Нелюбимый. Мой единственный (СИ) - Шарикова Мария

Дворец его кровного брата Омара находился вдали от шумного города, и куда не глянь было видно только голубое, так напоминающие сэру Стэнли глаза леди Кристины, небо. Резко пришпорив бока Дастана, он громко выругался в тишину.

Ничего не приносило удовольствия, и всё потому, что какая-то девица открыто бросила ему вызов, не обратив на него внимания. Теперь Алекс хотел получить её. Любой ценой! И только для того, чтобы доказать самому себе, что он всегда добивается желанного. Воспитанный строгим, но справедливым дедом, молодой человек не забыл, что ему довелось увидеть в гареме отца. Женщины одна краше другой боролись за внимание дея доступными им способами, и каждая была готова исполнить любое желание своего хозяина, стоило ему только захотеть.

В голове молодого человека мелькнула одна шальная мысль, от которой сердце забилось сильнее. Его отец уговорил его мать бежать вместе с ним Восток и затем привёз её в гарем, сделал своей любимой женой. Но леди Кристина была здесь, совсем рядом… Конечно, он не дей, но Омар наверняка сможет ему помочь. Он часто преподносил ему подарки во время его продолжительных визитов, и сейчас… Стоит обязательно поговорить с братом, рассказать о своём плане, который он непременно должен воплотить в жизнь.

Вернувшись во дворец дея, молодой человек с трудом дождался встречи с братом, который в это время дня был занят важными государственными делами.

Во время обеда, проходившего в покоях дея, Алекс выбрал подходящий момент, когда Омар отвлёкся от созерцания танцующих наложниц.

Внешне братья были совершено не похожи друг на друга. Лицо сэра Стэнли было гладко выбрито, каштановые волосы, непокрытые тюрбаном, спадали на широкий лоб, а светло-карие глаза горели нетерпением. Его кожа успела покрыться бронзовым загаром, но ей было далеко до смуглости старшего брата.

Омар же напротив сочетал в себе всё, что присуще восточному мужчине. Тёмные волосы были спрятаны под тюрбан, а на его смуглом лице красовалась длинная бородка. Чёрные глаза внимательно наблюдали за происходящим в комнате, и было заметно, что он привык всё держать под контролем.

— Али, ты хочешь мне что-то сказать? — спросил дей, обернувшись к брату, — я вижу это по блеску, затаившемуся в глубине твоих глаз.

— Ты, как всегда, проницателен, брат мой, — по-арабски произнёс Алекс, не скрывая усмешки, — мне нужна твоя помощь.

— Я слушаю тебя, Али, и обещаю сделать всё, что от меня зависит, чтобы решить твою проблему.

— Я хочу похитить женщину, — прямо заявил сэр Стэнли, чем удивил дея. — Ты сможешь это устроить?

— Али, по-моему, прожив на западе большую часть жизни, ты по-прежнему остался восточным мужчиной, — произнёс Омар, тихо рассмеявшись, — неужели ты не узнал иного способа завоевать внимание понравившейся женщины?

— Она ко мне равнодушна, — ответил Алекс, беря с огромного блюда спелую виноградинку, и положив её в рот, продолжил, — я пытался ухаживать за ней так, как это принято в Англии, но и это не смогло изменить её отношение ко мне. Клянусь Алахом, Омар, я старался завоевать её по-хорошему, она сама вынуждает меня поступить с ней по-плохому!

— Али, ты понимаешь, что подобная игра не приведёт ни к чему хорошему? — качая головой, спросил дей.

— Позволь мне самому это решать, — упрямо произнёс Алекс, — всё, что нужно сделать тебе, это разрешить мне пользоваться твоим дворцом в Агадире и возможность на несколько недель почувствовать себя деем…

— Как ты себе это представляешь, Али? Прислуга узнает тебя, ведь ты так сильно похож на свою мать. А гарем и мои женщины…

— Омар, я не претендую на твоих женщин, — раздраженно прервал брата сэр Стэнли, — мне нужна одна единственная, которая будет принадлежать только мне. Ты поможешь?

— Хорошо, я помогу тебе, Али, но с условием, что ты сделаешь всё именно так, как я тебе скажу. И я лично буду наблюдать за тобой, чтобы в случае необходимости прервать твою игру.

