Ребекка Пейсли - C первого взгляда
Теперь в каждом мужчине Тья видела своего Франсиско. Кроме Макловио, Лоренсо и Педро, никто не был застрахован от бурного излияния ее нерастраченных материнских чувств.
И, наконец, добрейшая Асукар.
Эта женщина долгое время продавала себя. Правда, когда Сиро ее встретил, Асукар уже утратила былую красоту, превратилась в нищую голодную старуху. От прежних дней у нее осталось лишь несколько открытых красных платьев. Сиро пожалел Асукар и взял к себе.
В банде о ней заботились особо, ибо Асукар так и не смогла осознать свой возраст – а ей исполнилось уже восемьдесят два года. Кожа старухи была похожа на кору столетнего дерева. Но дряхлая женщина словно и не замечала этого. Она считала себя все той же молодой соблазнительной красоткой, носила ярко-алые атласные платья, в которых некогда зазывала мужчин на улицах, и обожала рассказывать о том, как будет ублажать своего следующего клиента.
Беседуя со старухой, Сафиро узнавала подробности о любовной близости. Сиро никогда не говорил ей о том, что происходит в постели между мужчиной и женщиной, да она никогда и не спрашивала. Кто лучше знает такие вещи, как не опытная проститутка?
«Да, – размышляла Сафиро, – когда я выйду замуж, первая брачная ночь не застанет меня врасплох. Я точно знаю, что нужно мужчине в постели...»
Девушка невесело усмехнулась своим мыслям. За кого она выйдет замуж? Кроме Макловио, Лоренсо и Педро, в Ла-Эскондиде не было ни одного мужчины. Ей еще много лет придется скрываться здесь, в горах. Нечего и думать о том, что у нее когда-нибудь будет возлюбленный, а уж тем более муж.
– Сафиро? – окликнула сестра Кармелита. – Ты плачешь, девочка, или мне показалось?
– Нет, что ты, – спохватилась девушка и быстро вытерла слезинку. – У меня нет времени плакать. Ты принесла револьвер?
Сестра Кармелита сунула руку в карман и достала маленький револьвер.
– Это оружие Рудольфе. Он живет недалеко от монастыря. Я обещала вернуть ему револьвер. Но в нем только одна пуля, Сафиро. Больше у Рудольфе не было. Бедняга! У него в этом году полег скот и не уродились посевы. Если я дам тебе револьвер, ты будешь молиться за Рудольфе?
Сафиро крепко зажмурилась. «Господи, спаси и сохрани Рудольфе и всех нас! Аминь».
Она взяла у сестры Кармелиты револьвер.
– Но тебе и не нужно много пуль, – сказала монахиня, – твои люди все равно не вспомнят, как надо стрелять. Только не пытайся их учить, девочка. Это бесполезно. Лоренсо может подтвердить мои слова.
В это время Лоренсо издал такой громкий храп, что испуганные птицы спорхнули с деревьев.
Гордо вскинув голову, Сафиро подошла к Педро и положила револьвер ему на колени.
– Где твоя вера, сестра Кармелита? Ты сомневаешься.
– Да, – согласился Педро, поглаживая оружие узловатыми пальцами, – ты сомневаешься, сестра. Совсем как мой старый друг Матфей.
– Фома, – поправила его сестра Кармелита, – это Фома сомневался.
– Фома – сборщик подати, – заспорил Педро, – он ни в чем не сомневался. Ты знаешь, однажды я видел, как Фома оживил покойника. Покойника звали Каин, у него был брат Ной. Ной жил в Эдемском саду вместе с Моисеем, который умел превращать воду в вино. Моисей был...
– Педро, прошу тебя, хватит! – взмолилась Сафиро. – Покажи сестре Кармелите, что ты помнишь. Выстрели.
Педро поднял револьвер, вытянул его перед собой, держа сразу двумя руками, зажмурился и спустил курок. Раздался грохот. Старик свалился с камня. Пуля отрикошетила от ствола дерева, пробила дыру в апостольнике на голове сестры Кармелиты и в конце концов угодила в курятник. Деревянное строение рухнуло, воротца распахнулись, и куры разбежались по двору, громко кудахтая и хлопая крыльями.
– Пресвятая Дева Мария, мои куры! – закричала Сафиро и кинулась ловить хохлушек.
Педро, кряхтя и охая, бросился помогать девушке. Вздохнув, сестра Кармелита подняла револьвер и направилась к скрытому выходу из Ла-Эскондиды.
– Господи, помоги ей! – молилась она, пробираясь через тайный лаз. – Только ты можешь сотворить для Сафиро чудо.
Через неделю девушка пошла в монастырь к сестре Кармелите. Страх перед Луисом с каждым днем становился все сильнее. Конечно, Сафиро понимала, что монахини не помогут ей избавиться от тревог, но ей надо было хотя бы на время почувствовать себя в безопасности.
Сафиро велела своим подопечным вести себя хорошо и потихоньку выскользнула из Ла-Эскондиды. Рядом с потайным входом в убежище на большом плоском камне лежала Марипоса. Шерсть ее блестела на солнце, и пума больше была похожа на скульптуру из золота, чем на живое существо.
– Присмотри за Ла-Эскондидой, пока я буду в монастыре, Марипоса, – улыбнулась Сафиро, послала пуме воздушный поцелуй и начала спускаться по крутому склону.
Верхом на Райо путь в монастырь был бы намного легче и быстрее, но ослик ушиб копыто. А Корахе никого к себе не подпускал, кроме Сиро. Теперь, после смерти деда, на вороном жеребце уже два года никто не ездил, и конь совсем одичал.
Девушка вошла в тенистый сосновый лес.
– Пятеро стариков, больной осел, самый никудышный конь во всей Мексике и семь куриц, – ворчала девушка, раздвигая низкие ветки. – А Луис рыщет по стране, разыскивая тебя, Сафиро. И не забудь, что у тебя нет мяса, заборы поломаны, крыша течет, а каждый кролик в округе считает, что ты посадила огород исключительно для него!
С каждым шагом гнет забот становился все тяжелее, и, когда впереди показался монастырь, у девушки было такое чувство, как будто она несет на своих плечах целую гору.
Остановившись на краю леса, Сафиро внимательно оглядела местность вокруг монастыря. Она любила ходить в гости к сестрам-монахиням, но каждый раз опасалась, что ее увидят чужие.
Никто не должен знать, где она прячется.
Убедившись, что вокруг ни души, Сафиро прошла через двор к зданию и подергала висевший на ржавом крючке колокольчик. Пахло скошенной травой и недавно вскопанной землей. Похоже, сегодня утром монахини работали в саду.
Девушка огляделась и с удивлением заметила перемены на монастырском дворе. Посреди клумбы возвышалась статуя Божьей Матери. Эта гранитная скульптура еще на прошлой неделе валялась на земле – сестры не могли поднять такую тяжесть. Исчезло и сухое дерево, в которое несколько лет назад попала молния. На его месте остался лишь пень.
А маленький прудик? Сафиро еще никогда не видела его таким красивым. Сестры любили сидеть на каменных скамьях, окружавших пруд. Греясь на солнышке, они смотрели, как тут и там из сверкающей воды выпрыгивают рыбы, и молились, перебирая четки.
Но потом пруд загрязнился, в нем плавали листья и палки. Сафиро все собиралась помочь монахиням очистить пруд, а заодно заменить раскрошившиеся камни, которыми были обложены его края.
