Эмилия Остен - Сердце крестоносца
– Вам и не нужно больше возвращаться туда, милорд, – мягко сказала Римильда.
Танкред внимательно посмотрел на нее:
– Да, вы правы. Не нужно.
Со временем, приглядываясь к нему, Римильда окончательно поняла, что была права: во всех его движениях и словах сквозит плохо сдерживаемая усталость. Танкред де Фонтевро, умелый воин и храбрый рыцарь, устал от войны. Он понимал, что в графстве Мобри его ждут обязанности нового хозяина обширных земель, где придется наводить порядок и усмирять излишне ретивых соседей; и все же это казалось мелочью после войн на Святой земле. Римильда недолго пробыла в Палестине, однако успела многое увидеть и многое понять. Большинство рыцарей, что отправлялись в опаленные солнцем земли спасать Гроб Господень, превращались в грабителей и убийц и никак не могли насытиться, никак не могли остановиться и довольствоваться тем, что уже получили. Чего только не наслушалась Римильда за столом герцога Рено! Теперь, беседуя с Танкредом, она убеждалась, что все поняла правильно. Ее брат, конечно, пал смертью храбрых; но в кого он превратился, кем он стал? Оставался ли он до дня своей смерти тем же весельчаком Деневульфом, которого знала и любила сестра? Римильда и хотела, и страшилась расспросить Этельстана. Впрочем, вряд ли оруженосец брата расскажет ей все так, как было на самом деле.
В Марселе «Победитель» остановился на два дня, чтобы пополнить запасы провизии и пресной воды. Римильда в сопровождении Калев и Родда собиралась прогуляться по городу и уже сошла на причал, когда ее окликнул Танкред. Муж прошагал по трапу – узкие доски прогибались под его весом – и не терпящим возражений тоном заявил:
– Я отправляюсь с вами.
– Но… – попыталась запротестовать Римильда.
– Слова «нет» я не услышу, – отрезал Танкред. – Это же порт. Здесь полно людей, которые могут причинить вам вред.
– О, Родд сумеет меня защитить, – заметила Римильда.
– Я тоже.
Родд, кажется, обиделся, однако новому лорду возражать не осмелился. Пришлось отправляться на прогулку по Марселю вчетвером. Танкред предложил Римильде руку, и девушка приняла ее. В конце концов, что может быть естественнее, чем идти по улице под руку с собственным мужем?
– Вы знаете, что этот город иногда называют городом любви? – осведомился Танкред, когда они уже шагали по улице.
– Вот как? – Римильда об этом не слышала.
– По местной легенде, история города началась как история любви Жиптис, дочери короля Нана племени лигурийцев, и грека Протиса: греки высадились на берег Прованса в тот момент, когда король Нан задумал выдать замуж свою дочь. – Танкред рассказывал легенды с тем же невозмутимым видом, с каким отдавал повседневные приказы. Это смотрелось немного забавно. – Для этого он созвал пир, на котором Жиптис выбрала бы себе жениха. Именно греку Протису протянула она свой кубок с вином. Пара получила в качестве свадебного подарка часть побережья, на котором они и основали город, названный Массилия.
Танкред отлично знал историю своей страны и рассказывал так интересно, что Римильда заслушалась. Она даже позабыла о том, что собиралась отправиться в город без мужа, а он фактически запретил ей это.
Римильде, несмотря на то что Танкред так бесцеремонно вторгся в ее личное окружение, было приятно идти рядом с ним. Встречные женщины бросали на высоченного рыцаря взгляды, полные любопытства, а некоторые – вожделения. Римильда не понимала, как можно так откровенно разглядывать незнакомого человека, который идет с дамой. Ладно бы Танкред шествовал один. Но нет! Он с женой и слугами. Римильда покрепче стиснула пальцы: как бы там ни было, Танкред – ее муж.
Они прошлись по торговым рядам, Калев купила нитки, полотно, кое-какие настойки. Танкред предложил зайти пообедать в трактир, и Римильда с радостью согласилась. После многодневного путешествия ей казалось, что земля качается под ногами, и как приятно будет отведать стряпни местного повара! Кок на «Победителе» уже начал повторяться.
Трактир, выбранный Танкредом, оказался большим и респектабельным; внутри было светло, пол устлан свежим сеном, и пахло вкусно. В огромном камине над огнем висело несколько весело булькавших котелков. И публика оказалась приличная: в основном богатые горожане, парочка рыцарей, дамы в сопровождении служанок.
Танкред усадил Римильду за свободный стол, сам устроился рядом и милостиво разрешил Калев и Родду разделить трапезу с господами. Тут же явилась пышнотелая служанка, пообещала, что сейчас принесет господам «самый вкусный обед в Марселе», и удалилась с достоинством королевы. Римильда оглядывалась.
– Тот рыцарь, за столом у окна! Кажется, я его знаю.
– Кажется? – удивился Танкред, глядя в упор на высокого худощавого мужчину за тридцать, одетого в богатый черный костюм.
– Я встречала его при дворе принца Джона, – объяснила Римильда. При воспоминании о бесцельно потраченном времени она поморщилась. Следовало отплыть в Палестину еще тогда, жаль, что идея пришла в голову так поздно. – Там было полно никчемных личностей, однако этот человек произвел на меня хорошее впечатление. Его зовут Эмерик де Кальер, и владения его находятся неподалеку от Гастингса.
– Если он знаком вам, миледи, возможно, у него удастся узнать новости из Англии. – Танкред поднялся и твердо зашагал к столу, за которым сидел Эмерик де Кальер.
– Твой муж решителен, – прошептала Калев, лукаво поглядывая на Римильду.
– Ах, оставь! Ты нахваливаешь его с того дня, как я решила выйти за него замуж! Если ты думаешь тем самым подсластить горькое лекарство и заставить меня смириться с тем, что я вышла замуж практически за незнакомца, то оставь попытки. Я как-нибудь смирюсь с этим сама.
Обвинения Римильды имели под собой основание. Во время путешествия Калев не оставляла попыток доказать своей хозяйке, что Танкред на самом деле влюблен в нее, только тщательно это скрывает. Римильда же считала, что Калев глубоко заблуждается. Никаких признаков влюбленности со стороны Танкреда не наблюдалось. Он вел себя как обычный мужчина, слегка заинтересованный в разговорах с собственной женой. И только. Римильда знала, что ему нравятся их застольные беседы, так как за дела, вызывавшие у него скуку, Фонтевро попросту не брался. Но жужжание няни над ухом, расхваливавшей доставшегося Римильде мужа, успело изрядно поднадоесть девушке.
Обиженная Калев поджала губы:
– Как хочешь, девочка моя.
– Калев, я и так неплохо вижу, что Танкред де Фонтевро – человек достойный, – мягко произнесла Римильда. – Надеюсь, он спасет графство. Для этого все и затевалось.
– Конечно, – протянула Калев, – именно для этого.