Сари Робинс - Больше чем скандал
Маркус пожал плечами:
– А как еще раскрыть ловушку, если не поймать в нее самого преследователя?
– И много там оказалось людей?
– Трое, – солгал Маркус.
Он не хотел волновать отца понапрасну.
Лицо Дана-старшего исказилось:
– Немного рискованно, тебе не кажется?
– Я попадал и в худшие передряги.
Заметив тревогу в отцовском взгляде, Маркус добавил:
– Я хорошо подготовлен, а они – обычные наемники с улицы.
– Но ты не принял в расчет Кэтрин.
Маркус глубоко вздохнул:
– Нет. И из-за нее и возникла эта… неразбериха.
– Но теперь-то все в порядке? – Урия Данн внимательно посмотрел сыну в глаза.
Маркус откинулся на спинку стула.
– В полном.
Данн-старший распрямился.
– А почему ты не одет? Ты ведь находишься в спальне наедине с незамужней молодой леди! Ты подумал о репутации Кэтрин?
Этого было достаточно, чтобы Маркус понял: его отец вполне овладел собой.
– Вы хотите узнать, что произошло, или нет?
– Конечно хочу, – проворчал Урия Данн. – Но ты должен понимать, какие у твоих действий могут быть последствия. Я согласен с тобой в том, что Кэтрин нельзя перевозить с места на место, однако я считаю, что в ее интересах немедленно должен переехать ты сам, а за ней станет ухаживать женщина. Я пришлю одну издевочек…
Маркус отрицательно качнул головой:
– Это заведение – только для мужчин. Здесь даже прислуга вся мужкого пола. Нам с Тамом чудом удалось протащить сюда эту девчонку, завернув ее в мой плащ.
– Но в таком случае что предлагаешь ты?..
– Я буду ухаживать за ней и позабочусь, чтобы ни одна душа не узнала о месте ее пребывания.
– Ты?! Но ведь ты же не сиделка, Маркус.
– А кто, по-вашему, ухаживал за мамой в последние месяцы, когда вы отправлялись на свои многочисленные совещания?
– Я знал, что лихорадка приняла затяжной характер, но миссис Нейгел…
– На попечении миссис Нейгел находились дети, и она не могла уделять маме необходимое внимание. Кроме того, когда кто-то смертельно болен, ему хочется видеть рядом близких родственников.
Данн-старший моргнул. Его рот приоткрылся, потом закрылся.
– Я не знал…
Маркус решил промолчать. Не время и не место бередить старые раны. К тому же он слишком устал сегодня, чтобы вступать еще и в перепалку с отцом.
Отец с подкупающей искренностью взглянул ему прямо в глаза:
– Прости, Маркус. Я и понятия не имел.
Маркус передернул плечами, но мысль о том, что отец теперь знает правду, принесла ему облегчение. Возможно, когда-нибудь Урия Данн до конца осознает, сколько боли причинила родным его невнимательность.
– Если не возражаешь, я предпочел бы это больше не обсуждать.
Отец кивнул:
– Конечно. Так что же произошло сегодня днем?
– Один из нападавших направил на меня пистолет, а Кэт швырнула в него свою сумочку.
Данн поднял бровь.
– Свою сумочку?
– Ну да. Однако, как потом выяснилось, она заблаговременно засунула туда обломок кирпича.
– Что-то вроде пращи, – отец восхищенно кивнул. – Потрясающая идея.
– Она очень сообразительна, и я готов это признать, – Маркус взглянул на спящую Кэтрин. – Но, кажется, ей самой это только вредит. Пуля пощадила нас обоих, но отколола кусок от крыши дома, и он обрушился прямо на ее умную голову.
Данн-старший потеребил себя за ухо.
– Итак, она знала, что может попасть в беду.
– Вот этого-то я и не понимаю. – Маркус наклонился, стараясь не тревожить свою рану. – Она поджидала меня у пансиона, а затем пошла следом за мной. – Он недоуменно потряс головой. – Следовательно, когда Кэтрин направилась в переулок, она прекрасно понимала, что я нахожусь там со всеми этими людьми. О чем она только думала?
– Зная Кэтрин и то, какой подозрительной она стала после твоего возвращения, я бы предположил, что она пыталась побольше разузнать о причинах твоего пребывания в Лондоне.
– И для этого совершенно одна бросилась в переулок, где находились пять головорезов? Слишком безрассудно даже для нее, вам не кажется?
– С ее точки зрения – нет, ведь она решила, что ты попал в беду. К тому же мне казалось, ты упоминал о трех нападавших?
– Я не хотел вас волновать, – Маркус махнул рукой, – тем более, речь сейчас не об этом. Я говорю о том, что это недоразумение в юбке ринулось в драку с пятью мужчинами!
Урия Данн пожал плечами и отхлебнул из стакана.
– Я подозреваю, что она могла поступить так из-за меня.
– Не понимаю.
– Конечно не понимаешь. В отличие от тебя, Кэтрин волнует то, о чем ты даже не задумываешься, Маркус – Их глаза встретились, и в глубине души Маркуса что-то дрогнуло. – Я не знаю, что бы со мной было, если бы тебя искалечили. Или убили.
После его слов в комнате воцарилась гробовая тишина. Маркус в смущении отвел глаза и уставился на огонь в камине. Данн-старший подался вперед.
– Ты мое продолжение, Маркус. Моя плоть и кровь. И мысль о том, что с тобой может…
В голове Маркуса зазвучали предостерегающие голоса. Он не мог вынести подобного проявления отцовских чувств. Это было… слишком.
– Однако мне ничего не грозило. – Маркус понимал, что не должен говорить сейчас в столь легкомысленном тоне, но не сдержался. Иначе в следующий момент отец попытался бы его обнять.
«А это было бы куда хуже, чем та неловкость, которую я испытывал на приемах генерала Куотермейна», – подумал Маркус с содроганием. – Я был вполне способен сам о себе позаботиться.
– Однако Кэтрин думата по-другому. – Урия Данн устало потер виски. Его взгляд, устремленный на кровать, стал виноватым. – Вероятно, мне следовало быть с Кэтрин осмотрительнее. Нужно было занять ее работой, как-то отвлечь. Но у меня было столько дел…
Последнее заявление заинтересовало Маркуса.
– Но ведь вы не заседали в Совете…
– Нет, это были совсем другие дела, – Данн-старший посмотрел в сторону. – Частного характера…
Эти слова отца прозвучали для Маркуса укором: Урия Данн не намеревался посвящать блудного сына в подробности своей жизни.
– Возможно, когда-нибудь я смогу рассказать тебе об этом, – прибавил отец, и настроение Маркуса немного улучшилось.
– Я тоже мог бы обращаться с ней более осмотрительно, – признался Маркус. «Может быть, стоит рассказать ей об истинной причине моего возвращения в Лондон», – подумал он, припоминая все подробности вчерашнего дня. – Но, так или иначе, вы правы, сэр. Кэт проявила ужасное упрямство.
Черты лица Данна-старшего смягчились.
– Проявила упрямство? – Кажется, отец с трудом сдерживал улыбку. – Проявила ужасное упрямство?
Губы Маркуса невольно дрогнули, он потер щеку.