Последующие несколько недель, пока отец был занят своими делами, леди Харрингтон тратила свободное время на изучение арабского языка. Да и что ей ещё оставалось делать? На улице стояла страшная жара и выбраться из дома можно было только в самом конце дня. Но Кристина не отваживалась на это, хотя позади дома, где поселили её отца, имелся сад с самыми красивыми розами, которые ей приходилось видеть.

Последняя её прогулка закончилась весьма неприятно. Ей всё-таки пришлось вновь встретиться с сэром Алексом во время их с отцом променада по Апельсиновому саду. Молодой человек продолжал раздражать её своим вниманием, а она в свою очередь сумела избавиться от нежеланного кавалера, показав себя холодной и высокомерной девицей, хотя ни одно из этих качеств не было ей присуще.

Девушка как раз любовалась цветами из окна своей спальни, когда в комнату вошла её служанка Лотти с подносом, на котором стоял стакан холодного чая с мятой.

— Миледи, вы не желаете утолить жажду? — приблизившись, поинтересовалась горничная.

Крисси по-прежнему не полюбила вкус мятного чая, но ей было действительно жарко, и бледно-жёлтое платье из тонкого хлопка неприятно липло к тему.

Взяв с подноса стакан, Кристина сделала большой глоток, не обращая внимание на то, что напиток был ещё более горьким на вкус, чем ей запомнилось.

Сделав ещё несколько глотков, леди Харрингтон почувствовала, как у неё закружилась голова. Что-то явно было не так…

Это было последней мыслью девушки, прежде чем она упала на пушистый ковёр, теряя сознание.

Куфия — платок. Чаще всего куфию придерживает на голове икаль, специальный обруч — жгут, который обматывают шерстью черного цвета, козьей, либо овечьей.

Глава 3

Кристина проснулась в совершенно незнакомой комнате, чувствуя слабость во всём теле. Что с ней произошло? Последнее, что она помнила, было то, что она взяла с подноса мятный чай, который ей подала Лотти…

Широко распахнув глаза, девушка осмотрелась. Мозаичная плитка на стенах, ковры на полу и огромный камин…

Сама Крисси лежала на широкой кровати с огромным балдахином. Никогда прежде ей не приходилось видеть такой роскоши. И тут, будто бы окончательно проснувшись, Кристина откинула в сторону шёлковую простынь, которой была укрыта, к своему стыду обнаружив, что на ней только короткая нижняя сорочка. Боже, куда же она попала?!

Сев на постели, Крисси обмотала вокруг себя кусок шёлковой ткани, превращая его в подобие греческой туники. Всё происходящее казалось ей странным, и ей немедленно хотелось узнать, как она попала в этот дворец.

Будто прочитав её мысли, в комнату кто-то вошёл. Вместо двери тут использовались тонкие занавески.

— Где я? — отважилась спросить Кристина по-английски у вошедшей в спальню девушки, но ответа на её вопрос не было.

Тогда леди Харрингтон попробовала изъясняться на ломаном арабском.

- 'Ayn 'ana? (араб. — где я)

— La 'astatie 'an 'aqul lak qaribaan sataerif kl shay. Jit la'ulbusk.(араб. — Я не могу вам сказать, скоро вы всё узнаете. Я пришла, чтобы одеть вас.)

Невзирая на протесты Кристины, служанка стянула с неё простынь и быстро избавила её от сорочки.

Находившаяся в состоянии обморока девушка не переставала вырваться.

- Что вы со мной делаете?! — по-английски воскликнула Крисси, понимая тщетность своих попыток объясниться.

Девушка тем временем успела надеть на Кристину наряд, напоминающий длинную ночную рубашку. Только в отличие от скромного девичьего одеяния, эта вещь была столь прозрачна, что леди Харрингтон была вынуждена скрестить руки на груди.

Золотистые волосы бесформенной массой спадали на спину, но прическа — это последнее, о чём думала Крисси. Из голубых глаз капали слёзы, а бледные губы дрожали.

Однако служанка, не обращая внимание на её страдания, начала причесывать непокорные пряди.

Кристина, подняв голову, заметила, что они стоят у огромного зеркала во всю стену, она могла как следует разглядеть своё отражение.