Барбара Картленд - Флирт
— Вы сами прекрасно знаете ответ, — сказала Анцелла.
— Да, и это меня удручает, — ответил он. — Ты красива, Анцелла! Я всегда любовался тобой, даже маленькой девочкой ты была похожа на свою мать.
Анцелла глубоко вздохнула.
— Мама действительно была красавицей… Может быть, и прожила бы больше, если бы могла поехать туда, где много солнца. Но ей приходилось терпеть эти мерзкие холода.
— Вот я и хочу, чтобы история не повторилась, — оживился сэр Феликс. — Анцелла, позволь мне написать доктору Гровзу, что я нашел для княгини идеальную сиделку.
— Она, похоже, русская.
— На юге Франции полно русских, — объяснил сэр Феликс. — Великие князья, элегантные и привлекательные, проматывают тысячи фунтов за обитыми зеленым сукном столами, строят огромные виллы и развлекают красивых и роскошных дам самого разного происхождения.
При этих словах у сэра Феликса заблестели глаза, но Анцелла заговорила о своем:
— Я буду выглядеть там, словно воробышек в окружении райских птиц. — После чего быстро добавила: — Естественно, мне предстоит лишь наблюдать мир избранных, но не принадлежать к нему.
— Уверен, ты будешь привлекательна во всем, что бы ни надела, — ободрил ее сэр Феликс.
— Это извечные слова мужчины, который считает, что одежда для женщины не имеет никакого значения, — пошутила Анцелла. — Но я вполне допускаю, что среди тех, кто окружает княгиню, буду выглядеть настолько скромно, что меня никто и не заметит.
Сэр Феликс имел на этот счет свои соображения, но ничего не ответил, чтобы больше не беспокоить Анцеллу. Он поднялся с кресла.
— Сейчас мне необходимо вернуться в Лондон. Надеюсь, ты послала телеграммы ближайшим родственникам. По крайней мере некоторые из них приедут уже сегодня после обеда. Они помогут тебе во время похорон. Я поговорил с местным врачом и просил его решить все дела в похоронном бюро и не беспокоить тебя, если не возникнет каких-либо чрезвычайных обстоятельств.
Анцелла также поднялась.
— Еще раз благодарю вас, сэр Феликс, — сказала она. — Мне бы очень хотелось, чтобы мои родственники были такими же, как вы. Я благодарна вам за все, что вы сделали для отца, и, поскольку люблю вас, сделаю все, как вы мне советуете. По крайней мере это будет для меня хоть каким-то приключением.
— Еще каким приключением! — оживился сэр Феликс. — Клянусь, если ситуация станет для тебя совершенно невыносимой, достаточно будет одной телеграммы. Я тут же вышлю деньги на обратный путь или же сам приеду за тобой. — Усмехнувшись, он добавил: — Во всяком случае, у меня будет прекрасный повод побывать на Ривьере, что я сделал бы с большим удовольствием.
* * *Тремя неделями позже в Средиземноморском экспрессе Анцелла ехала на Лазурное побережье, оставляя позади холодные снега и пронзительный северный ветер.
Даже в эти минуты она не могла поверить, что одержала верх и не поддалась натиску тетушек, которые всячески пытались запугать ее и принудить остаться в Англии.
Естественно, она не рассказала им, чем собирается заниматься, так как они с сэром Феликсом решили: лишняя информация принесет только дополнительные проблемы. Анцелла представила все так, будто получила приглашение от подруги из Южной Франции и решила воспользоваться им.
Тетки же придумывали причину за причиной, лишь бы воспрепятствовать ее отъезду: она не должна покидать дом, поскольку пребывает в трауре. Недопустимо, чтобы молодая девушка, только что потерявшая отца, тащилась неведомо куда! Это неприлично — путешествовать одной! И, что самое главное, — она еще не настолько взрослая, чтобы оставаться без постоянного присмотра взрослых, хотя бы таких, как они!
Избавиться от последнего Анцелла хотела бы в первую очередь, и это еще больше укрепило ее в намерении покинуть дом.
Было решено, что ей не следует отправляться в путь под настоящей фамилией. Род Уиннов, нужно сказать, был достаточно многочисленным, и не исключено, что мог обнаружиться какой-либо далекий кузен или приятель, который бы узнал Анцеллу Уинн по фамилии.
— Буду представляться как Уинтон, — сказала она сэру Феликсу. — Нет смысла придумывать какую-то совершенно непохожую фамилию, потому что я никогда не запомню ее, чтобы отреагировать соответствующим образом.
Обсудив все детали, сэр Феликс написал доктору Гровзу, что госпожа Анцелла Уинтон согласна вступить в должность при княгине Феодоре Всеволовской и седьмого февраля прибудет на станцию в Больо.
Анцелла была вынуждена сообщить своим теткам, что ее подруга живет неподалеку от Больо. Это вызвало очередной скандал.
— Больо — это же рядом с Монте-Карло! — вскрикнула тетка Эмили. — Мне остается лишь надеяться, что тебе не придет в голову мысль переступить порог этого гнезда разврата!
— Не могу поверить, чтобы дело обстояло настолько плохо, — ответила Анцелла, припоминая, что говорил сэр Феликс на эту тему.
— Наш уважаемый епископ, — произнесла тетка Эмили, — написал несколько писем в редакцию «Таймс», протестуя против низменности и азарта и тех несчастий, которые он приносит тем, кто позволяет себя вовлечь в подобное зло.
— А разве обязательно отдаваться азартным играм? — услышала она в ответ.
Но прежде чем Анцелла покинула Медуин-парк, она получила альбом с вырезками, за которыми тетка спешно съездила домой, чтобы подкрепить свои аргументы.
Многие годы она собирала засушенные цветы, приглашения на балы, карточки с праздничными поздравлениями, зарисовки, фотографии и в конце концов вклеила все это в альбом, который торжественно назвала «Реликвии моей жизни».
Перелистав несколько страниц, Анцелла обнаружила письмо, написанное несколько лет назад мужчиной по имени Джон Эддингтон Саймондз. Он был одним из первых англичан, посетивших Монако.
Это письмо было опубликовано в газете, вырезку из которой и сохранила тетка Эмили. Вот фрагмент этого письма.
«Здесь находится огромный дом греха, сверкающий в ночи от газовых фонарей, мигающий и искрящийся над побережьем, как ад или же жилище какой-нибудь романтической ведьмы… В его роскошных апартаментах, в зале с зелеными столами вершится беспрерывный фестиваль греха… Роскошные женщины с дерзкими глазами, золотистыми волосами и шеями, похожими на мраморные колонны, смеются, очаровывают, соблазняют… Внутри пещеры азарта идет игра, напоминающая хорошо поставленное дело. Рулетку, красные и черные столы обступают люди. Слышны лишь монотонные голоса крупье, звон золота, передвигаемого деревянными лопатками, и стук шарика, мечущегося в рулетке… Крупье — это либо толстые, чувственные бакланы, либо стервятники с запавшими щеками, либо подозрительные лисицы. На лицах мужчин, которые держат банк, подлая, чувственная и безграничная скупость только подчеркивает следы развратной молодости, проведенной за омерзительным занятием».
