Бренда Джойс - Любить и помнить
— Вы ничего себе не сломали?
Но она не ответила — голова ее внезапно закружилась, и все поплыло перед глазами.
Слэйд поспешно взял ее за плечи, и это, казалось, помогло ей прийти в себя. Солнце уже освободилось от облачного покрова, и на сей раз девушка смогла разглядеть глаза своего спутника. Они оказались на удивление красивыми, и Регина почувствовала непонятное волнение. Странно, но это волнение она испытывала и раньше, когда почти не могла рассмотреть этого человека и только слышала его голос.
— Вы ничего себе не сломали? — повторил он.
Регина почувствовала, что ее глаза застилают слезы, а по коже пробегает дрожь. Она поспешила перевести взгляд на убегающую вдаль насыпь железной дороги.
— Вам нужен доктор? — снова спросил Деланса, стараясь, чтобы это прозвучало как можно мягче.
— Не знаю, — выдавила из себя Регина. Потом, чуть улыбнувшись, добавила:
— Не думаю.
Слэйд внимательно всмотрелся в ее лицо, затем задал следующий вопрос:
— Не думаете? Вы сомневаетесь в этом?
Неожиданно для себя Регина выкрикнула:
— Хватит! Прекратите ваши расспросы!
— Вам все равно придется рассказать все — доктору и шерифу. Успокойтесь. Это Техас, а не пансион для юных леди, тут случается всякое. Итак, в город прибыл поезд, все пассажиры в ужасе, с полдюжины человек покалечены, в том числе и женщины. Кто-то видел, как вы выпрыгивали из поезда и после этого не поднялись. Я правильно рассказываю?
— Не знаю, — вырвалось у Регины, и в следующее мгновение она обмерла, поняв, что говорит правду.
Деланса в недоумении уставился на нее:
— Что вы сказали?
— Не знаю, — прошептала Регина, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Она действительно ничего не знала.
Не помнила, как очутилась здесь, не помнила ограбления и даже поезда.
— Вы что, ничего не помните?
Она не ответила. Не потому, что не хотела произносить это вслух, а потому, что боялась признаться самой себе. Это было слишком ужасно, чтобы произойти с ней в действительности.
— Черт побери, Элизабет, неужели совсем-совсем ничего?
Она была готова разрыдаться. Она возненавидела этого человека за его настойчивость.
— Ничего! Убирайтесь! Убирайтесь отсюда!
Он быстро поднялся на ноги, и ей показалось, что рядом внезапно выросла башня, закрывшая ее от солнца длинной тенью.
— Может, это даже и хорошо. Хорошо, что вы не помните случившегося.
— Я вообще ничего не помню, — в отчаянии произнесла Регина.
— Что?
— Вы назвали меня Элизабет? — с надеждой спросила она.
Деланса не ответил, глядя на нее с изумлением.
— Так я — Элизабет?
Он продолжал молчать.
— Я — Элизабет?
— Вы потеряли память?
По его лицу было видно, что он никак не может в это поверить. Обхватив руками голову, Регина попыталась переварить страшную правду. А правдой было то, что в ее памяти зиял огромный провал. Она не только не помнила, что с ней произошло, она даже не знала своего имени.
— Боже! — невольно сорвалось с губ Слэйда.
Она подняла глаза на его помрачневшее лицо. Вдруг он поможет ей?
— Так я… Элизабет?
Он не ответил.
Регина поднялась с колен, все еще не веря в происшедшее и надеясь, что прошлое всплывет в ее памяти благодаря какой-нибудь зацепке.
— Почему вы молчите?
Чувствуя, что его лицо покрывается потом, Слэйд стянул с головы шляпу.
— Когда поезд прибыл в Темплтон, на нем отсутствовала лишь одна пассажирка — Элизабет Синклер.
— Элизабет Синклер? — Это имя ей совершенно ничего не говорило. Регина несколько раз повторила его про себя, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь, но это было подобно зову в пустыне. Ее охватил ужас.
— Такое имя мне незнакомо.
— Но вы помните хоть что-нибудь?
Она отрицательно покачала головой.
— А вашу спутницу?
— Нет.
— Ну хотя бы как вы ехали в поезде?
— Нет.
Слэйд на мгновение замолчал. Потом нерешительно произнес:
— Но Джеймса-то вы помните?
— Нет! — в отчаянии выкрикнула Регина, лишаясь последних остатков самообладания. С силой вцепившись пальцами в волосы, она разразилась рыданиями.
Сделав шаг вперед, Слэйд обнял ее за плечи, и Регина уткнулась в его грудь, выплакивая переполнявшие ее страх и боль. Какой-то частью сознания она понимала, что не должна себя так вести и ей следует обуздать свои эмоции, но сделать это сейчас она была не в силах.
— Элизабет, — хрипло произнес Слэйд, — успокойтесь, Мы о вас позаботимся, а потом вы все вспомните.
Его уверенность подействовала на нее удивительно умиротворяюще. Регина стала успокаиваться и даже нашла в себе силы отстраниться. На ее лицо вернулось выражение холодной учтивости, которое при любых обстоятельствах положено иметь леди. Затем она подняла глаза — нерешительно и чуть смущенно.
Слэйд Деланса внимательно глядел ей в лицо. После того как голова девушки побывала на его груди, в его глазах появилось какое-то новое выражение.
— Спасибо. — Регина тут же подумала, что это прозвучало чересчур сердечно, но она действительно чувствовала благодарность к этому человеку.
— За что? — удивился Слэйд. — Меня не за что благодарить.
— Вы ошибаетесь.
Помолчав какое-то мгновение, Слэйд сделал шаг назад и отвернулся.
— Нам пора собираться в дорогу. Рик, по всей видимости, уже ждет нас в Темплтоне. Когда поезд прибыл без вас, Эдвард немедленно отправился за ним.
— Рик? Эдвард? — И эти имена ей ничего не говорили.
Неужели у нее действительно когда-нибудь были такие знакомые?
— Рик — это мой старик, — бросил Слэйд, пристально вглядываясь в ее лицо. — Отец Джеймса. Я — брат Джеймса, Слэйд. Эдвард — это другой брат Джеймса.
Регина удивленно раскрыла глаза.
— Неужели я их знаю? Разве я когда-либо встречала Джеймса?
Слэйд еле сдержал возглас изумления.
— Меня и Эдварда вы не встречали ни разу. Но вы были знакомы с Риком. И с Джеймсом. Вы — его невеста.
Его невеста. Регина почувствовала, что ее горло снова сжало отчаяние. Она не была способна вызвать в памяти даже имя человека, который станет ее мужем и которого, по всей вероятности, она любила. Боже, за что ты так караешь? Регина почувствовала, что у нее снова кружится голова и все словно погружается в туман…
Слэйд был начеку и успел подхватить девушку. И вновь по ее телу прошла волна благодарности к этому человеку, из могучих рук которого в нее словно вливались силы.
— Вы совсем плохи. Нам надо немедленно ехать в Темплтон. Чем раньше вас посмотрит врач, тем лучше.
Внезапная слабость не давала Регине возможности не только возражать, но даже думать. На нее нашло какое-то оцепенение, в котором пропадали и отчаяние, и боль, и страх за будущее.
