Дженнифер Блейк - Вкус страсти
Его глаза оказались синими и сверкающими, словно металл забрала украшенного золотом шлема. Безжалостно оценивающий взгляд рыцаря, казалось, постиг самую суть Маргариты. От него не укрылась ни единая деталь как ее характера, так и положения в обществе, по крайней мере, так ей почудилось. Он познал ее печали и радости, страхи и дурные наклонности, ранимость ее души, как и напускную храбрость, которую она выставляла перед собой, словно щит. Он знал ее прошлое и настоящее и, похоже, не сомневался, что сумеет изменить ее будущее.
Сердце Маргариты отчаянно колотилось, норовя выскочить из груди. Ее руки в перчатках вцепились в поводья, она все четче осознавала собственную уязвимость. Она долго молилась о том, чтобы ее избавили от брака, который король устроил для ее же безопасности, молилась, пока голос не охрип, а колени не покрылись мозолями от долгих стояний на каменном полу часовни. Но не такого избавления она ждала, нет, не такого.
Новость о замужестве стала для нее как гром среди ясного неба. Столько лет минуло с тех пор, как Генрих VII устроил браки ее старшей сестры, Изабеллы, и средней, Кейт, и Маргарита решила, что король, к счастью, позабыл о ее существовании, и мирно жила в Бресфорд-холле. Почему монарх вдруг вспомнил о ней, наверняка никто сказать не мог. Тайной оставались и причины, по которым его выбор пал на Альфреда, лорда Галливела, напыщенного, тонконогого и толстозадого фанфарона, к тому же имевшего сына старше Маргариты. Гвин уверяла Маргариту, что ей нечего опасаться брака, что проклятие Граций непременно ее защитит. Если сегодняшнее столкновение на дороге было проявлением этого проклятия, решила Маргарита, его методы не заслуживают высокой оценки.
Неужели это и правда оно? И оно исполнится прямо здесь и сейчас?
Но что, если это никакое не спасение, что, если это гораздо, бесконечно опаснее нежелательного брака? Ведь послания, которые она рассылала во все уголки Англии, и Шотландии, и Франции, по всей Европе и за пределы оной, — ее послания вовсе не предназначались такому ужасному в своем величии милорду, как Золотой рыцарь! Нет, вовсе нет. Она писала Дэвиду, бывшему слуге своего зятя, милому робкому Дэвиду, отдавшему ей свое сердце, когда она была еще совсем юной и с душой ребенка. Дорогому Дэвиду, возведенному в рыцарское достоинство после того, как он спас жизнь королю в битве при Стоук-Филде, и которого с тех пор никто не видел, не получал от него никаких известий.
— Что ж, конный эскорт вы нашли, как и саму девицу, — сказал сэр Джон главе отряда, не дававшего им проехать. — Что же вам теперь надобно?
— Что же еще? — удивился рыцарь. Он по-прежнему говорил сквозь опущенное забрало. — Разумеется, я заберу даму с собой.
Одним ловким и плавным движением он вложил меч в ножны и пустил коня шагом. Маргарита подобрала поводья, глядя, как он пробирается меж ее людей к тому месту, где стояла она с Гвин. Ее охватила сильнейшая дрожь. Чем ближе он подъезжал, тем огромней казался, и наконец стал поистине легендарных размеров, словно был рыцарем древнего Камелота — более сильным, храбрым и отважным, чем любой смертный в мечтах своих.
Она быстро осмотрелась, ища спасения. Спасения не было. Ее окружали со всех сторон всадники, так что она и на пару шагов не могла сдвинуть свою лошадь, не говоря уже о том, чтобы бежать.
— Миледи… — испуганно шепнула Гвин, желая предупредить госпожу об опасности.
Рукой в латной рукавице рыцарь взялся за узду ее коня, украшенную полосками синей кожи. Маргарита натянула поводья, заставив коня отступить в гущу всадников за ее спиной. Из-за этого маневра кони сбились в кучу и оказались в опасной близости от направленных со всех сторон копий. Услышав, как ее охранники ругаются, Маргарита пожалела, что подвергла их опасности, но она не собиралась становиться легкой добычей!
— Какие цели вы преследуете, сэр? — торопливо, но требовательно спросила она рыцаря. — Зачем вы здесь? Кто вас прислал?
— Меня никто не присылал. Вело меня одно лишь желание, которое не ослабеет и за тысячи лиг[1] пути. Что же до моих целей, то разве я не сказал, что намерен забрать вас с собой?
— Но это невозможно!
— И тем не менее я намерен исполнить задуманное.
В подтверждение этих слов он обхватил талию Маргариты своей закованной в железо рукой. Он оказался настолько силен, что выхватил даму из седла с не меньшим проворством, чем ястреб хватает голубку. Ей почудилось, что она летит по небу в окружении развевающихся юбок, а мимо проносятся облака и деревья.
Она с такой силой ударилась спиной о несокрушимую броню рыцаря, что весь воздух вылетел из ее груди. Она не могла глубоко вдохнуть, ведь ее движения сковывала закаленная сталь, впивавшаяся в ребра, не могла рассмотреть похитившего ее наглеца, поскольку накидка на ее голове сбилась и теперь закрывала ей лицо. Огромный боевой конь резко встал на дыбы, и Маргариту прижало к могучей груди рыцаря. Дрожь охватила ее с головы до пят. Кожу кололо так, словно она приземлилась прямо в пылающий погребальный костер. Когда же передние ноги коня, наконец, снова коснулись земли, рыцарь прижал Маргариту к себе, по-прежнему обнимая одной рукой за талию, — но вот ведь диво: ей почудилось, что он желает защитить ее!
Бедра рыцаря покрывала железная сеть, но Маргарита все равно ощутила, какие могучие мускулы перекатываются под его кожей. Конь, уловив движение всадника, тут же скакнул вперед. От этого прыжка у Маргариты щелкнули зубы, да так, что она прикусила себе щеку. Потеряв равновесие, она отчаянно вцепилась в закованную в латы руку, угрожавшую разрубить ее пополам.
Над головой у нее проревел очередной приказ. Белый скакун понесся вперед с ужасающей скоростью, а где-то позади пронзительно кричала Гвин и изрыгал проклятия сэр Джон. Через несколько мгновений за их спинами загрохотали подковы. Всадники приближались, и вот они уже нагнали рыцаря и его добычу, но это были люди похитителя, спешившие присоединиться к своему предводителю. Они образовали вокруг него защитный кордон, ощетинившийся сверкающими копьями и мрачной решимостью.
Тревога охватила Маргариту с той же силой, что и могучая рука сурового похитителя. Это не могло быть реальностью. Жизнь у нее была размеренной и скучной. В ней не происходило ничего особенного, если не считать болезней племянниц и племянников и нечастых визитов благородных гостей в замок ее зятя. И даже жизнь под покровительством жениха не сулила существенных изменений, помимо необходимости подчиняться похотливому старику. Возможно, она и мечтала о том, чтобы ее освободили от тяжкой повинности замужества, но ей и в страшном сне не могло привидеться, что ее похитит прославленный Золотой рыцарь.
