Кэндис Кэмп - Свет и тень
Ее последним актом непослушания был побег с Китом Мейбри. Хотя Кит и происходил из преуспевающего семейства, он был лишь четвертым сыном, следовательно, не получал никакого права на наследование богатств Мейбри. Добрый дядюшка приобрел для него первичное офицерское звание в кавалерии, однако в не слишком престижном полку. Было очевидно, что если Киту суждено вырасти в армии, то он должен стать «индийским» офицером, одним из тех малоудачливых людей, которые получают свои чины исключительно в результате активной службы в Индии. Две паршивые овцы в мире «можно и нельзя». Кит и Каролин нашли друг друга, когда им было по семнадцать лет. Когда Каролин объявила о своем желании выйти за Кита замуж, ее тетка в смятении всплеснула руками и воскликнула, что та не может сделать этого, поскольку даже еще не введена в свет. В порыве гнева отец заявил, что об этой женитьбе не может быть и речи, и отказался слушать мольбы Каролин. Чтобы не ввязываться в безнадежную битву со стариками, Каролин и Кит просто сбежали в Шотландию, где и поженились. С тех пор об отце она ничего не слышала. В слезливом письме, полученном от сестры, говорилось о том, что сэр Невилл вычеркнул имя Каролин из семейной Библии и запретил когда-либо упоминать его в своем доме.
Каролин была опечалена, но в то же время и удивлена.
С тех пор как ей исполнилось тринадцать, она и сэр Невилл были в ссоре. Невилл прикладывал неимоверные усилия к тому, чтобы превратить Каролин в подобие сестры и давно усопшей матери, сделать ее спокойной, застенчивой, по-собачьи послушной и легко управляемой. По его мнению, возможности проявлять свой темперамент или индивидуальность у нее не было. Когда она стала молодой женщиной, он ополчился против той жизнерадостности и энергичности, которую так любил в ней, когда она была еще ребенком. Возможно, думала она впоследствии, ее любовь к Киту и желание стать его женой было не чем иным, как способом избавиться от тирании отца.
Каролин встряхнула головой, чтобы рассеять мрачные мысли, и попрощалась с другими женщинами, что находились в гримерной. Через боковую дверь театра вышла она в жаркую и влажную ночь. На иссиня-черном небе сияли ясные звезды. Полуночный воздух оставался густым и душным, что было несвойственно для этой части тропиков.
У подножия ступенек ее поджидали местные донжуаны. Как только она вышла, двое джентльменов выпрямились и обнажили перед ней головы.
— Мадам, — начал один, а другой продолжил:
— Мисс Мейбри…
— Добрый вечер, джентльмены, — вяло кивнула Каролин, одарив кавалеров дежурной улыбочкой, и легонько сбежала по каменным ступенькам лестницы, торопливо натягивая короткие поношенные перчатки. Мужчины встретили ее на нижней ступеньке и дружно протянули руки, чтобы она могла опереться на них. Но на этот их жест актриса не обратила внимания и умудрилась пройти мимо, даже не задев воздыхателей. Один мужчина, пытаясь задержать прелестную леди, прикоснулся к ее руке. Каролин увернулась и бросила на него свирепый взгляд. В удивлении он немного отступил назад, и рука его безвольно повисла вдоль тела.
— Простите, джентльмены, но я не ищу телохранителей. Пожалуйста, приберегите ваши льстивые речи и букетики для более расположенных к этому женщин.
Каролин отвернулась от них.
— Но, мадам, прошу вас, — не отставал второй, более целеустремленный кавалер, — я в таком восторге от вашей игры. Я хотел преподнести вам цветы в знак признательности.
Каролин едва сдержалась, чтобы не сказать резкость. Если бы она проговорилась, что публика была увлечена сегодня тем, что глазела на нее да чесала языки, это могло бы обидеть покровителя театра. С не меньшим успехом она могла бы читать детские стишки.
— Благодарю вас, — буркнула она и потянулась к букету, — раз так, я возьму их!
Яркие, с тяжелым запахом, тропические цветы были перетянуты узкой голубой лентой. Их стебли были раздавлены и хранили тепло державшей их руки. Каролин знала, что выбросит их раньше, чем доберется до своей комнаты.
Ее обожатель, как только она возобновила шаг, последовал рядом. Она снова остановилась.
— В самом деле, сэр, я не нуждаюсь в мужской компании никакого рода. Недавно я стала вдовой. Надеюсь, вы меня поймете…
Каролин уповала на свое столько уже раз использованное объяснение.
Приведенный в замешательство ее уверенным тоном и словами ее поклонник заколебался.
— Я уверен, что ваше горе велико, но, прошу вас, предоставьте мне право вас утешить!
Каролин холодно пожала плечами:
— Ничто не может меня утешить. Прошу прощения, я должна идти.
Внезапно лишившись дара речи, человек остановился как вкопанный и, когда она снова пошла, даже не стал ее преследовать. Каролин не обернулась. Она боялась, что такое проявление интереса может показаться ему обнадеживающим. Послышались тяжелые шаги: мужчина перешел на другую сторону улицы. Выходит, он не стал ждать другой актрисы. Удивительно! Обычно они редко оставляют желание подыскать себе компанию.
Торопливо, не оглядываясь по сторонам, Каролин шла вперед. В этой части города самым разумным было не привлекать ничьего внимания. Порой даже просто пойманный взгляд мог рассматриваться как приглашение. Ее правая рука сжимала сумочку, в которой лежали ключи и кое-какие деньги. До дома, где сдавались комнаты, оставалось каких-нибудь четыре квартала. Вскоре она достигла цели. Она проскользнула в дверь, закрыла ее и прислонилась к косяку, чтобы слегка перевести дух. На этих островах так трудно дышать! Проведя много лет в Индии с Китом, потом гастролируя по тропическим колониям, она все же никак не могла привыкнуть к густому жаркому воздуху. Ей казалось, что вдыхать его — то же самое что вдыхать суп!
Оказавшись внутри помещения, Каролин стрелой взлетела вверх по лестнице. Шаря в сумочке в поисках металлического ключа от комнаты, она представляла себе, как славно будет оказаться в своей маленькой неудобной постели и как следует выспаться, отдохнуть: Мейбри чувствовала себя до предела измотанной и уставшей. Наконец ключ был найден, и Каролин вошла в неосвещенную комнату.
Внезапно ее словно обдало потоком холодного воздуха. Она снова испытала это: Синтия!
Держа спичку в дрожащих руках, Каролин зажгла фитиль лампы и лишь потом притворила дверь и заперла ее изнутри. Она стянула перчатки и бросила их на сундук, потом в глубокой задумчивости направилась через всю комнату к открытому окну. Луна заглядывала в окно, скользя пятном по половицам. Свет масляной лампы был слабым, и большая часть комнаты скрывалась в тени, создавая впечатление прохлады и уединенности. Каролин казалось, что она одна в целом мире. Ее кровать с переливающимся балдахином москитной сетки выглядела какой-то бесформенной странной кучей. Каролин вздрогнула и обхватила себя руками.
