Сюзанна Энок - Сердце ждет любви
— Если Косгроув намеревается играть в свои игры, то у меня будут свои. Я выйду за него замуж, потому что должна это сделать, но не собираюсь становиться овечкой или коровой, которых ведут на бойню. Если он собирается сломать меня, то поймет, что это нелегко. Я не муха, у которой он может оторвать крылья и растоптать их. Я… я пчела… и ужалю его.
Боже милостивый! Брэм сдержался и не напомнил, что, ужалив, пчела погибает. Она это еще узнает. Он желал ее, а она желала мести за принудительную свадьбу, которая должна состояться совсем скоро. Это была неожиданная шутка судьбы.
— А вы не готовы к этому? Вы ведь все время спите с женщинами, разве не так, Брэмуэлл Лаури Джонс?
Этого не случалось с тех пор, как он увидел ее.
— Я не из тех мужчин, над которыми вам можно смеяться, Розамунда Луиза Дэвис, — тихо сказал он, ощущая, совсем другой жар, распалявшийся внутри его. — У меня, конечно, есть определенная репутация, и можете не сомневаться, я заслужил ее. Я собираюсь задать вам вопрос только один раз, и это будет единственный шанс, который я обычно предоставляю. Вы уверены, что хотите, чтобы именно я овладел вами? Что опыт, приобретенный со мной, будет полезнее, чем мог бы быть с Косгроувом?
— Я надеюсь, — сказала она. — Только не разочаруйте меня. Пожалуйста.
Он улыбнулся. Любая другая девушка уже лежала бы на спине, независимо от обстановки.
— Оставьте сегодня дверь своей спальни незапертой. Если передумаете, вам лучше перейти в другую комнату и спать там, потому что я приду к вам в полночь.
Глава 8
Если друзьям Брэма и показалось странным, что у него назначена еще одна встреча, то они ничего не сказали по этому поводу. Насколько было известно Розамунде, у Брэма всегда были полуночные свидания после званых обедов.
Но в эту ночь будет ее свидание. Дрожь пробежала по ее телу, когда она села за туалетный столик. Она решилась. Как она набралась такой храбрости, Роуз не знала, но все равно теперь было поздно что-либо менять. Она могла бы, конечно, уйти из комнаты и спать где-то в другом месте, но этого не сделает.
Внизу напольные часы пробили двенадцать. В доме царила тишина, но она не знала, все ли слуги уже легли спать. Она на это надеялась, но было бы безопаснее, если бы Брэм забрался к ней в комнату через окно. Роуз встала и, отодвинув штору, выглянула на улицу. Там проехала одинокая карета, и снова наступила тишина. Девушка ходила по комнате от кровати до стула и обратно. Смельчак, взбирающийся по вьющемуся плющу, конечно, выглядел бы романтичнее, чем если бы он вошел через дверь. Но сейчас речь шла не об этом. А о том, как изменить правила игры, которые другой мужчина решил применить к ней. Дверь спальни приоткрылась. Сначала в темном проеме она не смогла что-либо рассмотреть. Затем черный силуэт на черном фоне шевельнулся и вошел в комнату.
— Вы решили не убегать, — тихо сказал он, закрывая и запирая за собой дверь.
— Это была моя идея, если вы помните, — произнесла она с храбростью, которой не чувствовала. О Боже, он пришел!
— Да, да, конечно.
Он поднял голову, разглядывая ее при свете единственной свечи, которую она оставила у кровати. И Роуз живо вспомнила их первую встречу, когда он еще не был ее союзником. Тогда он сказал, что может научить ее кое-чему, а она еще не знала, кто он, не ведала, что его считали опаснейшим хищником. И внезапно она поняла, что он снова стал им. А может быть, он все время оставался таким и только играл с ней.
Но в эту ночь ей был нужен именно этот человек.
Она робко взглянула на него:
— С чего нам следует начать?
Он стянул одну за другой черные перчатки и бросил их на туалетный столик. Там, среди ее щеток для волос и шляпных булавок, они выглядели весьма странно.
— Сначала признайтесь мне, что именно сказал Косгроув, что заставило вас пойти на этот риск.
Ее сердце дрогнуло.
— Какое это имеет значение? Я не хочу, чтобы он оказался моим первым и единственным опытом.
Брэм продолжал внимательно смотреть на нее.
— Все равно расскажите. Я понимаю — это показалось вам настолько страшным, что вы захотели приобрести первый опыт со мной. — Он сбросил сюртук и повесил его на спинку стула.
— Хотите сказать, я сделала неудачный выбор? Не скромничайте!
Он усмехнулся:
— То, что вам пришлось обратиться ко мне, подсказывает, что мне не следовало бы вмешиваться. Но я не настолько добр. И не могу похвастаться самообладанием.
— Мне трудно в это поверить.
— Розамунда, если вы желаете только поболтать со мной, то принесите нам чай и печенье. Или скажите мне, что он говорил. — Брэм вздохнул. — Если вы будете жеманничать и не расскажете мне все подробности, имейте в виду, что я очень быстро раздену вас догола и у вас не останется от меня секретов.
О Боже, о Боже! Роуз села на край постели, но, вспомнив, что они, вероятно, проведут на этом ложе много времени, вскочила на ноги.
— Он сказал, что в первую брачную ночь поставит меня на четвереньки и взберется на меня, как пес взбирается на суку.
Какое-то выражение мелькнуло на лице Брэма, но так быстро, что она не успела понять, что это было. Гнев? Изумление? Шок? Она не могла определить. Скорее всего это была ее собственная чувствительность, которую она искала и в нем. Вероятно, он слышал… и говорил… еще худшие слова.
— Эта… позиция, — медленно заговорил он, расстегивая жилет, — может, как мне кажется, доставить большое удовольствие обеим сторонам.
— А затем он сказал, что будет держать меня на четвереньках, пока не разрешит подняться.
Его рука замерла на груди.
— Вот в этом я не могу вам помочь.
— Я знаю. Он мне сказал, что вы покинете меня, как только что-то покажется вам неприятным. Поэтому я подумала, что нам все равно надо расстаться еще до моей свадьбы. Но вы хотели, чтобы я описала все в точности, что он хотел, и я рассказала.
— Сегодня вы говорите об этом очень спокойно, не так ли?
Его жилет оказался на сиденье стула, а за ним последовал шейный платок. Брэм сел на них и наклонился, стягивая по очереди сапоги, затем аккуратно поставил их на пол.
У нее на мгновение мелькнула мысль о том опыте, который он приобрел, проникая в будуары, в то время как поблизости спали мужья или родители.
— Я устала волноваться, — ответила она, чувствуя, однако, что сердце ее при виде раздевающегося мужчины забилось сильнее.
— Прекрасное объяснение, которое разделяют многие мужчины.
Брэм снова встал, выдернул рубашку из-под пояса, и освободившиеся полы повисли, достигая его бедер.
— Желаете раздеться сами, или это сделать мне? Она почувствовала слабость в коленях.
