Кристина Дорсей - Сердце дикаря
— О да, конечно! Я сейчас велю внести сюда ваши вещи. Отдыхайте, дорогая!
Услыхав стук закрывшейся двери, Кэролайн с трудом преодолела искушение позвать Мэри назад. Одиночество вдруг испугало ее. Ее стали терзать мысли, которые до этого ей удавалось отгонять прочь.
Кэролайн устало опустилась на стул у окна. Она попыталась понять причину поступков Волка, но никакие разумные объяснения его жестоких действий не приходили ей в голову. Он покинул ее по доброй воле, никто его к этому не принуждал.
Но ведь и ее никто не заставлял отдаваться ему прошлой ночью. Он ничего не обещал ей. Она сама все решила за него и за себя... Закрыв глаза, Кэролайн откинулась на спинку стула.
Боже, как глупо! Какой бесконечно глупой и наивной девчонкой она оказалась!
Ведь еще совсем маленькой девочкой она осознала простую истину — надеяться следует лишь на самое себя. И вдруг позволила себе позабыть этот, казалось, навсегда затверженный урок — ради красивого лица и крепких мускулов. Ради глаз, которые говорили, вернее лгали, о столь многом!
Осознание того, что она оказалась далеко не первой и, к сожалению, отнюдь не последней женщиной, поддавшейся страсти и затем жестоко обманутой, не принесло Кэролайн облегчения. К стыду своему, сидя теперь у окна и предаваясь этим горестным размышлениям, внутренним слухом она продолжала слышать топот копыт могучего коня, навсегда уносившего от нее жестокого возлюбленного. Как могла она так ошибиться в нем?!
Но время шло, и, когда Мэри осторожно постучала в дверь, сообщив, что обед подан, перед ней предстала уже совсем другая Кэролайн — лишившаяся иллюзий, разом повзрослевшая молодая женщина с горькой складкой у рта.
— Я не хотела беспокоить вас, но Роберт сказал... — Мэри не закончила фразы.
— Я понимаю, — отозвалась Кэролайн, разглаживая складку на своей юбке.
— Вы отдохнули хоть немного? Ваше лицо все еще очень бледное...
— Я чувствую себя вполне сносно, — улыбнулась Кэролайн, не желая огорчать милую женщину. — Давайте сойдем вниз. — Она взяла Мэри за руку и бесстрашно двинулась навстречу своему мрачному будущему.
* * *— Не вижу причин откладывать событие. Особы в священном сане заглядывают к нам нечасто.
Кэролайн кивнула, не поднимая головы от вышивки, над которой трудилась.
— Я полагаю, что вы совершенно правы.
— Говорите громче, мисс, а то я вас едва слышу. Черт бы побрал и вас и Мэри с этой вашей манерой бормотать себе под нос!
Кэролайн вскинула голову и взглянула в лицо Роберту, стараясь, чтобы взор не выдал охватившую ее ненависть. Она прожила в этом доме всего каких-нибудь две недели, но за это недолгое время в ней успела вырасти столь резкая неприязнь к жениху — вернее, без пяти минут мужу, — что скрывать ее становилось все труднее.
— И я, и Мэри разговариваем совершенно нормально, а не бормочем себе под нос, как вы изволили выразиться. К тому же, вы сами требуете, чтобы мы не повышали голос.
— Да, вот именно! Я не желаю, чтобы вы орали на меня, как две рыбные торговки!
— Как вам угодно, — спокойно произнесла Кэролайн, возвращаясь к прерванному занятию.
— Смотрите на меня, мисс! — Роберт ударил ладонью по подлокотнику кресла. — А то ведь я могу и передумать насчет нашей свадьбы!
«Да! Да! Откажитесь от меня!» — хотела бы крикнуть Кэролайн, но оба они знали, что она не может этого сделать. Роберту было известно, что у нее нет ни пенни, зато есть брат Эдвард, которому она хочет дать образование. Поэтому старик часто позволял себе высказывать подобные угрозы, до сих пор всегда действовавшие безотказно.
Так произошло и на сей раз. Кэролайн глубоко вздохнула, подавляя вспыхнувший гнев, и спокойно произнесла:
— Так когда же прибудет священник?
— Жду его со дня на день. Мне говорили, что сейчас он совсем недалеко отсюда, в одном из поселений чероки. Ума не приложу, зачем святой отец вожжается с этими варварами! — Кэролайн вдевала нить в иглу, и пальцы ее дрожали от едва сдерживаемого негодования. С каким удовольствием она высказала бы этому скверному старику свое мнение о его религиозности!
— Куда это вы?! — Роберт угрожающе постучал палкой по ножке кресла.
— Пойду помогу Мэри. Они там льют свечи. Ей не следует переутомляться, тем более в такую жару.
Он злобно уставился на нее, но ничего не сказал. Кэролайн аккуратно сложила рубашку, которую вышивала, в свою рабочую корзинку. Ее радовало уже то, что Роберт, хотя он часто вызывал ее к себе, никогда не говорил, что ему приятно ее общество, никогда, при всем своем одиночестве, не просил ее остаться с ним подольше.
Но она тут же одернула себя, подумав, что при всех недостатках Роберта подобные мысли на его счет не делают чести ее добросердечию.
Мэри вместе с несколькими индианками, которым Роберт платил небольшое вознаграждение за помощь по дому, стояла на заднем дворе, примыкавшем к кухне. Все женщины держали в руке прутья с прикрепленными к ним фитилями, пропитанными воском, и по очереди окунали их в огромный чайник, висевший над огнем, и источавший отвратительный запах топленого сала.
— Ты ведь обещала только присматривать за работой! — с упреком произнесла Кэролайн, неся перед собой виндзорский стул. — Это для тебя. Посиди-ка в тени!
Мэри с улыбкой взглянула на Кэролайн. Та поместила стул под раскидистым кленом.
— Я скоро освобожусь!
— Нет, дорогая, ты уже освободилась! — строго сказала Кэролайн, подходя к Мэри и беря из ее руки прут с фитилем.
— Мы все говорили, что в ее положении не следует заниматься такой работой, — нараспев произнесла индианка по имени Садайи. — Но вы ведь знаете Мэри!
— Да, уж мы ее знаем! — усмехнулась Кэролайн. — И если она будет вести себя по-прежнему, нам придется привязать ее к кровати. Пускай лежит там до самых родов!
— Ты просто чересчур заботишься обо мне, Кэролайн, — мягко возразила Мэри, тяжело усаживаясь на стул. Она вынула из-за пазухи белоснежный льняной платочек и принялась вытирать пот со лба. Кэролайн, вздохнув, лишь молча покачала головой, пряча улыбку. Садайи и ее дочь Валини рассмеялись.
Работа оказалась не из легких, к тому же у огня было нестерпимо жарко, сало в чайнике чадило, и, когда они наконец закончили свой труд и погасили костер, у Кэролайн нестерпимо болела спина, ныли руки, и все тело стало липким от пота. Но зато они отлили множество свечей — будет чем освещать огромный дом в течение долгой зимы. Кэролайн была довольна, что внесла свою лепту в это важное дело.
Жизнь в Семи Соснах определенно имела и свои хорошие стороны. Когда Кэролайн удавалось ускользнуть от Роберта, она с удовольствием принимала участие в домашних делах. Ей было интересно беседовать с индианками, помогавшими по хозяйству. Поначалу они относились к ней настороженно, но шли дни, лето уступило место золотой осени, и женщины, узнав Кэролайн ближе, стали больше доверять ей.
