Бренда Джойс - Любить и помнить
Внезапно за его спиной вспыхнул огонек фонаря. Слэйд прищурился.
— Спасибо.
— Я знал, что это ты, — сказал Рик. — Что мы празднуем?
— Празднуем? — Слэйд холодно улыбнулся. — Это ты можешь праздновать, отец, а я просто пью.
— Так ты решился?
— Можно подумать, ты сомневаешься.
— Не очень.
Слэйд опрокинул в рот последние капли и снова наполнил бокал. Рик подошел ближе.
— Налей и мне.
На этот раз Слэйд не стал спорить.
— Не смотри так мрачно, — словно подбадривая его, сказал Рик. — Господи, я же видел, как ты на нее пялился — как мартовский кот, которого месяц не пускали на крышу! Что в конце концов плохого в том, чтобы жениться на красивой молодой девушке?
— Ничего, — устало вздохнул Слэйд. Рик попал в точку.
Глядя на Элизабет, он действительно чувствовал себя как мартовский кот, которого держали взаперти не менее трех месяцев, — Совершенно ничего.
— Ты просто не хочешь делать чего-либо, чего желаю я.
Верно?
— Не знаю, поверишь ты в это или нет, — медленно произнес Слэйд, — но ты не имеешь никакого отношения к моему решению. Я принял его ради Мирамара.
Рик подмигнул:
— Я думаю, ты и сам не прочь стать хозяином Мирамара? Ты упрямился лишь потому, что привык поступать мне наперекор.
— Ты льстишь себе, отец. Ты и правда тут ни при чем.
Кроме того, конечно, что именно тебе принадлежит идея этой свадьбы. Ты, похоже, просто никогда не думал, каково мне будет взять в жены невесту брата.
Бросив на сына быстрый взгляд, Рик помрачнел.
— Джеймс умер.
— Это так, — отрывисто бросил Слэйд. — И я стал старшим из твоих сыновей. Я буду делать то, что должен делать.
Но после свадьбы я буду поступать так, как захочу, — иначе свадьба не состоится.
Рик всегда знал, когда следует уступить, и потому поспешил согласиться:
— Хорошо, хорошо, пусть будет по-твоему. И не терзай так себя. Все прекрасно знают, каким преданным братом ты был Джеймсу, когда тот был жив.
— Будь он жив, этот разговор бы не состоялся, — мрачно пробормотал Слэйд.
— Но он мертв, — поставил точку Рик.
Повернувшись к сыну спиной, Рик сам наполнил свой бокал. Когда он снова обернулся к Слэйду, на его лице появилось озабоченное выражение.
— Свадьбу надо сыграть быстро. Нам срочно нужны деньги, и времени на продолжительное ухаживание у тебя нет.
Думаю, венчание следует назначить на следующую неделю, так что ты должен добиться согласия этой малышки в ближайшие же дни.
— На следующую неделю? — Слэйд был ошеломлен этой новостью. Конечно, со словами Рика нельзя было не согласиться. Но так скоро? Об этом он не думал.
— Приоденься как следует и сделай лицо полюбезнее.
Слэйд продолжал ошеломленно глядеть на отца, а Рик добавил вкрадчиво:
— Я ведь знаю: если ты захочешь, то сможешь вскружить ей голову.
Но Слэйд так ничего и не ответил. До него внезапно дошло, что принятое с такими мучениями решение — взять в жены Элизабет Синклер — не значит ничего без ее согласия. Перед его глазами возникла сцена предложения руки и сердца — коленопреклоненный рыцарь в сверкающих доспехах перед женщиной в пышных средневековых одеждах. Женщина имела лицо Элизабет, но рыцарь был скорее похож на Джеймса.
Помрачнев, Слэйд поспешил выбросить из головы эту картину. Странно, но он совершенно не представлял, как будет просить у Элизабет ее руки — даже для того, чтобы просто подойти к ней, он должен был собраться с духом.
А что, если она ему откажет? От этой мысли Слэйда словно окатило холодной водой. Все женщины, с которыми он провел несколько ночей, потом отказывали ему. А они совсем не были леди, как Элизабет Синклер.
— Ты раздумываешь, что будет, если она скажет «нет»? — словно прочитал его мысли Рик. — Тебе не следует налетать на нее с предложением. Она неглупая девчонка и сразу заподозрит подвох. Придется немного поухаживать.
Слэйд почти не слушал. Конечно, Элизабет откажет. Он с силой сжал в пальцах бокал. Как он сможет пережить такой удар по своему самолюбию?
— Учти, ты не можешь получить отрицательный ответ, — продолжил Рик. — Соблазни ее, наконец.
— Я и заговорить-то с ней не могу, — ответил Слэйд, возвращая бокал на стол, — а уж тем более не стану ее соблазнять. Прибереги такие советы для самого себя.
Сказав это, Слэйд быстрым шагом прошел мимо отца к двери, ведущей во двор.
Воздух за стенами дома был свеж и напоен ароматом роз.
Фонтан в центре двора не бил, но вода с тихим журчанием переливалась через края каменной чаши. Оглядывая двор, глаза Слэйда уперлись в дверь комнаты Элизабет. Створки двери были плотно прикрыты.
О соблазнении, конечно, не могло быть и речи. Рик не знал, что предстоящий брак будет фиктивным, а Слэйд совсем не собирался сообщать ему об этом. Отца это никоим образом не касается — да и к чему подвергать себя насмешкам?
Слэйд снова бросил пристальный взгляд на дверь. Конечно, она заперта — от него или от кого-нибудь вроде него.
Внезапно он почувствовал ярость. Если бы только Элизабет не была невестой Джеймса, он бы открыл эту дверь. Если бы она не была невестой его старшего брата, он бы уже попытался ее соблазнить — даже несмотря на свое правило не путаться с незамужними девушками. Он бы вошел в эту комнату и овладел Элизабет прямо сейчас, а не рассматривал дверь снаружи.
Но Элизабет должна была принадлежать Джеймсу. И потому между ними никогда не быть истинному союзу. Если он знает это, то каким образом сможет убедить ее выйти за него замуж?
По всей видимости, Рик был прав. Придется потратить какое-то время на ухаживание. Но, опять-таки, Слэйд совсем не представлял себе, каким должно быть это ухаживание. Каждый раз, когда он пытался представить себя около Элизабет, в его голове неизменно возникал образ Джеймса.
Проснувшись на следующее утро, Регина обнаружила, что ее ноги уже не болят. Одного дня, проведенного в постели, оказалось вполне достаточно, чтобы израненные ступни перестали ныть, а тело полностью восстановило силы. Вчера Регина старалась не покидать свою комнату не только для того, чтобы залечить раны, но и чтобы успокоиться; она не хотела снова вступать в словесные баталии ни со Слэйдом, ни с кем-либо еще.
Но теперь ее голова была удивительно ясной. Смущение и нерешительность исчезли. Раз она приняла решение остаться в Мирамаре, то так и поступит. От этой мысли ей стало совсем легко. Неопределенность кончилась, и она обрела крышу над головой.
С тем, что она не помнит свое прошлое, Регина уже свыклась. Теперь она даже боялась, что вновь обретенная память принесет больше проблем, чем решит. А что, если вернется ее любовь к Джеймсу и заслонит собой возникшее чувство к Слэйду? И зачем ей вспоминать ужас налета на поезд? Сейчас она чувствовала себя достаточно хорошо и без памяти о прошлом.
