Николь Берд - Репутация леди
– Можно только сожалеть, что есть люди, забывающие о нравственности, – громко добавила миссис Джитс – мать девицы.
Мэдди покраснела, но не нашлась что ответить. Впрочем, если бы она ответила, это могло бы ухудшить ситуацию.
– Можно только сожалеть, что есть люди, забывающие о хороших манерах, – четко и так же громко произнесла Фелисити, глядя миссис Джитс прямо в глаза.
Раздался чей-то нервный смех, хотя миссис Джитс недовольно фыркнула. Фелисити, однако, и глазом не моргнула. Мэдди не посмела расхохотаться, но почувствовала себя лучше.
– Какой стыд, что в наши дни в благородное общество допускают кого попало, – выпалила матрона, глядя на Фелисити.
– Да, подумать только! – отрезала Мэдди, не спуская глаз с миссис Джитс.
К этому моменту атмосфера в гостиной накалилась до предела. Мэдди, правда, нервничала уже меньше, но ей было жаль хозяйку дома, которая явно не ожидала такого поворота беседы и выглядела растерянной.
– Как гласит пословица, «яблочко от яблони недалеко падает», – не унималась миссис Джитс.
Мэдди не поняла, к кому относилось это высказывание, и промолчала.
Одна из пожилых дам решила сменить опасную тему на менее оскорбительную:
– Хризантемы в моем саду в этом году цветут полным цветом. А как ваш сад, миссис Брайт?
Однако атакующие дамы не сдавались – во всяком случае, не миссис Джитс.
– Мне казалось, что у леди… я хочу сказать, у женщины… сознающей, что она поступила неправильно и была скомпрометирована, должно хватать стыда не выставлять себя напоказ, выезжая в свет, по крайней мере, до тех пор, пока она не вышла замуж!
– Боже мой, Боже мой, – брызгая слюной, выпалила миссис Брайт. – То, что вы говорите, нечестно. Ведь это я пригласила…
– Как знать, – с трудом сдерживая гнев, сказала Мэдди, глядя в упор на миссис Джитс. – Может быть, так заведено в вашей семье?
Миссис Джитс расплескала почти полную чашку чаю на свою ярко-лиловую юбку.
В то же мгновение ее дочь в волнении воскликнула:
– Мама, ты же не рассказала им о…
– Замолчи, Лавиния, – прикрикнула на дочь миссис Джитс, промокая салфеткой ручьи чая, стекавшие на ковер.
Миссис Брайт послала служанку за полотенцем, а другие гостьи, выпучив глаза, начали гадать, что означала неожиданная перепалка между миссис Джитс и ее дочерью. Мэдди же никак не ожидала, что ее замечание произведет такое ошеломляющее впечатление. Во всяком случае, ее мучительницы начисто о ней забыли.
Потом одна из дам рассказала о цыганском таборе, расположившемся, по словам ее мужа, на территории их поместья.
– Эти бродяги опасны. Надо подальше спрятать драгоценности и не выходить одной.
– Да, лучше не выходить, – согласилась миссис Брайт, обрадовавшаяся новой теме для беседы. – Они вмиг перережут вам горло.
Эта тема занимала дам вплоть до появления мужчин. Вскоре Мэдди и ее спутники смогли попрощаться с хозяевами под тем предлогом, что им лучше поехать домой, пока светит яркая луна и Томас видит дорогу.
– Надеюсь, вам понравился вечер, лорд Уэллер? – спросила Мэдди по дороге домой.
– Да, ваши соседи весьма сердечные люди.
Конечно, подумала она, как еще они могли отнестись к заезжему пэру, богатому и могущественному?
Как странно, что мужчин не обвиняют в их грехах, тогда как женщин…
Отец еще не ложился спать, потому что хотел узнать, хорошо ли они провели вечер. Они выпили по чашке чаю и отправились спать. Фелисити отвели гостевую комнату.
Мэдди поблагодарила подругу за помощь, и та рассмеялась:
– Я получила удовольствие. Знаете, все те же старые коровы задрали передо мной нос, когда я только приехала. Они всех критикуют, а сами такие лицемерки! Когда вы станете виконтессой, они живо все забудут, вот увидите.
– Надеюсь.
Ночь прошла спокойно, без всяких признаков лунатизма. На следующее утро все отправились в церковь, где помолвка Мэдди и Эйдриана оглашалась во второй раз.
Время бежало быстро и было ощутимо почти так же, как зимний ветер, от которого дрожат карнизы и хлопают ставни на окнах. Что, если у нее будут только эти две недели с Эйдрианом? У Мэдди было огромное желание высказать свое неодобрение, даже запротестовать, лишь бы это помогло ей задержать Эйдриана еще на какое-то время. Но тогда ее сочтут сумасшедшей и будут правы.
Однако чем больше она узнавала Эйдриана, чем больше времени она с ним проводила, тем больше укреплялась во мнении, что хочет выйти за него замуж.
Но если ему придется уехать…
Она украдкой взглянула на виконта, и ей показалось, что он чем-то озабочен. Что привлекло его внимание?
С амвона викарий читал поучение из Библии:
«И не оскверняйте землю, на которой живете: ибо кровь оскверняет землю; и очистить землю от пролитой в нее крови можно лишь кровью того, кто пролил ее».
Опять кровь и убийство, думала Мэдди. Они преследуют его, преследует их, где бы они ни были.
Когда они вернулись домой из церкви, она почти все время молчала, так же как и виконт, а отец, казалось, был увлечен беседой с сидевшей рядом с ним Фелисити.
После ленча Томас отвез Фелисити домой, но перед отъездом вдова сказала Мэдди, что ей понравился ее первый выезд в свет.
– Все понравилось? – не могла не спросить Мэдди.
– Абсолютно, – усмехнулась Фелисити. – Эти кумушки не позволят мне потерять форму. Знайте, что вы всегда можете на меня рассчитывать.
– Вы мне очень помогли, – тихо сказала Мэдди. Она не хотела, чтобы отец знал, что их соседи вовсе не были воплощением доброты и терпимости.
В доме Фелисити все было так, как она оставила. Разве она ожидала чего-то другого? Но хорошо, что рядом был Томас, когда она отперла дверь и вошла в дом. Она быстро огляделась, чтобы убедиться, что все на своих местах и ее не ждет какой-нибудь сюрприз.
Отпустив Томаса, она закрыла дверь на засов и села на стул. Ей еще придется принести воды и дров для камина, но пока она должна немного отдышаться и подумать о том, как приятно было выбраться из своего домика и притвориться, что у нее все еще есть какая-то жизнь.
Серая кошечка стала, мурлыкая, тереться о ноги.
– Ты по мне скучала, моя милая? – пробормотала Фелисити и принялась гладить кошку и чесать у нее за ухом. – Да, нам всегда нравится, когда нас любят, правда?
Она посадила кошку на колени, продолжая ее гладить, и вдруг в памяти всплыли воспоминания, которые она поклялась забыть навсегда. Стоит ли – посмеет ли она доверить своей новой подруге правду о себе? Мэдлин была такой внимательной, такой щедрой, что Фелисити почувствовала себя виноватой за то, что не была до конца откровенной. Или лучше все забыть и ничего никому не рассказывать? Во всяком случае, так будет безопаснее.
