Шеннон Дрейк - Изумрудные объятия

Однако через несколько секунд, когда они въехали под арку подъемного моста и оказались укрыты от дождя, мужчина заговорил, и она уже не была так в этом уверена.

— Миледи, замок Кригэн был заложен Робертом Дерзким, когда этим берегам угрожали викинги. Он украл невесту у своего злейшего врага. До того как разбиться насмерть, бросившись вон с того парапета, она родила ему десятерых детей. Грешник Калеб Кригэн восстановил замок по случаю брака ее королевского высочества Марии Шотландской с графом Ботуэллом, и крепко удерживал его вплоть до восшествия на английский престол молодого Якова, при котором установился мир. Десятки людей пролили здесь свою кровь, потому что когда англичане стали преследовать якобитов, замок снова был осажден, пока англичане не устали его атаковать. Воистину эти камни повидали немало крови.

— Я же вам сказала, что не боюсь привидений.

— Вот как? Вы мудрая молодая женщина. Чего же вы боитесь, миледи?

— Живых, сэр.

Мартиса могла бы слезть с коня сама, но он быстро спешился, демонстрируя свою ловкость, потом протянул к ней руки, обхватил за талию, снял с коня и поставил на землю.

— Вон дверь, миледи, — сказал он. — Входите в этот мир на свой страх и риск.

— Вы говорите загадками! Можно подумать, вы пытаетесь меня запугать!

— Упаси Боже, миледи! — воскликнул он в шутливом ужасе.

Мартиса внимательно всмотрелась в его лицо при свете газовых фонарей и пришла к выводу, что он очень красив, у него благородные черты и проницательные золотисто-зеленые глаза. Он улыбался, но когда окинул ее пристальным взглядом, она почувствовала, что ему совсем не весело. Ей показалось, что он видит ее насквозь и от этого становится еще опаснее.

Мартиса снова начала дрожать.

Он коснулся ее щеки.

— Миледи, вы красивы. А этот замок, по слухам смертельно опасен для красивых женщин. Вам нужно быть осторожной, очень осторожной.

— Вы мне угрожаете?

— Миледи, я дал вам краткий урок истории, не более того.

— Значит, здесь в самом деле происходят страшные вещи?

— Здесь частенько случаются смерти, — сказал он. — И вы должны это прекрасно знать: ваша сестра попала в этот замок невинной невестой и вскоре пополнила ряды мертвецов в склепе. Вы ведь потому и приехали, не так ли?

Он стоял так близко, что она вдыхала его волнующий мужской аромат — смесь запаха кожи, хорошего бренди и табака.

— Я приехала, потому что…

— Вы приехали, чтобы совать свой нос куда не следует. Возможно, и еще за чем-то большим. Будьте осторожны.

— Вы нарочно пытаетесь меня запугать!

— Я пытаюсь сохранить вам жизнь.

— Почему? Мне грозит смерть?

Он не ответил и молча впился в ее глаза взглядом, в котором горел гнев. Потом внезапно отвернулся от нее.

— Сэр…

Он вскочил на коня с той же грацией, с какой недавно спешился. Мартиса невольно задумалась, где он так прекрасно овладел искусством верховой езды.

— Миледи! — Он быстро поднес руку ко лбу, отдавая ей честь. — Желаю вам доброго вечера, леди… э-э… Сент-Джеймс.

— Подождите, кто?..

Конь поднялся на дыбы и снова опустился на все четыре ноги. Однако едва его передние копыта коснулись земли, как он уже снова понесся вихрем и, прогремев копытами по подъемному мосту, исчез в ночи. Мартиса долго смотрела вслед коню и всаднику. Сверкали молнии, ночью становилось светло как днем, но лошадь и всадник исчезли. Можно было подумать, что они ей привиделись, если бы Мартиса не стояла теперь во внутреннем дворе замка Кригэн.

Она поежилась. Ей было очень одиноко. Казалось, в пустом проходе под аркой каждый темный уголок, каждая трещинка в камне шептали о чем-то тайном и зловещем. Но она сюда приехала, и она останется.

Собравшись с духом, Мартиса быстро пробежала под дождем к куполообразной арке над главным входом в замок. Уже добежав до двери, она услышала, что по подъемному мосту едет ее наёмный экипаж с отремонтированным колесом. Кучер спрыгнул с козел, придерживая плащ. Он что-то крикнул Мартисе, но она не расслышала из-за дождя. Тогда он взял ее вещи — саквояжи и портманто.

— Кто это был? — спросила Мартиса.

Ей приходилось кричать, чтобы быть услышанной.

— Кто, миледи? — спросил в ответ кучер.

— Мужчина, который меня сюда привез.

— Я не видел никакого мужчины. Я подумал, что вы пошли пешком в темноте. Ох, миледи, ну вы меня и напугали!

— Но там был человек! Мужчина на огромном гнедом коне!

Старый кучер покачал головой, посмотрел на стены замка, потом на Мартису и снова покачал головой:

— Миледи, я никого не видел.

— Но он должен был вам сказать… — Она нетерпеливо махнула рукой. — Ладно, не важно.

Мужчина на коне ей не привиделся, и она не собиралась допускать, чтобы страх затуманил ей рассудок. Она выяснит, что творится в замке Кригэн, и не свернет с пути. Она должна узнать правду, иначе не сможет жить дальше.

Мартиса собиралась постучать дверным, молотком — большой латунной колотушкой, свисающей из пасти большого латунного дракона, — когда дверь неожиданно приоткрылась. Сначала Мартиса подумала, что дверь открылась сама собой, потому что в первый момент она никого не увидела. Она заглянула в просвет за толстой дверью, вошла внутрь и мысленно порадовалась, что здесь по крайней мере тепло. Эта первая башня на вид казалась самой старой — кирпичные стены не были оштукатурены, лишь закрыты гобеленами, как в каком-нибудь старинном зале. С правой стороны стоял большой деревянный стол, за которым могли бы свободно усесться человек двадцать. Слева пылал большой камин — он-то и давал тепло, которое так обрадовало Мартису в эту холодную грозовую ночь. Перед камином стояли два больших кресла времен королевы Анны, между ними располагался изящный столик вишневого дерева. Ближе к середине, повторяя изгиб стены башни, шла широкая винтовая лестница, покрытая красной бархатной дорожкой, выше она выпрямлялась и вела на второй этаж. С высокого потолка свисала цепь, на которой висела огромная бронзовая люстра с десятками свечей. И свечи, и камин освещали комнату очень ярко, можно было подумать, кто-то в замке боялся темноты.

— Здравствуйте! — неуверенно сказала Мартиса.

Но тени в комнате все-таки были. Из тени, которую отбрасывала открытая дверь, вышел пожилой мужчина в черной ливрее с белой отделкой, бриджах и чулках, которые явно были в моде еще в прошлом столетии. Он серьезно посмотрел на Мартису — на его худом бледном лице с седой бородой и усами не появилось даже намека на улыбку. Он отличался болезненной худобой, щеки у него были впалые, но любопытные темные глаза, казалось, горели ярким огнем.