Люттоли - Валутина гора
– Господа, от себя хотел бы добавить ещё несколько слов. – Едва Уваров снова заговорил, наступила мгновенная тишина. – Наполеон сосредоточил в Пруссии едва ли не половину своей непобедимой армии. Туда продолжают поступать подкрепления. И хотя император Франции всё ещё заверяет нас в своей дружбе, вполне очевидно, что всем нам стоит готовиться к войне. В связи с резким ухудшением обстановки на наших границах господа офицеры, попрошу вас со всей серьёзностью отнестись к предстоящему маршу. Не исключено, что мы можем подойти на место будущей дислокации, к моменту начала военных действий. Это всё, что я хотел сказать. Офицеры второго эскадрона: Лейб-гвардии корнет Астраханов, лейб-гвардии поручик Друцкой – Соколинский, лейб-гвардии поручик Анджапаридзе, лейб-гвардии штаб ротмистр Невич, командир второго эскадрона ротмистр Арсанов… останьтесь. Остальные свободны.
Сразу после этих слов, из общей массы выехали пять всадников. Все пятеро разительно отличались друг от друга. Арсанов был высокого роста, слегка худощав, голубоглазый с русыми волосами. В каждой чёрточке молодого лица сквозила твёрдость и решительность. Мужественное лицо ротмистра слегка смягчали тонкие усики. Они же, придавали лицу особое очарование и непонятную притягательность. Серб Невич тоже был высокого роста, но слегка полноват, зеленоглазый с каштановыми волосами. Грузин Анджапаридзе являл собой точный образ кавказского жителя. Невысокий и смуглый с выступающими скулами на лице и жёстким взглядом. Друцкой – Соколинский…тот был весь светлый. Он был небольшого роста и обладал едва ли не женственными чертами лица. Последний… Астраханов обладал средним ростом и крепким телосложением. У него были карие глаза и тёмные волосы. Кроме всего прочего, во всех его движениях сквозила непонятная нервозность.
– Господа, – объявил Уваров, едва они приблизились к нему на близкое расстояние, – счастлив сообщить о том, что ваше ходатайство удовлетворено. Ротмистру Арсанову в связи с предстоящей свадьбой положили отпуск, в два с половиной месяца. Остальным, положили отпуск ровно в два месяца. На время вашего отсутствия граф, эскадрон возглавит штаб ротмистр Безобразов. На этом всё. Желаю приятно повеселиться.
– Благодарю Ваше превосходительство! – одновременно прозвучали пять радостных голосов.
– Честь имею господа!
Гусары отдали честь, провожая отъезд командира корпуса. Сразу после этого, между ними, разгорелся оживлённый разговор. Все пятеро начали о чём – то увлечённо спорить. Закончилось всё это громким возгласом Астраханова.
– О чём можно спорить господа офицеры? Мы свободные люди. Завтра разъедемся в разные стороны. Но сегодня, разве мы не обязаны отметить такое, вне всякого сомнения, выдающееся событие?
– В трактир! – одновременно провозгласили все четверо.
– Вот именно, господа! – Астраханов улыбнулся.
Сказано сделано. Поставив лошадей в стойла, они наняли ямщика и отправились в трактир, что находился неподалеку от полковых казарм. Когда они вошли в трактир, там почти не было посетителей. Заняты был всего один стол, за которым сидели двое мужчин в купеческой одежде. Купцы с настороженностью встретили появление гусар, чей воинственный нрав был хорошо известен всему Петербургу. Все пятеро по привычке бросили беглый взгляд на обстановку трактира. Русская печь, от которой исходила такая приятная теплота. Икона в углу. Ряд незамысловатых разукрашенных росписями полочек над стойкой. Несколько бутылей с вином на полочках. Проход с аркой, ведущий, по всей видимости, из зала в помещение кухни. На стене, справа от стойки, висела казённая бумага, датированная 1781 годом. Это бумага привлекла внимание поручика Друцкого.
– Устав о вине, – громко прочитал он. Его голос звучал со своеобразным насмешливым акцентом. – Засвидетельствовано в казённой палате. Сей указ, устанавливает винные меры, что должны иметься в каждом питейном заведение России. Очень интересно господа, вы не находите? – поручик повернулся к своим друзьям, а затем снова продолжил чтение: – Что же должно иметься в каждом трактире? Вот…самое первое, да и слух приятно ласкает: «Ведро»! Дальше по списку идёт «графин». Милое дело. Следом идёт «бутылка» тоже неплохо. Дальше идёт «кружка»…терпимо. Дальше идёт «стопка». Сойдёт в плохие времена. Дальше идёт…даже язык не поворачивается произнести это слово. Неужели в нашем государстве кто то пользуется такой… «мерой»? Шкалик. И последняя в списке…четвертинка. Видно последняя в списке «мера» для того чтобы нюхать, наподобие табака. Господа, – поручик снова повернулся к друзьям, – вы не находите странным, что этот самый устав вывесили спустя тридцать лет после принятия?
