Барбара Картленд - Отзывчивое сердце

– Не понимаю, – заговорила Клеона. – Почему нынешний герцог не доводится ей внуком?

– Потому что, овдовев, бабушка вышла замуж второй раз. Она была красавицей, и чего только о ней не рассказывали. В юности ее считали ветреной и легкомысленной. Отец выдал ее замуж за солидного пожилого джентльмена, чтобы усмирить ее нрав, но тот не долго прожил после женитьбы. Моя матушка была единственным ребенком от этого брака. Когда она умерла вскоре после моего рождения, бабушка, как и все остальные, рассорилась с папой. Поэтому здесь она никогда не бывала и никогда не приглашала меня к себе.

– А потом она опять вышла замуж? – спросила Клеона.

Леони кивнула.

– Она вышла замуж за овдовевшего герцога Линкского. У него был единственный сын. Но маркиз Берроу как его звали, вместе с женой погиб в дорожной аварии, так что после смерти старого герцога титул достался уже его внуку.

– И как давно это случилось? – поинтересовалась Клеона.

– По-моему, всего два или три года назад, – ответила Леони. – Похоже, что молодой герцог бездельник, но трудно судить наверняка, потому что папа ненавидит герцогиню. Он вечно собирает злые и отвратительные истории о ней и обо всех, кто с ней связан.

– Довольно-таки запутанная история, – заметила Клеона. – Только я никак не пойму, отчего ты так переживаешь. Когда прибудет карета, ты можешь отослать ее обратно.

– Что ты! Это опасно! – воскликнула Леони. – Моя бабушка, очень влиятельная особа. Карета прибудет завтра. Если она каким-то образом узнает, что я убежала с Патриком, то может перехватить нас и помешать уехать в Ирландию.

– Но ведь ей ничего не будет известно три или четыре дня, – запротестовала Клеона.

– А если корабль задержится в порту из-за шторма? – возразила Леони. – Патрик говорит, что такое часто случается. В это время года море нередко штормит. Он рассказывал, что однажды просидел в Холихеде целую неделю, ожидая отплытия корабля. Клеона, что мне делать?

– По-моему, ты напрасно беспокоишься, – отозвалась Клеона. – Разве твоя горничная не может сказать, что ты заболела и лежишь в постели, как бедная мисс Бантинг? Это позволит тебе выиграть время.

– Бабушкины слуги будут слоняться вокруг. Будь уверена, кто-нибудь из них обязательно дознается, что меня нет в доме. Да и потом я пыталась придумать, как сбить со следа мисс Бантинг. Если она обнаружит, что я убежала, то вполне может послать к папе грума с запиской. Тогда быть беде!

– А что ты собиралась ей сказать? – спросила Клеона.

– Я хотела сказать, что не хочу заразиться и поэтому поживу пока у тебя, – ответила Леони.

– Ты представляешь, что со мной будет, если мой отец узнает, что я замешана во все эти обманы и интриги? – спросила Клеона. – Конечно, ради тебя, Леони, я бы на все это пошла, но не думай, что это доставило бы мне удовольствие. Когда папа сердится, он не шумит и не впадает в ярость, как сэр Эдвард. Он говорит тихо, но сразу ясно, что он поражен до глубины души! Я чувствую себя при этом таким ничтожеством; хочется заползти куда-нибудь в укромное местечко и умереть.

– Да, я знаю, – вздохнула Леони. – В детстве мне всегда было легче вынести папину ругань, чем выслушать нравоучение от викария. Но тогда что же мне делать?

– По-моему, лучше всего тебе отправиться в Лондон, – сказала Клеона. – Разве Патрик не может встретиться с тобой там и убедить твою бабушку, что он подходящая партия? Быть может, она согласится на ваш брак хотя бы для того, чтобы досадить сэру Эдварду.

– Я думаю, бабушка хочет выдать меня замуж за своего ужасного внука, – ответила Леони. – Это читается в письме между строк. После того, что говорил папа, я в этом просто уверена! Правда, не исключено, что папа говорил это намеренно. Он вечно толкует о том, какой я стану богатой после его смерти и что только самые благородные и знатные мужчины достойны моей руки.

– Возможно, сэр Эдвард прав, – улыбнулась Клеона. – Подумай, сколько добрых дел ты могла бы совершить, разумно используя эти деньги.

– Не хочу я совершать никаких добрых дел, – проворчала Леони. – Все, что у меня есть, я намерена потратить на Патрика, и никто другой не получит из моих денег ни пенни.

– В таком случае, – отозвалась Клеона, – ничего не остается, как развернуть прибывшую карету и отправить ее обратно порожней.

– И поднять Бантинг на ноги, потому что меня нигде не найти и в доме переполох? – вскричала Леони. – Кто-нибудь обязательно сообщит папе. А ведь в его распоряжении великолепные гнедые, не говоря уже о вороных – да они в два счета догонят любых лошадей, каких удастся найти Патрику. К тому же мы собираемся нанять карету, запряженную только одной лошадью, чтобы не привлекать к себе внимания.

На мгновение наступила тишина. Затем Леони начала плакать.

– Что мне делать, что делать? – стонала она. – Я люблю Патрика, люблю всей душой. Если я его лишусь, то покончу с собой. Мне без него не жить. Клеона, помоги! Ты должна помочь мне!

– Дорогая, но как я могу помочь? – спросила Клеона. – Ты же знаешь, я готова сделать все, что в моих силах. Тут так все запуталось. До сих пор не могу поверить, что ты действительно собираешься выйти замуж за Патрика О'Донована.

– Может, еще и не выйду; может, я останусь здесь и постепенно зачахну, – зарыдала Леони. – Не поеду я в Лондон! Не желаю, чтоб меня выставляли напоказ только оттого, что мой отец богат. Я хочу иметь собственный дом вместе с Патриком, только с Патриком.

Леони плакала горько и беспомощно. Клеона обняла подругу и притянула к себе. Из них двоих она всегда была сильнее. Леони проявляла храбрость до известного предела, после чего падала духом. Клеона понимала: рядом с ней должен быть сильный и решительный человек, чтобы защищать и баловать ее. Она от всей души надеялась, что Патрик О'Донован способен на это.

– Не плачь, милая, пожалуйста, не плачь, – уговаривала она, – мы что-нибудь придумаем. Не верю я, что твоя бабушка и впрямь такая страшная. Ты наслушалась всяких рассказов о ней, вот и испугалась. В конце концов, ты давно с ней не виделась.

– Да, она видела меня только в младенчестве, – подтвердила Леони. – Ну с какой стати ей звать меня к себе, если она даже не знает, как я выгляжу?

Она всхлипнула, потом внезапно вырвалась из объятий Клеоны и воскликнула:

– Она ни разу не видела меня с тех пор, как я была младенцем! Понимаешь, Клеона?

– Да, ты уже сказала об этом, – отозвалась Клеона. – И что с того?

– Она не знает, как я выгляжу, – объяснила Леони. – Не имеет ни малейшего представления. И потом, если на то пошло, не так уж мы с тобой и не похожи.

– Ты о чем? – не поняла Клеона.