещаю.
Лукас взъерошил ему волосы и рассмеялся от души.
— Не из-за чего переживать, парень.
Вскочив, Кьяра постояла немного, а потом снова уселась.
Лукас одобрительно кивнул ей и продолжил:
— Ты не станешь настоящим игроком, пока не укокошишь дюжину ни в чем не повинных зрителей. Однажды я расколошматил шесть окон у моего дяди.
— Он вас высек? — спросил Перегрин.
— Нет, дядя нанял мне профессионального игрока с «Лорда»[7], чтобы тот научил меня правильно отбивать мячи. И сказал, что это гораздо дешевле, чем постоянно вставлять новые стекла. — Видя, что мальчик еще напуган, Лукас подхватил его на руки и подбросил вверх. — Если откровенно, я должен поблагодарить тебя. Терпеть не могу этот зеленый цвет, но духу не хватало воспротивиться моему камердинеру и выкинуть сюртук на помойку.
Перегрин немного успокоился и даже рассмеялся, когда Лукас опустил его на землю.
— Теперь найди свой снаряд, и давай поиграем еще. Но тут в дверях появилась кухарка и позвала мальчика пить чай.
Перегрину не хотелось заканчивать игру, однако мать напомнила ему о вежливости.
— Благодарю вас за урок, сэр. Было весьма любезно с вашей стороны потратить время, чтобы позаниматься со мной.
Лукас стряхнул пыль с брюк.
— В следующий раз мы с тобой научимся отбивать с подкруткой и поработаем над синхронностью.
— Вы считаете, что можно будет позаниматься как-нибудь еще?
— Если мама разрешит. — Он слегка понизил голос. — Ты уж, пожалуйста, старайся слушаться ее во всем, чтобы она не подумала, будто я на тебя плохо влияю.
Когда сын покорно направился к дверям, Кьяра повернулась к Лукасу.
— Спасибо, — запнувшись, поблагодарила она. — В нашу сделку не входила игра с восьмилетним ребенком.
— Хороший парнишка, — сказал Лукас.
— Удивительно… — Она помолчала и закуталась в шарф.
— Удивительно, что он хороший парнишка? — сухо поинтересовался Лукас.
— Удивительно, что вы так по-доброму обращаетесь с детьми, сэр.
Он пожал плечами:
— Очень трудно устоять перед их задором.
— Не только это, — настаивала Кьяра. — Редко кому удается так просто войти в доверие к ребенку. Отца Перегрина всегда раздражали его детские промахи.
— Шеффилд бил его?
Последовала пауза.
— Да, если я не успевала вмешаться.
— Значит, и вам доставалось? — Лукас постарался, чтобы голос прозвучал ровно. Его душил гнев. Только последний мерзавец может жестоко обращаться с женой и собственным ребенком. Он вдруг пожалел, что негодяй успел умереть. Иначе он превратил бы его в фарш.
Испугавшись собственной откровенности, Кьяра попыталась исправить впечатление.
— Нет, конечно, нет! — быстро добавила она. — Когда требовалось, отец Перегрина поддерживал дисциплину жесткой рукой. Мне говорили, что всех мальчиков время от времени порют розгами по мягкому месту.
— Это правда. — Заставив себя расцепить зубы, Лукас нагнулся, чтобы подобрать жалкие останки своего сюртука. — Будем считать, что на сегодня все?
— Да, — согласилась Кьяра с видимым облегчением. — Наверное, имеет смысл отложить до следующего занятия начало обучения. — Взгляд ее неожиданно остановился на его мокрых по локоть рукавах. — Как же вы пойдете через весь Мейфэр в таком виде! Может, я дам вам карету?
Он махнул рукой:
— Не нужно. Если вдруг кто-нибудь заинтересуется, скажу, что делал свой ежедневный заплыв.
— Но вы можете замерзнуть.
— Леди Шеффилд, не хотелось бы вас смущать, но мне приходилось и не в таком виде шататься по улицам Лондона — одежды на мне было гораздо меньше.
— Вы уверены, что обойдетесь без кареты?
— Вполне. — Лукас перевязал галстук и пригладил растрепавшиеся волосы. — Кстати, о занятиях, чуть не забыл. — Выудив из кармана жилета клочок бумаги, он протянул его Кьяре.
Она разгладила помятый листок, не зная, что делать дальше: развернуть или нет.
— Не волнуйтесь, это не страстное любовное послание и не эротическая поэмка. У моего дяди возникли кое-какие вопросы, после того как он прочел ваше исследование, — пояснил Лукас. — Извините за несколько небрежный почерк. Генри очень увлекся этой затеей. — Он помолчал. — По правде говоря, мне уже давно не приходилось видеть такого блеска у него в глазах.
— Передайте сэру Генри, что я внимательно просмотрю его вопросы и отвечу без задержки.
— Боюсь, вас обременяет наша сделка. Так что если кто и должен вас благодарить, так это я.
— Давайте будем считать это взаимным.
— Спортсмены не очень любят ничью. Она напоминает сестринский поцелуй. Совершенно безопасно, но и удовольствия — ноль.
Кьяра задумчиво посмотрела на него.
— Разве всегда должны быть победитель и побежденный?
— На этом строится игра.
Весьма интересно, но она не стала выяснять, про какую именно игру он говорит. Подцепив сюртук за воротник, Лукас откланялся. На улице он не стал ловить извозчика, а решил немного прогуляться, не обращая внимания на любопытные взгляды.
Ему стало немного грустно. Он заметил, как напряженно Кьяра следит за игрой сына. Она преданная мать и изо всех сил старается казаться оживленной. Однако сквозь улыбку проглядывают усталость и тревога.
Дьявол! Мысль о том, что им приходится выдерживать, вызвала новую волну гнева в адрес покойного мужа. Молодая женщина, такая как она, не должна взваливать на свои плечи такое бремя. Ее глаза должны лучиться смехом, а не туманиться от страха за свое будущее.
Замедлив шаги, Лукас внезапно свернул ко входу в магазин на углу Албемарл-стрит. Ему потребовалось несколько минут, чтобы сделать покупку, попросить, чтобы ее упаковали и отправили по его адресу вместе с так и не просохшим сюртуком. Теперь наступила очередь Хэтчарда. Он посмотрел на карманные часы. Он еще успеет заскочить к Генри с обещанными книгами, а потом отправиться домой и переодеться к предстоявшей вечеринке.
Глава 11
Несмотря на то что кружок уже давно не собирался в полном составе, нынешнее заседание, казалось, продвигалось вперед быстрее, чем обычно.
— Итак, — сказала Шарлотта, звякнув чайной ложечкой в тишине. — Теперь о самом главном нашем деле. Мы ожидаем полного отчета о том, как продвигаются дела с Хэдли.
— Пока граф старается вести себя так, чтобы ничем не напоминать дьявола во плоти, — сказала Кьяра. — Он перестал курить. Адского пламени и запаха серы тоже не видно. — Зато адское пламя жгло ее изнутри. Но то была женская реакция на мужской шарм.
