Джоанна Линдсей - Влюбленный повеса
Джереми едва сдержал смешок.
— Терпение, старина! Я же говорил, что понадобится ждать всю ночь.
— Надо было спросить твоего отца… — промямлил Перси.
— О чем это?
— Да так, дружище, ни о чем.
Джереми покачал головой, но промолчал. Винить Перси за то, что он сомневался в способности Джереми справиться со столь сложной задачей, было невозможно: Джереми был на девять лет моложе Перси. К тому же болтуна Перси, начисто лишенного умения хранить секреты, никто не посвятил в тайну происхождения и воспитания Джереми.
В первые шестнадцать лет жизни и работы в таверне у Джереми обнаружилось немало неожиданных талантов. Во-первых, умение пить, не пьянея: Джереми мог свалить под стол одного за другим всех своих приятелей, выпивая с ними наравне, но оставаясь трезвым. Во-вторых, ловкость и удачливость в драках. Не следовало пренебрегать и способностью отличать на-стоящую угрозу от мнимой.
На этом единственное в своем роде образование Джереми не закончилось: узнав о существовании сына, Джеймс сам взялся за него. Но Джеймс Мэлори враждовал с многочисленной родней и вел в Карибском море беззаботную жизнь пирата — вернее, как он предпочитал себя называть, пирата-джентльмена. Тем временем Джереми занималось пестрое сборище — команда Джеймса, обучая мальчишку тому, чего в его возрасте не полагалось знать.
Обо всем этом Перси и не подозревал. В друге он видел только обаятельного повесу, к двадцати пяти годам повзрослевшего, но не утратившего обаяния: стоило Джереми войти в комнату, как он попадал под прицел влюбленных взглядов всех присутствующих женщин. Разумеется, кроме своих родственниц. Те его просто-напросто обожали.
Внешность Джереми унаследовал от своего дяди Энтони: знакомясь с ним, каждый мог бы дать голову на отсечение, что Джереми — сын Тони, а не Джеймса. Подобно дяде, Джереми был высок ростом и широкоплеч, мог по праву гордиться тонкой талией, узкими бедрами и длинными крепкими ногами. У обоих губы были сочными, подбородки — четко очерченными и надменными, носы — горделивыми, римскими, кожа — смугло-бронзовой, а волосы — густыми, оттенка эбенового дерева.
Но первыми взгляд притягивали глаза — отличительная черта лишь немногих мужчин семейства Мэлори: ярко-синие, с тяжелыми веками, с едва уловимым намеком на экзотический разрез, с бахромой пушистых черных ресниц, под густыми бровями вразлет. Цыганские глаза, унаследованные от прабабушки Джереми, Анастасии Степанофф, — наполовину цыганки, о чем ее родные узнали только в прошлом году. Анастасия пленила Кристофера Мэлори, первого маркиза Хейверстона, и он женился на ней на второй день знакомства. Но это семейное предание знали только их прямые потомки.
Понять, почему Перси уже жалел, что не додумался обратиться к отцу Джереми, было несложно. Друга Перси, Дерека, Джеймс избавил от затруднений весьма щекотливого свойства. Перси не подозревал, что когда-то Джеймс был пиратом, зато прекрасно помнил, что Джеймс Мэлори во времена молодости слыл самым отчаянным лондонским задирой и щеголем. И разве нашелся бы в столице хоть один смельчак, способный бросить Джеймсу вызов, — будь то на ринге или на дуэли?
Перси поерзал на постели и опять притворился спящим. Все звуки в комнате стихли, друзья затаились в ожидании очередного грабителя.
Джереми задумался: стоит ли объяснять Перси, что в ближайшее время Джеймс ему ничем не поможет, так как уехал в Хейверстон в гости к брату Джейсону, через день после того, как у Джереми появился новый городской дом? Сам Джереми не сомневался, что в поместье отец задержится на пару недель — из опасения, что в противном случае Джереми привлечет его к выбору и приобретению мебели.
Погруженный в мысли, Джереми чуть не упустил из виду тень, бесшумно скользнувшую через всю комнату к кровати. На этот раз он не слышал, как открылась дверь — сказать по правде, вообще не слышал ни звука. Если бы обитатель комнаты на самом деле спал, этот незваный гость не разбудил бы его.
Многозначительно улыбнувшись, Джереми чиркнул спичкой и поднес ее к свече, которую заранее поставил на стол возле своего стула. Вор мгновенно обернулся. Джереми вольготно развалился на стуле. Вор и не подозревал, насколько быстро Джереми способен сорваться с места в случае необходимости. Но и вор тоже не двигался: очевидно, такой встречи он не ожидал.
— Вот так так! — Перси поднял голову. — Неужели нам наконец-то повезло?
— Похоже на то, — отозвался Джереми. — Я не слышал ни звука. Это наш человек — точнее, мальчишка, если уж на то пошло.
Вор опомнился, и ему явно не понравилось услышанное; он подозрительно уставился на Джереми прищуренными глазами. Джереми не обратил на этот взгляд ни малейшего внимания. Он высматривал оружие, но вскоре решил, что вор безоружен. Разумеется, в карманах у самого Джереми лежало по пистолету, но доставать их он не торопился.
Ростом выше первых неудачливых грабителей, но заметно тоньше их, этот вор был еще очень молод — судя по гладким щекам, лет пятнадцати-шестнадцати. Очень светлые, почти белые волосы, вьющиеся от природы, он коротко стриг. Бесформенная черная шляпа вышла из моды несколько веков назад. Темно-зеленый бархатный сюртук — несомненно, краденый — был неимоверно засален, обтрепан и измят, как будто в нем постоянно спали. Когда-то белая рубашка еще сохранила на вороте остатки оборок, под длинными черными панталонами виднелись ступни, башмаков не было. Хитрый малый! Неудивительно, что он проскользнул в комнату бесшумно.
На заурядного вора неизвестный не походил — вероятно, причиной тому была его юношеская миловидность. От неожиданности он уже давным-давно оправился. Еще мгновение — и он метнулся к двери, но Джереми был начеку. Привалившись к двери спиной, он скрестил руки на груди. И расплылся в ленивой усмешке.
— Не спешите, юноша. Вы еще не выслушали наше предложение.
Вор вновь растерялся и уставился на него во все глаза. Наверное, его обезоружила улыбка Джереми, а может, расстроила собственная неудачная попытка бегства. На этот раз Перси заметил взгляд неизвестного и посетовал:
— Черт побери, он таращится на тебя, как распутная девчонка! Нам нужен мужчина, а не ребенок.
— Возраст не имеет значения, старина, — возразил Джереми. — Главное — ловкость, остальное уже не важно.
Парнишка густо покраснел, оскорбленно нахмурился и впервые обернулся к Перси.
— Никогда не видал такого смазливого богача. Эпитет насмешил Перси — в отличие от Джереми.
Храбрец, который в прошлый раз назвал его «смазливым», недосчитался нескольких зубов.
— Кто бы говорил! Да у тебя самого девчоночье лицо, — парировал Джереми.
