Робин Ли Хэтчер - Подруга пирата
Когда Симс провел незнакомца в кабинет, Тристан стоял, прислонившись спиной к окну. Локсвоз указал на кресло в дальнем углу комнаты, и мужчина сел.
Одежда гостя напоминала лохмотья, хотя и была чистой. Перед тем, как войти в кабинет, он снял поношенную изорванную шляпу и нервно теребил ее рукой. Определить его возраст было трудно, хотя Тристан был уверен, что ему давно за тридцать пять.
— Надеюсь, вы хотите рассказать мне о моей внучке, — голос герцога звучал спокойно, каждое слово произносилось четко.
Мужчина беспокойным взглядом посмотрел на Тристана.
— Вы можете говорить при нем все, — сказал герцог, — это просто мой друг.
— Я могу быть уверен, что никто не узнает о моем визите к вам? Ни в коем случае об этом не должен слышать хозяин корабля.
— Никто ничего не узнает. Ну, говорите же, пока я не потерял терпение.
— Это… это ваша внучка, милорд. Ее украли.
Тело Тристана напряглось, и глаза незнакомца опять обратились к нему, угадывая его напряженную тревогу.
— Откуда вы знаете об этом? — спросил Локсвоз, поощряя мужчину продолжать.
— Я… я видел это собственными глазами, милорд, хотя и не знал в то время, кто она такая.
— А теперь откуда вы знаете?
Гость заерзал на стуле.
— Наверное, будет лучше, если я вам расскажу свою историю. — И после того, как Локсвоз кивнул, продолжил. — Понимаете, милорд, моя жена и дочь болели, а таких, как я, не каждый хочет брать на работу. Только одна здоровая рука. — Он убрал шляпу, обнажая свой обрубок. — Когда его светлость нашел меня и предложил работу, с которой я могу справиться, я не мог отказаться. Не мог, ведь нужно было платить доктору, чтобы помочь дочери. — Он откашлялся и опять закрыл шляпой изуродованную руку. — Знаю, мне не следовало заниматься этим, но что сделано, то сделано.
— А что сделано?
— Я доставал для его светлости женщин. Многие из них были молоденькими девушками из бедных семей, как и моя дочь. Родные даже не скучают о них. Одним ртом меньше, только и всего. Некоторые сами хотели уйти. — Он виновато замолчал. — Но большинство сопротивлялось.
Локсвоз выпрямился в кресле.
— И что же его светлость делает с этими женщинами?
— Он сажает их на корабль и увозит из страны. — Мужчина сглотнул, и по его тощей шее заходил кадык. — Я спросил однажды у одного моряка, куда их везут, и он сказал, что продают на Восток, как рабынь.
Тристан ухватился за край окна, изо всех сил пытаясь остаться на месте, несмотря на то, что ему очень хотелось пересечь комнату и вытряхнуть дух из этого тощего тела.
— Почему вы рассказали мне об этом? — спросил Локсвоз, понизив голос. — И почему вы думаете, что моя внучка находится среди этих женщин?
— Я был там, когда они схватили девушку прямо днем, с борта корабля. Но они оставили ее чемодан. Я подумал, что там, может быть, есть что-то полезное для меня, и взял его с собой. Там лежали письма от вас, милорд. Я долго думал и решил, что больше не должен это скрывать.
Тристан больше не мог молчать.
— Кто этот человек, о котором вы говорите?
Маленький человек заметно вздрогнул.
— Я не могу вам сказать этого до тех пор, пока не буду уверен, что он не найдет меня.
Локсвоз заговорил опять.
— Так что же мы должны сделать, чтобы вы все нам рассказали?
— Вы, милорд… если сможете… если бы вы могли увести меня и мою семью из Лондона. Может быть, подыскать для меня работу где-нибудь на севере.
Герцог поднялся из кресла.
— Договорились. Завтра же отправлю вас всех поездом из Лондона. А теперь, говорите. Кто стоит за этими похищениями?
— Он известен всем, как англичанин, милорд, но я узнал его имя. — Он запнулся и тяжело сглотнул, словно опасаясь произносить это имя вслух. Глаза незнакомца наполнились страхом.
— Ну же? Как его имя? Говорите!
— Блекстоук, милорд. Его зовут Блекстоук.
ГЛАВА II
Она ждала его, прильнув к окну своей комнаты в высокой башне. И уже видела, как он медленно приближался на своем гнедом скакуне. Конь гордо изогнул шею, и на ветру развеваются густая грива и длинный хвост. Сердце девушки забилось чаще. Он едет к ней. Ее любовь. Ее жизнь. Она отошла от окна и по каменным ступеням побежала вниз. Слишком долго ей не удавалось достичь его. Она страстно хотела почувствовать на себе прикосновение его сильных рук, жаждала вкусить его сладкие поцелуи. Вот и он! Такой высокий, он прямо и гордо сидит в седле. Она уже видела черные, как уголь, волосы и представляла блеск темных глаз. Она протянула к нему руки, призывая к себе. Но, хотя конь его скакал галопом, он, казалось, стоял на месте. И вдруг начал медленно удаляться от нее, становясь все меньше и меньше.
— Нет! Нет! Пожалуйста, не оставляй меня! Пожалуйста!
Джасинда вскочила, перед глазами все расплывалось, и груди отчаянно колотилось сердце. Опять этот сон!
— Леди Джасинда! С вами все в порядке, мисс?
С мерцающей в руках свечой на пороге появилась ее служанка.
— Да, Мэри. Все хорошо, спасибо. Извини, что разбудила тебя.
— Не беспокойтесь, мисс. — Мэри пожелала спокойной ночи и вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь.
Джасинда откинула голову на подушку и посмотрела на серебряные тени луны на потолке. Она пыталась заставить себя заснуть, но мысли опять возвращались к таинственному рыцарю из ее сна. Кто он и почему ей никак не удается увидеть его лицо?
— Мне казалось, что я уже переросла эти глупости, — браня себя вслух, прошептала она. — Все из-за этих глупых романов. В голове одни мечты.
Джасинда прекрасно понимала, что не существует никакого рыцаря в сверкающих латах, который приедет и заберет ее в свое счастливое королевство. В любом случае, любовь — то, о чем она все время грезит — просто красивая сказка, и только. Большая любовь существует только в книгах, но не в реальной жизни. И, конечно, не в ее жизни.
Девушка перевернулась на другой бок и крепко обняла подушку. Она проглотила комок, стоящий в горле, и смахнула внезапные слезы, катившиеся из ее светло-карих глаз. Где-то в глубине души она жаждала, чтобы произошло то, чему никогда не суждено случиться, но отчаянно силилась заглушить в себе эту тоску по несбыточному, раз и навсегда покончить с детскими мечтами.
— Виконт ни в коем случае не должен знать о том, что я мечтаю о другом мужчине, независимо от того, существует ли он на самом деле или я его выдумала, — напомнила она себе. — И даже после того, как нас обвенчают.
Она ворочалась в постели, тщетно пытаясь найти удобное положение. Матрац показался жестким и бугристым. Комната — холодной. Она пожалела, что не попросила Мэри перед тем, как та вернулась к себе, добавить немного угля в камин.
