Аманда Квик - Превратности судьбы
Да, разумеется, Суитуотер не был ни другом, ни союзником, однако все указывало на то, что убивать ее он не намерен — по крайней мере, не здесь и не сейчас. Так что пойти с ним, наверное, разумней, чем пытаться самой отыскать дорогу к спасению. Ведь она даже не знает, где находится!
Дверь осталась позади, и Оуэн приостановился ровно настолько, чтобы зажечь фонарь, который, очевидно, принес с собой и оставил у входа. Вспыхнул огонь, осветивший холодный коридор, стены которого были выложены камнем.
— Где мы? — шепнула Вирджиния.
— В подземелье. Под особняком Холлистера, — ответил Оуэн. — Дом был выстроен на руинах средневекового аббатства. Тут, внизу, — сеть коридоров и комнат, сущий лабиринт.
— А как вы меня нашли?
— Вероятно, вам лучше не знать ответа на этот вопрос.
— Я настаиваю, сэр. Как вы меня нашли?
— Я оставил двух человек наблюдать за вашим домом из пустого дома напротив. Они караулили несколько ночей.
— Сэр, как вы посмели?!
— Я же предупреждал, что мой ответ может вам не понравиться. Когда сегодня вечером вы отправились на сеанс чтения, мои соглядатаи ничего не заподозрили. Но время шло, а вы не возвращались, и тогда наблюдатели послали мне весть. Я отправился в ваш городской дом и спросил экономку, где живет ваш клиент.
— И миссис Крофтон сказала, что я пришла сюда, что бы читать в зеркале?
— Она очень волновалась из-за того, что вы не вернулись. Стоило же мне зайти в особняк Холлистера, и я сразу понял: случилось что-то скверное.
— Вы все это узнали благодаря своему таланту? — спросила Вирджиния, встревожившись.
— Да, конечно.
— Но… каким образом?
— Видите ли, вы не первая женщина, исчезающая в этих коридорах. Разница между вами и прочими жертвами Холлистера лишь в том, что вы остались в живых.
— Боже правый!.. — Ей не потребовалось много времени, чтобы осознать значение его слов. — Неужели вы можете чувствовать насильственную смерть?
— Да, в каком-то смысле.
— Объяснитесь же, сэр.
— Поверьте, вам лучше этого не знать.
— Уже слишком поздно оберегать мою тонкую чувствительную натуру, сэр. Ведь я только что очнулась в постели вельможи, заколотого ножом.
— Очевидно, у вас весьма крепкие нервы. Тем не менее, сейчас не время обсуждать природу моего дара.
— Почему же?
— Потому что в данный момент у нас другие приоритеты. Хотел бы вам напомнить: если не вы убили Холлистера, то, следовательно, это сделал кто-то другой. И этот человек, возможно, все еще где-то поблизости.
Она вздрогнула и кивнула:
— Да, вы правы. Приберегу мои вопросы на потом.
— Мудрое решение, — заметил Оуэн.
Он вдруг остановился — так внезапно, что Вирджиния налетела на него. Но Оуэн, казалось, этого не заметил. Он поднял фонарь повыше, освещая коридор справа.
— Чувствуете энергию? — спросил он, понизив голос.
Тревога в его голосе льдом сковала сердце Вирджинии.
— Да, — призналась она.
Причем ощущение становилось все сильнее; оно накатывало волнами, сопровождаясь ритмичными звуками — то глухим перестуком, то лязгом металла о камень.
Внезапно из темноты им навстречу выкатился миниатюрный экипаж. В свете фонаря Вирджиния увидела, что его везли две заводные лошадки. Но эта крохотная карета с фут высотой была не детской игрушкой, а настоящим произведением искусства. Каждая деталь была воспроизведена с величайшей точностью, а черная эмаль кареты была украшена прихотливой позолотой. Маленькие окна экипажа отражали свет фонаря, а лошади с развевающимися черными гривами и хвостами казались живыми. И все детали упряжи были отделаны золотом.
— Зачем кому-то понадобилось бросить здесь такую дорогую игрушку? — удивилась Вирджиния.
Оуэн тронул ее за руку и отвел на шаг в сторону.
— Это не игрушка.
Девушка же не могла отвести глаз от кареты — она ее зачаровывала.
— Но тогда что это? — спросила она.
— Будь я проклят, если знаю.
И вновь волна леденящей энергии коснулась ее сознания.
— Я чувствую силу в этом устройстве, — сообщила Вирджиния. — Силу того же рода, как та, что позволяет мне читать в зеркалах. Но психическую энергию могут излучать только люди… Каким же образом это может делать карета?
— Мы не станем это выяснять. — Оуэн увлек ее за угол, чтобы обойти заводных лошадок. — Чем бы они ни были, лучше скрыться за каменной стеной. Камень блокирует психические токи.
Откуда-то из коридора, где осталась карета, послышался тонкий голосок:
— Есть тут кто-нибудь? Прошу, помогите!
Оуэн замер.
— Черт побери, — пробормотал он. — Беда за бедой.
Вирджиния осмотрелась.
— Эй, кто там?! — позвала она.
— Меня зовут Бекки, мадам. Помогите мне, умоляю! Я не могу отсюда выбраться. Тут очень темно. А на двери — железные прутья.
— Еще одна жертва Холлистера, — сказал Оуэн.
Вирджиния взглянула на него:
— Мы должны что-то сделать.
— Боюсь, мы не сможем до нее добраться. Можно попытаться, если только сумеем пройти мимо этого механизма.
— Карета излучает зеркальную энергию, — сообщила Вирджиния. — Возможно, я с ней справлюсь.
— Вы уверены?
— Я должна попытаться. Дайте мне взглянуть.
Пальцы Оуэна сомкнулись на ее запястье как тиски.
— Что бы вы ни делали, не вздумайте вырываться. Вы поняли?
— Да, конечно. — Она уже теряла терпение. — Но мне нужен свет.
Оуэн шагнул к соседнему коридору и, вытянув руку, поднял фонарь повыше. А Вирджиния, собравшись с духом, выглянула из-за угла.
В свете фонаря окна миниатюрной кареты сверкали особенно ярко. И, словно учуяв добычу, заводной экипаж снова двинулся вперед, чуть кренясь на ходу.
— Интересно… — заметил Оуэн, прислушиваясь. — Кажется, механизм приводится в действие движением жертвы. Поскольку это в некотором роде психическое устройство, оно, вероятно, реагирует на излучения наших тел.
— Да, я тоже так думаю. — Вирджиния отпрянула, выходя из поля чувствительности кареты, и прижалась к каменной стене. — Мне кажется, энергия сосредоточена в окошках. Я полагаю, что смогу нейтрализовать ее потоки, по крайней мере, на время.
В смежном коридоре стало тихо.
— Похоже, карета реагирует на наши перемещения, — заметил Оуэн. — И если вы действительно сможете нейтрализовать ее на время, то я, возможно, сумею ее разбить или как-то обезвредить. Если там и впрямь заводной механизм, то должен быть и ключ.
— Вы еще здесь, мадам? — позвала из темноты Бекки. — Прошу, не бросайте меня!
— Я иду, Бекки, — ответила Вирджиния. Она старалась, чтобы ее голос звучал спокойно и бодро. — Одну минуту!
