Дорин Малек - У алтаря любви
– Понимаю.
– Может быть, и к лучшему. Когда я думаю об этом… имею в виду, заниматься любовью… – дрожь наслаждения прошла по ее телу. – Так его хочу и одновременно боюсь.
– Но ведь не боялась, когда была рядом с ним? – задала вопрос Ларвия.
Юлия покраснела.
– Нет, – призналась она. – Ничуть не боялась.
– Вы говорили с ним об этом?
Юлия покраснела еще сильнее.
– Мы не тратили много времени на разговоры. Ларвия внимательно взглянула на сестру и вздохнула.
– Ты даже понятия не имеешь, какая ты счастливая, что испытываешь подобные чувства. И у тебя есть возможность их выразить.
– А ты испытывала подобное? – спросила Юлия. – К своему мужу?
– Конечно, нет, Юлия. Зачем задавать такие вопросы? Тебе хорошо известно о моем замужестве.
– Не совсем. Когда ты выходила замуж, я была еще ребенком, а позже казалось неудобным расспрашивать тебя. Помню, что ты… всегда казалась несчастной.
– Так и было на самом деле.
– Если ты не была влюблена в него, когда выходила замуж, то как могло случиться, что ты забеременела?
– Юлия, мы никогда не любили друг друга, – резко ответила Ларвия.
– А кого-нибудь другого?
Ларвия не ответила.
– Ларвия? – настаивала Юлия.
– Мы теряем время, – оборвала разговор Ларвия. – Тебе тоже нужно быстрее уходить. Паланкин ждет. Нельзя допустить, чтобы Ливия Версалия что-то заподозрила.
– Ларвия, ты уверена, что нам можно продолжать здесь встречаться?
– Совершенно. И позабочусь о вашей безопасности. Ты счастлива с Марком, а это самое главное. Поговорю с Веригом сегодня вечером, и все будет хорошо. Вот увидишь.
Юлия обняла сестру.
– Встречи с тобой всегда меня успокаивают.
Ларвия потрепала ее по плечу.
– В этом смысл моей жизни. А теперь пошли. Я провожу тебя до дверей.
Когда Юлия ушла, Ларвия вернулась в дом и, проходя через зал, встретила Нестора, который нес в руках медное блюдо.
– Госпожа, еще раз извините меня, что помешал отдыху вашей сестры, – начал он.
Ларвия успокаивающе махнула рукой.
– Ничего страшного. Не будем вспоминать об этом. Пожалуйста, пришли к мне в гостиную Верига и побыстрее, – она быстрым шагом направилась в гостиную, обдумывая, что сказать.
Через некоторое время в комнату вошел Вериг.
– Нестор передал, что вы хотите поговорить со мной.
– Да, – ответила Ларвия. – Закрой дверь. Вериг повиновался, а затем вернулся к ней.
– Садись.
Он сел напротив нее, испытывая неловкость, лицо выражало удивление. Почему предложила сесть? Обычно слуги всегда стоят в присутствии господ.
– Собираюсь тебе кое-что сказать, – начала Ларвия. Вериг почувствовал, как у него перехватило горло: она решила продать его, он никогда больше ее не увидит – это конец.
Ларвия замолчала, как бы обдумывая, что сказать? Вериг изучал ее лицо: для чего вызвала? Сообщить, что продает? Могла бы вообще ничего не говорить. Проснувшись однажды утром, узнал бы, что принадлежит другим хозяевам, так как договор с ее дедом аннулируется, – раб не заслуживают объяснений.
– Можно доверить тебе одну тайну? – медленно проговорила она.
Вериг, переведя дыхание, стал ждать.
– У моей сестры… взаимоотношения… с центурионом, – смело выговорила она.
Вериг уже давно научился скрывать свои эмоции, но такое сообщение поразило даже его.
– Ваша сестра? Весталка? – спросил он недоверчивым тоном.
– Да, верно. И будет встречаться с ним в моем доме каждый базарный день.
Вериг молчал.
– Я решила доверить тебе эту тайну, потому что мне нужна чья-то помощь. У тебя особое положение среди рабов в доме, поэтому ты справишься с этим лучше всех.
– Нестору известно об этом?
– Кроме тебя, никто ничего не знает.
Вериг обдумал сказанное, а затем спросил:
– Что надо делать?
– Самое главное – сохранить эти отношения в тайне любой ценой. Не надо объяснять, почему. Тебе известны римские законы о весталках?
– За нарушение клятвы им грозит смерть.
– Совершенно верно. Не могу одна уследить за всем, что происходит в доме. И хотя буду предпринимать все меры предосторожности, чтобы скрыть их встречи, прошу, чтобы ты охранял мою комнату, когда гость Юлии будет находиться здесь, и вмешался, если случится что-то такое, что может выдать их. Ясно?
Вериг кивнул.
– Каково наказание за соучастие и содействие этим встречам?
– Не хочу сейчас говорить об этом, – мрачно произнесла Ларвия. – Но кое-что добавлю.
Вериг взглянул на нее.
– Центуриона зовут Деметр.
Лицо Верига осталось непроницаемым.
– Уверена, ты помнишь его. Он хотел пронзить тебя мечом, когда увидел здесь на приеме в честь Ливии, – сухо констатировала Ларвия.
– Я всегда помню об условиях контракта о моем освобождении, – спокойно ответил Вериг. – Сделаю все, что скажете.
– Прекрасно. Деметр придет сюда в следующий базарный день. Сообщу, когда он появится в доме.
Вериг поднялся.
– И вот еще что, – сказала Ларвия.
Вериг остановился.
– Нестор жалуется, что ты постоянно споришь с ним. Вижу, что он стар и привык все делать по-своему. Пожалуйста, делай все так, как он говорит, – у меня нет времени каждый раз, когда получается не так, как ему хочется, приглаживать его растрепанные перья.
Вериг склонил голову.
– На этом все.
Вериг покинул комнату.
* * *Когда Марк вернулся в казармы, его ждал Лисандр, раб, прикрепленный к его когорте.
– Пока ты отсутствовал, на твое имя пришло послание, – Лисандр с серьезным видом вручил ему туго скрученный свиток пергамента. На пергаменте была печать Римской республики «СНР», что означало «сенат и народ Рима». Марк заметил, что надпись на печати увенчивалась пучком прутьев, символизирующих единство римского народа, и изображался также топор, который разрешалось включать в герб только диктатору.
Послание прислал Цезарь.
Лисандр, также прекрасно разбиравшийся в гербах, внимательно следил за лицом центуриона.
– Кто его принес? – поинтересовался Марк.
– Тиберий Юний Германик, – сообщил Лисандр. Марк задумался: Германик, главный фехтовальщик первой когорты и, соответственно, один из самых доверенных лиц Цезаря.
Должно быть, произошло что-то важное.
– Можешь идти, – приказал Марк рабу.
Когда Лисандр ушел, Марк огляделся вокруг, убедился, что он один, и, удалив печать, развернул пергамент.
Цезарь, как всегда, был краток и сообщал только о сути дела. «Приходи в полночь в южное караульное помещение, – гласило послание, – постарайся, чтобы тебя никто не увидел». И все.
Марк выглянул наружу посмотреть на ночное небо – по положению Полярной звезды понял, что полночь не так далеко. Тот факт, что послание принес Тиберий и через Лисадра передал ему, говорил о том, что все трое являлись доверенными людьми диктатора и Цезарь не хотел, чтобы об этом кто-то узнал.
