Элизабет Хеншэлл - Наперекор судьбе
Не замечая ужасающих манер рыцаря, Ричард Д'Эвейрон молча кивнул.
— Ну и что собираетесь делать? — кратко спросил он.
С явным облегчением Иво де Вайлан облизал жирные пальцы, а потом неуклюже обтер их о шерстяную тунику на груди. Мэдселин содрогнулась.
— Я возьму нескольких человек и проеду по берегу, хотя Изабелла и слышать не хочет о том, чтобы я отлучился после Праздника всех святых.
Мэдселин не поверила своим ушам.
— Изабелла — это ваша жена? — тихо спросила она. Ей трудно было представить, что кто-то может что-либо советовать этому человеку.
Карие глаза впились в девушку, но очень быстро де Вайлан вновь переключился на стоящие перед ним кушанья.
— Да. Славная женщина. Она всегда нервничает, когда у нее приближается срок родов. — Суровые черты его лица немного смягчились, и Мэдселин поняла, что, несмотря на грубую наружность, Иво де Вайлан с нежностью относится к своей жене.
— А сколько у вас детей, сэр Иво?
— Это будет десятый, — резко и не раздумывая ответил он. — Господь, видимо, благословил нас.
— Тогда будем надеяться, что родится девочка, Иво.
Мэдселин оторвала взгляд от стола и увидела смеющиеся голубые глаза ее соседа напротив — Альберта Малле.
— Девять мальчиков для одного — вполне достаточно, не так ли?
Иво де Вайлан что-то добродушно проворчал в ответ и опрокинул в себя еще красного вина из запасов Ричарда. Мэдселин позволила себе улыбнуться. «Похоже, Иво де Вайлан вовсе не такой уж людоед, каким показался мне вначале».
Тут Ричард принялся сетовать на недостаточное количество хорошей оленины у него за столом, и Мэдселин вспомнила о браконьере.
— Ты поймала браконьера? Здесь? — Ричард уставился на нее так, словно она лишилась рассудка. — Местные крестьяне сильно напуганы и никогда не осмелились бы. Мне надо взглянуть на него.
Когда привели пленника, Ричард встал и подошел к огню.
Несмотря на мокрую одежду, мужчина шел гордо и надменно, как рыцарь. Он был высок и хорошо сложен, и Мэдселин заметила, как на него тотчас устремились взгляды многих женщин.
— Эдвин? — прогремел на весь зал возмущенный голос Ричарда, едва тот увидел вошедшего.
— Милорд. — Слово прозвучало на превосходном нормандском французском, со спокойствием, грозившим перейти в раздражение. Мэдселин почувствовала, как краска заливает ей щеки. «Скорее всего, это для меня добром не кончится».
— Мы что, заморили тебя голодом, Эдвин? Попросил бы!
«Веселое подшучивание Ричарда вряд ли уместно, — подумалось Мэдселин, — ведь этому человеку и в самом деле порядком досталось».
— Я вижу, вы знакомы. — Ее слова адресовались обоим мужчинам, однако смотрела она на обвиняемого. И снова ощутила, как ее обдало его презрением.
— Я так понимаю, леди, что мне позволено говорить?
Румянец превратился в жаркий багровый огонь. Мэдселин сумела лишь коротко кивнуть в ответ.
Ричард догадался, наконец, расчехлить свой охотничий нож и поспешить к Эдвину, чтобы перерезать веревки, после чего вручил ему бокал прекрасного вина и подтолкнул поближе к огню.
— Обычная учеба, милорд. Но леди решила, что я занимаюсь браконьерством.
— Вы ничего не сказали в свою защиту, — стала оправдываться Мэдселин. — Я приняла вас за крестьянина. В это не так-то трудно поверить.
— Только глупец отправится в лес нарядно одетым, — возразил он. — А, кроме того, помните, миледи, вы запретили мне говорить.
Хорошо еще, что он неточно повторил ее слова!
— А почему молчали охранники?
— Они обычно не задают вопросов нормандской леди о простых крестьянах.
— Довольно! — суровый голос Ричарда прервал их перепалку. — Эдвин, познакомься, это моя родственница, Мэдселин де Бревиль. Эдвин Эдвардсон — знаменитый стрелок из Чешира. Хотелось бы верить, Мэдселин, что ты сумеешь загладить свою вину перед Эдвином.
— Примите мои извинения, сэр. Надеюсь, вы не слишком пострадали. — Хотя тщательно подобранные слова прозвучали неискренне, Мэдселин и в самом деле испытывала угрызения совести. Она даже не могла смотреть ему в глаза.
Эдвин Эдвардсон окинул ее презрительным взглядом.
— Надеюсь, милорд, вы предупредите меня, когда в следующий раз будете ждать в гости очередную родственницу?
Ричард захохотал и хлопнул мужчину по спине.
— Непременно! А теперь тебе нужна горячая ванна и побольше мяса. Ступай в мою комнату, а я пришлю оруженосца, он прислужит тебе.
Эдвин просто кивнул в ответ, не выразив особой признательности за проявленную к нему заботу. Мэдселин надула губы.
— Кто этот жуткий человек? — шепотом спросила она у Ричарда, когда широкая спина Эдвина исчезла в проеме двери.
— Подарок судьбы, — задумчиво ответил кузен. — Честный человек, который, не задавая лишних вопросов, делает все, что ему приказывают. И самый лучший стрелок, которого я когда-либо видел. — Ричард печально улыбнулся. — Никак не могу понять, как мы смогли завоевать таких, как он.
— А мне он показался угрюмым и надменным, — пожала плечами Мэдселин.
— Дорогая Мэдселин, будь ты не столь порывиста в своих поступках, тебе меньше пришлось бы потом о них сожалеть.
Мэдселин пристально взглянула на кузена.
— Если ты намекаешь на мой приезд сюда, Ричард, то ошибаешься. Здесь чувства ни при чем. Это было не спонтанное решение. Мне понадобилось несколько месяцев, чтобы собрать все свое мужество и уехать.
Д'Эвейрон осторожно поставил бокал на стол.
— И, разумеется, тебе пришлось изловчиться, чтобы одурачить Алису.
Мэдселин хотела возразить, но Ричард поднял руку:
— Больше ни слова! Ты устала, и тебе надо прилечь. Гастон проводит тебя на женскую половину. Когда моя благоверная закончит свои дела, она позаботится о тебе.
«Пытается поскорее от меня отделаться», — подумала Мэдселин.
— Вот и все, миледи. — Эмма с явным чувством облегчения принялась расчесывать волосы хозяйки. — Однако жилье оставляет желать много лучшего.
Они сидели на грубо обтесанных табуретах перед небольшим камином. Несмотря на толстые шерстяные ночные рубашки, обе женщины уже поняли, какие студеные сквозняки гуляют по их комнатам.
Мэдселин устало улыбнулась.
— Интересно, что бы мы сейчас делали, если бы вернулись назад, в Нормандию? Не могу припомнить, когда в последний раз я вот так праздно сидела перед камином.
Эмма фыркнула от одной только такой мысли.
— У меня нет желания никого осуждать, миледи, однако леди Алиса помыкает вами. Будь жив ваш отец, да благословит Господь его душу, у него случился бы удар, узнай он, что позволяет ей ваш брат. Ну виданное ли это дело — быть прислугой, да еще задарма! Я понимаю, вы все терпите из-за любви к ее детям, но разве это справедливо?