В ответ на эти слова, все заулыбались, а Астраханов развёл руки в стороны и глубокомысленно обронил:
– Велика Россия!
Завидев гусар, сам хозяин трактира подошёл и почтительно приветствовал дорогих посетителей. По его знаку, двое подручных мужчин в фартуках, немедленно занялись гостями. Перво-наперво, они предоставили гусарам лучший стол. Стол был покрыт дорогой скатертью с красивыми узорами. Усадив гостей за стол, они внимательно выслушали все пожелания по поводу закуски. Затем, перешли к самому главному вопросу.
– Что будут пить господа офицеры? Винца, водочки?
Все пятеро удивлённо переглянулись между собой.
– Что ещё за вопрос? Конечно…водочки, – ответил за всех Астраханов.
– Анисовой? Яблочной? А может фирменной Табуреточки?
– Начнём с Анисовой, а там дальше видно будет!
– Сколько принести? – прозвучал новый вопрос.
– С чего начнём господа? – Астраханов незаметно для друзей улыбнулся, – с четверинки или шкалика?
– Корнет, ещё один подобный вопрос и я вычеркну вас из списка моих друзей, – совершенно серьёзно предупредил Астраханова… Друцкой.
– Ведро? – предложил Анджапаридзе.
– Давайте начнём с кружки! – неожиданно для всех предложил Невич.
Друцкой с явной симпатией посмотрел на Невича.
– Вот за что я уважаю вас штаб ротмистр. Вы всегда молчите, а если что скажете, так это не слова ей богу, а настоящее произведение искусства.
Все приняли предложение Невича. Стол начал постепенно заполнятся закуской. Появились две впечатляющие по объёму, кружки с анисовой водкой. Пошли, что называется «по первому кругу». Вначале провозгласили тост за государь императора. Затем за императорскую семью. Третий тост был провозглашён за славный второй эскадрон гусаров лейб гвардейского полка. Здесь пришлось сделать небольшую передышку. Водка закончилась. Но ненадолго. Появились ещё две кружки. Второй круг пошёл гораздо быстрее. Если вначале разогревались, то теперь попросту брали «разгону». Третья пара кружек с анисовой водкой, появилась после того, как прозвучал тост в честь солдат воевавших крепость Исмаил. Третий круг прошёл под частый смех. При этом, говорили почти все одновременно. Из за чего, не представлялось понять, о чём на самом деле идёт речь. Однако, в конце круга всё же восстановилось относительное понимание за столом. И это понимание привело к решению перейти, минуя яблочную водку… сразу на «табуреточку». Довод в пользу такого решения был приведён до удивления простой. Они, могли попросту не добраться до «табуреточки» если бы начали пробовать всё подряд. Сразу после принятия решения, на столе появились сразу пять кружок с любимой всеми водкой. После последнего события, на гусар начали бросать тревожные взгляды и работники трактира и посетители. Все прекрасно видели, что гусары навеселе и ведут себя всё более и более несдержанно. Выражалось это в громких криках и лёгких перебранках, которые заканчивались штрафным отпитием. Однако всеобщее волнение по поводу возможных действий гусар закончились, едва дверь в трактир отворилась и вместе с огромными клубами пара внутрь ввалился отряд из десяти полицмейстеров. Все полицмейстеры согласно закону, были облачены в чёрные плащи. Они сразу заняли два стола. Словно по команде, полицмейстеры начали снимать свои треуголки, стряхивать с них снег и выкладывать рядом с собой, на стол. Следом за ними, вошли ещё несколько человек в гражданской одежде. Трактир постепенно начал наполняться посетителями. Однако гусары практически не замечали происходящего вокруг них. Но все обратили на них внимание, когда поручик Анджапаридзе внезапно закричал во всё горло:
– Господа офицеры!
Все четверо мутными глазами уставились на поручика, совершенно не замечая странную тишину, воцарившуюся в трактире после этих слов.
– Позор господа офицеры. Позор нам! – произнёс с сильным акцентом поручик, сопровождая свои слова театральным жестом. Акцент всегда появлялся после принятия изрядного количества спиртного.
– Ну это слишком поручик. Вы перегибаете палку, – раздались за столом недовольные голоса.
– Ничут – возразил Анджапаридзе, – мы не провозглашали тост в честь невэсты нашего друга ротмистра Арсанова. Эта просто…преступление с нашей стороны. Непроститэльный промах. Досадное нэдоразумениэ.
