Тэсса Дэр - Зачем ловеласу жениться
Ох, сейчас ей не удастся уснуть…
Не желая будить горничную в столь поздний час, Бел встала с постели и пробралась в спальню Софии. Она знала, что София из-за беременности страдала бессонницей. Поэтому мисс Осборн давала ей какое-то снадобье для улучшения сна. Хотя бессонница Софии была вызвана последствиями брака, а не ожиданием его, Бел решила, что лекарство поможет и ей.
Со свечой в руке она отправилась на поиски лекарства. В выдвижных ящиках трюмо не оказалось ничего, кроме затычек для ушей и щеток для волос. Тогда Бел решила поискать в тумбочке возле кровати. Выдвижной ящик бесшумно открылся, и она увидела синюю бутылочку со снотворным, а также какую-то книгу. Возможно — ту самую. «Да, очень может быть, это действительно та самая книга, о которой говорила Люси, — подумала Бел. — Но почему же Софи так настойчиво отрицала ее существование?»
В тусклом свете свечи, легонько касаясь пальцами кожаного переплета, Бел прочла название. «Воспоминания распутной молочницы». О Боже!
Бел тотчас поняла, что в этот момент жизнь устраивала ей очередную проверку. Она держала в руке книгу и должна была решить, что с ней делать. «Наверное, самое правильное положить ее на место, взять снотворное и немедленно вернуться к себе в спальню», — подумала Бел.
Но жизнь не только время от времени устраивает нам испытания — она еще и смеется над нами. Почему-то при свете дня поступать правильно гораздо проще, чем в темное время суток. А вот когда ты одна в темной спальне со свечой в руке…
Любопытство Бел с каждым мгновением все возрастало, оно терзало ее и взывало: «Раскрой эту книгу!» Именно так Бел и поступила.
Текст в книге был печатный, а иллюстрации — выполненные пером и чернилами; судя по всему, их вклеили уже потом. Но текст и рисунки повествовали о том, как развивались отношения между молочницей и ее работодателем — джентльменом. Молочница обладала пышными формами, из-за чего Бел сразу же прониклась к ней симпатией. А джентльмен, ухаживавший за молочницей, имел некоторое сходство с Тоби — был такой же стройный, худощавый и любезный, то есть обладал внешностью, отвечающей всем классическим канонам красоты.
Воодушевившись, Бел поставила свечу в подсвечник и, присев на край кровати, погрузилась в чтение.
История отношений землевладельца и молочницы начиналась вполне невинно. И поначалу книга показалась Бел довольно интересной, даже несмотря на ее несколько предвзятое отношение к любовным романам. Тут он поцеловал ей ручку, там прошептал на ушко ласковое слово… Она задержалась на описании любовной парочки на фоне пасторального пейзажа — они расположились на зеленой лужайке под летним голубым небом, по которому плыли легкие белые облака.
Уверенная в том, что сейчас последует предложение руки и сердца, Бел перевернула страницу… и книга чуть не выпала из ее рук.
Роман молочницы и джентльмена, начинавшийся так мило и невинно, внезапно принял совсем иной оборот. Губительный для молочницы. Вот она уже на сыроварне — полулежит на покрытой керамической плиткой столешнице, задрав юбки до колен, в то время как джентльмен протянул руку к ее обнаженной груди. Бел быстро перелистала книгу к началу, решив, что, возможно, что-либо упустила. Нет, предложения руки и сердца нигде не было.
Разочарованная моральным обликом молочницы, Бел невольно вздохнула, но тут же вспомнила про название книги. «Воспоминания распутной молочницы» — именно так гласила надпись на обложке, так что удивляться, конечно же, не следовало.
Немного подумав, она перевернула страницу. Теперь уже рука джентльмена лежала на груди молочницы — это Бел уже и сама успела испытать. Что ж, ведь вскоре ей предстояло стать замужней женщиной, так что все, что содержали оставшиеся страницы книги, могло дать ей весьма необходимые сведения…
Ее до сих пор тревожили слова леди Вайолет, заявившей, что у Тоби репутация распутника. Конечно же, он уже не раз испытал то, что Господь предначертал исполнять супругам в браке, хотя и не был женат. Бел очень боялась разочаровать его своим невежеством. И еще больше она боялась того, что он может найти себе другую женщину и совершит грех супружеской измены, еще более серьезный, чем добрачная связь. Такое вполне могло произойти, если ей не удастся ему угодить. И, следовательно…
Да-да, теперь все ясно! Она читала эту книгу во имя спасения души Тоби, а вовсе не ради удовлетворения своего извращенного любопытства.
Дрожащими руками она листала страницу за страницей, и вдруг какой-то странный шорох заставил ее вздрогнуть. Лишь через несколько секунд Бел сообразила, что ее напугало собственное хриплое дыхание. Наконец она добралась до следующей иллюстрации: это были все части тела — как мужского, так и женского. Но Бел их почти не видела, потому что внимание ее было приковано не к ним, а к лицу джентльмена. И теперь его лицо очень напоминало лицо ее брата. — О Господи, неужели это Грей? — прошептала Бел.
Да, сомнений быть не могло: перед ней действительно лицо Грея. А все иллюстрации были выполнены рукой Софии — она только сейчас это поняла.
Бел в ужасе захлопнула книгу и, сунув ее обратно в ящик, поднялась с кровати. Выходя из комнаты, она говорила себе: «Ах, зачем я это делала, зачем рылась в личных вещах невестки? Мне следовало знать, что этого делать нельзя».
Что ж, теперь ей все стало ясно. Неудивительно, что София упорно делала вид, что не понимает, о какой книге говорила Люси. Но как София могла дать ей книгу с такими… с такими иллюстрациями?
— Как все это отвратительно, — пробормотала Бел, заходя в свою комнату (она имела в виду собственное поведение). — Да-да, ужасно и отвратительно.
Уже засыпая — к счастью, снотворное она не забыла прихватить, — Бел твердо решила, что отныне и впредь все наставления, касающиеся интимной стороны семейной жизни, будет получать только от собственного мужа.
За пятнадцать минут до того как по плану должно было начаться венчание, в приделе церкви Святого Георгия на Ганновер-сквер стоял Тоби в новом фраке из тонкого сукна — и с широкой глуповато-счастливой улыбкой на лице.
А многочисленные гости, едва разместившиеся на церковных скамьях, с нетерпением ждали, когда известный своими похождениями холостяк наконец-то обретет жену. И все они знали, что не будут разочарованы: им предстояло насладиться удивительным зрелищем — морем цветов, кружев и жемчугов. Кроме того, всех ожидал шикарнейший свадебный завтрак. Но главным украшением праздника считалась Изабель, красавица, которой не было равных — так, во всяком случае, полагал Тоби.
«Изабель… моя Изабель», — думал он улыбаясь. Тоби старался выглядеть естественно и держаться непринужденно, но все-таки ужасно нервничал. Нервничал — и ликовал. Это утро станет утром его триумфа! И свою победу он будет праздновать прилюдно! А потом ночью, уже без свидетелей, он заявит права на свой приз. Сейчас он нисколько не сомневался: этот день станет одним из счастливейших дней его жизни.