Герман Воук - Марджори в поисках пути
С изумлением в голосе, которое она попыталась скрыть, Марджори переспросила:
— В Голливуд? Это для меня новость.
— Он написал Гричу, что принял предложение работать в Голливуде. Он поедет туда, когда Мексика ему надоест.
— Какая прелесть.
— Странно, что он тебе об этом не написал.
— Странно? Почему?
— Марджи, ты что, порвала с Ноэлем?
Марджори отпила кофе.
— Там и рвать было нечего, Уолли. Ноэль Эрман — всего-навсего милое привидение. Его то видишь, то нет. Я прекрасно провела с ним время и ни о чем не жалею. Но он растаял в воздухе, испарился, во всяком случае, для меня, и правильно сделал. — Она вдруг замолчала, с удивлением глядя, как Уолли достает из кармана пачку «Лакки Страйкс». — А куда же подевались «Кул»?
— Не знаю. Это, наверно, потому, что я закончил колледж. — Зажег сигарету он тоже не так, как раньше — воровато, сгорбившись. Сейчас он чиркнул спичкой и затянулся. Она отметила также, что глядит он прямо на нее, а не в потолок или на скатерть. — Мардж, а почему ты не вернулась в «Южный ветер» до конца лета?
— Я? В «Южный ветер»?
— Грич с ходу взял бы тебя обратно. Он много о тебе говорит.
— Я никогда туда не вернусь, Уолли.
Он смотрел из-под очков большими карими глазами прямо на нее. Глаза были умные, ласковые, прямо как у девушки.
— Почему?
— Ни за что!
— Да, конечно, это было бы слишком хорошо, чтобы так было на самом деле — мы с тобой там вместе.
— Разве ты не закончил со мной, как и с «Кул»? Мне казалось, да. Любишь ты тоску нагонять.
— Может быть, ты — лишь символ, — сказал Уолли. — Допускаю, что это зашло слишком далеко. Я, кажется, превращаюсь из Марчбэнкса в майора Доббина. Самое смешное, Мардж, — и книги тут здорово ошибаются, — майор Доббин может перемениться и стать для какой-нибудь другой девушки Хитклифом[6].
— Ну-ну. И как ты чувствуешь себя в роли Хитклифа?
— Не жалуюсь.
— Молодец, — сказала Марджори.
— А еще я пишу великолепный фарс. Грич, не знаю почему, думает, что на следующий год я вернусь. В следующем году я стану знаменитым, богатым и независимым. А что, разве я не могу сразить тебя наповал своей молодецкой удалью и блестящими перспективами и затащить тебя к себе в пещеру?
— Ты говоришь, совсем как Ноэль.
— Поедем домой.
— А ты не хочешь свозить меня на танцы? Я хоть развлекусь.
— Ну конечно. Я свожу тебя, куда пожелаешь, на всю ночь до утра.
— Беда в том, что ты, Уолли, сдается мне, не хочешь жениться. Ты используешь меня для отвода глаз, как ширму, для молоденьких девочек, которые уже увиваются за тобой. Великая загубленная любовь и все такое прочее.
Несколько секунд он смотрел на нее, потом неловко улыбнулся.
— А теперь ты говоришь, совсем как Ноэль.
— Конечно. Чародей в Маске, так он себя называет. Он был мне наукой, это уж точно. — Она укуталась в светло-вишневую шаль, которую Ноэль прислал ей из Мексики. — Похоже, мы ходим по кругу. Старый его трюк. Ладно, поехали.
— Помнишь, ты говорил мне в прошлом году, что Ноэль больше ни на что не способен? А как насчет «Старого лица луны»? — Это первое, что она сказала в такси.
— Я тогда, помнится, перебрал рому с ананасовым соком, помню оранжевое солнце в шесть раз больше обычного, оно садилось за деревьями, — ответил Уолли. — А больше ничего. Помню только, что хотел тебя придушить или камнем ударить. «Старое лицо луны» — настоящий хит. Я был бы ослом, если бы отрицал это. Когда Ноэль в ударе, он потрясающий парень.
— Он переписал заново «Принцессу Джонс». На днях ее должны поставить, — сообщила Марджори. — Это будет сенсацией, и тогда, наверно, все мы будем хвастаться, что знакомы с ним.
— Может быть, — сказал Уолли уже не так добродушно.
Танцевать он тоже стал гораздо лучше. Во время медленного фокстрота, откинувшись в его руках, она сказала ему:
— Мне кажется, у тебя есть девушка.
— Полно, если хочешь знать.
— Нет, одна. Кто-то над тобой работает.
— И как тебе нравится результат?
— Только не переборщи, не стань слишком приглаженным. А то не будешь больше самим собой.
Затем она спросила, о чем будет его фарс. Довольно неохотно он рассказал ей сюжет. Сюжет показался Марджори сырым и несмешным.
— Читается гораздо смешнее, чем воспринимается на слух, — объяснил Уолли.
— А для меня роль найдется?
Уолли улыбнулся.
— Если ты согласишься обречь себя на тяжкие муки, которые хуже смерти, я впишу еще одну роль — специально для тебя.
— Прости, не могу представить тебя в роли соблазнителя актрис, подающих надежды, Уолли. Это скорей по части Ноэля.
Уолли покосился на нее, вертя в руке стеклянную палочку из стакана с виски.
— Когда-нибудь ты должна будешь рассказать мне, как ты бросила Ноэля Эрмана. Это одно из самых замечательных достижений двадцатого века, как перелет Линдберга в Париж.
— Ты полагаешь, что мне удалось его бросить? — Я бы наверняка узнал, если бы это было не так.
Они снова помолчали. Первый раз, с тех пор как она с ним познакомилась, он внушил ей легкое беспокойство, что было приятно.
— Да уж, наверно, узнал бы. Что-то начинают мне надоедать эти заумные писатели. Выйду-ка я, пожалуй, замуж за доктора и покончу с этим, как предсказал Ноэль. От судьбы не уйдешь.
— За доктора Морриса?
— Его зовут Моррис Шапиро. Может быть, кто знает? Он, в сущности, отличный парень, если узнать его поближе.
— Вид у него больно отталкивающий.
— Именно поэтому я и выйду за него замуж.
— Марджори Шапиро, — задумчиво протянул Уолли. — Нет, сердце что-то не замирает. Не чувствуется рокового предопределения судьбы.
— Именно эту фамилию напророчил мне Ноэль. Очень странно. Марджори Шапиро.
— Марджори, для тебя очень трудно будет, если мы условимся больше не говорить сегодня вечером о Ноэле Эрмане? — спросил Уолли изменившимся голосом, резким и визгливым.
— Так ты сам все время только о нем и говоришь, разве нет?
— Давай потанцуем.
Он встал и потянул ее за руку.
Когда такси остановилось перед ее домом в половине второго ночи, она машинально подставила лицо в ожидании поцелуя.
— Так дело не пойдет, — сказал Уолли.
Она вздрогнула. Ей ужасно хотелось спать. Она вгляделась в него и опустила подбородок.
— А?
Он взял ее за руку.
— Ты ведь не собираешься пока выходить замуж за доктора Шапиро? Я имею в виду, годика два в запасе еще есть?
— Дурак. — Она дотронулась рукой до его лица. — Если тебе доставляет удовольствие продолжать в том же духе, ради Бога, я не возражаю. Я предупрежу тебя заранее, что выхожу замуж за доктора Шапиро.
