Любовь во времена Тюдоров. Обрученные судьбой - Ольга Васильевна Болгова
Победивший огляделся, тяжело дыша, весь во власти закипевшей от схватки крови. Внезапно наступила тишина, нарушаемая лишь шумом леса, стонами раненых, женским плачем да фырканьем взбудораженных коней, словно в конце последней строки драматической страницы была поставлена точка.
– Кажется, все, мессер! – крикнул Бертуччо.
Кардоне кивнул, осматривая поле битвы. Парень у повозки помогал раненому спуститься с седла. Неподалеку двое лежали рядом, словно приятели, перепившие эля; поодаль, лицом в землю, – еще один, то ли слуга, то ли разбойник.
– Забери леди, она ждет вон там, – махнул рукой Кардоне в сторону кустарника, где оставил девушку, а сам, тронув рыжего, отъехал в тень дуба, в стволе которого зловеще торчала стрела, и лег, обняв коня за шею – боль в спине стала невыносимой.
«Господи, сохрани и помилуй…» – стоя у кустов, шептала Мод. Это казалось чудом, но произошло на самом деле: они были спасены! Она ринулась было к повозке, как из темноты вдруг вынырнул незнакомый верховой. Мод замерла от страха, но всадник, склонившись с лошади, сказал, странно коверкая слова:
– Мадам, опасность нет, мы с хозяин убивать бандиты, вы идти свои люди.
Он улыбнулся, белые зубы блеснули на темном лице, в глазах заплясали бесы – так бы сказала леди Риттор о подобном взгляде, но испуг Мод сразу прошел. Она бросилась туда, где только что звенели мечи, а теперь темными силуэтами лежали неподвижные тела погибших.
У Джека из груди торчала стрела, голова Боба была расколота почти надвое. Поодаль лицом вниз лежал Роджер Ньютон – Мод узнала его по светлому дублету[14]. Больше всех повезло кузену Томаса, который остался в Питерборо на постоялом дворе, умудрившись сильно простудиться в дороге.
Стараясь не расплакаться, она прикоснулась к одному, второму в надежде, что они лишь ранены, но только убедилась в том, что им уже ничто не поможет. Когда девушка взяла за руку Роджера, он слабо застонал и шевельнулся.
– Слава богу, жив! – прошептала она и попыталась перевернуть его.
– Погодите, миледи, сейчас подсоблю, – к ней, пошатываясь, подошел Потингтон. Джеркин на его левой руке был рассечен и обагрен кровью.
– Вы тоже ранены!
– Пустяки, – пробормотал арендатор и осторожно перекатил Роджера на спину. Мод тихо ахнула: на дублете молодого джентльмена расползлись огромные темные пятна. Потингтон огляделся, с губ его слетело ругательство, когда он увидел убитых Джека и Боба. Он подхватил раненого под мышки и потащил к повозке. Навстречу им поднялся сидевший на приступке повозки Томас. Лицо его было в подтеках запекшейся крови, на ноге, чуть выше колена, в прорехе штанины зияла рваная рана.
– Мы с ними справились! – радостно воскликнул он. – Вы видели, миледи, как этот проезжий джентльмен зарубил двух разбойников? Раз-раз, и все! – Томас взмахнул рукой, неосторожно ступил на раненую ногу, охнул и чуть не упал.
– Что с мистером Ньютоном? Жив? – спросил он, разглядев раненого, которого Потингтон уложил на землю.
– Боюсь, тяжело ранен, но пока жив, – сказала Мод. – Сейчас я вас перевяжу. Где Мэри, не видели ее?
– Я тут, – из-под повозки на четвереньках вылезла всхлипывающая служанка.
«Нашла самое безопасное место, – подумала Мод. – Нам с Агнесс тоже надо было спрятаться под повозкой, а не бегать по кустам, навлекая беды на свою голову».
Тут она спохватилась, что ее компаньонка, оглушенная ударом по голове, осталась где-то там, у леса.
– Мэри, найди миссис Пикок, – обратилась она к служанке, объяснив ей, где та может находиться. – Но прежде достань тот маленький сундучок, где я держу лекарства, и прихвати с собой пару простыней – мы их разрежем на бинты.
Леди Анна Риттор – дама, которая с детства растила и воспитывала единственную оставшуюся в живых дочь сэра Уильяма Бальмера (когда Мод был всего год от роду, ее мать умерла во время эпидемии английского пота[15] вместе с двумя старшими детьми), обучила девушку не только вышивать, ткать и вести домашнее хозяйство, но и грамоте, счету, а также искусству врачевания. Благодаря этому Мод умела готовить лекарственные мази и настойки, вскрывать нарывы и зашивать порезы.
Отправляясь в путь, она захватила с собой необходимые снадобья – на всякий случай. И вот этот случай настал.
Томас высек огонь и зажег факел, вставил его в держатель, прикрепленный к повозке, Мэри достала сундучок с лекарствами, запас шелковых нитей, иглу, бутыль с лавандовой водой и разрезала простыни.
Хотя Джон Потингтон и Томас мужественно утверждали, что у них всего лишь небольшие порезы, при неровном свете факела их раны выглядели ужасно. Стиснув зубы и стараясь не потерять сознание от запаха и вида крови, Мод занялась их ранами. Мужчины хорохорились, делали вид, что им совсем не больно, но их выдавали побледневшие лица и капли пота, выступавшие на лбу.
Когда Мод обрабатывала раны Роджера – у него была серьезно повреждена грудь и рассечен бок, за повозкой затрещали кусты, заставив всех насторожиться, а Потингтона – схватиться за меч. Но это оказались Мэри и миссис Пикок, последняя шла, пошатываясь, одной рукой опираясь на плечо служанки, другой держась за голову.
– Меня чуть не убили! – сообщила она и, заметив раненых, воскликнула: – Святая Агнесса! И что нам теперь делать?! А я ведь предупреждала вас, миледи! – обрушилась она на Мод. – Я говорила, что незачем ехать в Лондон, да еще без достойного сопровождения. Сэру Уильяму все равно уже не помочь, Господь храни его! – Агнесс перекрестилась. – А посмотрите, что произошло?!
Мод удержалась от резкого ответа. Ссориться с компаньонкой сейчас было совсем некстати.
– У меня разбита голова, я истекаю кровью! – Агнесс со стоном опустилась на приступок повозки, еще несколько раз напомнила о своем ранении и не угомонилась, пока Мод не смазала и не забинтовала припухшую ссадину на ее лбу.
Боль не утихла, но стало легче. Кардоне выпрямился и развернул рыжего в сторону дороги. Хочешь не хочешь, а раз ввязался в дело, нужно его заканчивать и ехать дальше. Если больше ничто не помешает, к полуночи они доберутся до Кембриджа, где можно будет отдохнуть. В конце концов, как бы он ни стремился попасть в Лондон, один день не сыграет важной роли, особенно в сравнении с годами, теми, что прошли.
Кардоне выехал на дорогу, Бертуччо, ожидавший его неподалеку, в тени деревьев, пустился следом.
«Ого, а леди весьма отважна», – мимоходом подумал странник, подъехав к повозке и спешившись. Девушка умело перевязывала голову женщине, сидящей у повозки, та стонала, а
