Джейн Фэйзер - Почти невинна
Гай посмотрел в сторону леди Мод. Герцогиня намекнула, что стоит только попросить, и это сокровище достанется ему. В жилах леди текла добрая фламандская кровь, смешанная с саксонской; мало того, она сумела доносить и родить здорового ребенка от своего первого мужа. Поэтому само собой предполагалось, что она родит детей и ему. Мало того, за ней обещано солидное приданое, а герцогиня пообещала прибавить от себя ежегодное пособие в пятьсот фунтов. Но что-то отталкивало его в этом румяном лице, не слишком выразительных зеленых глазах, широких бедрах, валиках жира на предплечьях и талии…
Он перевел взгляд на свою соседку. Ничего не скажешь, леди Мод не выдерживала никакого сравнения с этой ослепительной красотой.
— Не верю, что он переживает! — объявила Магдалена, упрямо поджимая губы, и, резко отодвинув стул, встала как раз в тот момент, когда герцог и герцогиня поднялись из-за стола, чтобы удалиться к себе. Собравшиеся почтительно последовали их примеру.
Магдалена поспешно приблизилась к супругам и выпалила, глотая слова:
— Мой господин… ваша светлость, не позволите ли поговорить с вами?
Герцог остановился и устремил взор на Гая де Жерве, последовавшего за Магдаленой. Все оказавшиеся поблизости затаили дыхание.
— Что случилось, Магдалена? — осведомился герцог. Он редко звал ее по имени, хотя сам предпочел назвать ее именно так.
— Это насчет моего мужа. — Ее глаза, глаза Изольды и в то же время не Изольды, горели мольбой. — Я уверена, что с ним случилось несчастье.
Искаженное суровой гримасой лицо Джона Гонта было таким устрашающим, что напугало бы самого дьявола.
— Ваш муж был отлучен от этого стола на три дня, мадам. Уверяю, худшего несчастья с ним не случилось.
Но Магдалена покачала головой.
— Об этом мне известно, господин. Но тут что-то иное.
Она заломила руки, и сияние свечей раздробилось в рубинах и изумрудах дорогих колец. Магдалена, казалось, не заметила, как насторожились придворные, какое молчание воцарилось в зале. Слуги прекратили беготню и замерли. Взгляды собравшихся обратились к высокому столу, где разыгрывалась настоящая драма.
— Идем со мной, — коротко приказал герцог — Гай, ты составишь нам компанию?
Он спустился с возвышения и направился к выходу. Герцогиня шла рядом. Остальные продолжали стоять, пока герцогская чета не удалилась. Магдалена неожиданно осознала, что привлекла к себе всеобщее внимание, и залилась краской досады. Ей хотелось взглянуть на державшегося подле Гая, но она не посмела и продолжала упорно смотреть перед собой.
Оказавшись во дворе, герцог коротко пожелал жене спокойной ночи и оставил ее на попечение камеристок, а сам свернул к лестнице, ведущей в его покои через потайную дверь в стене. Гай и Магдалена последовали за ним.
Только закрыв за собой дверь потайной комнаты, Джон Гонт повернулся к дочери.
— Ну? — коротко спросил он. — Надеюсь, ты приведешь достаточно веские доводы. В противном случае для твоего дерзкого поведения нет извинений! Как ты посмела устроить это представление?!
— Что-то страшное произошло с моим мужем, — повторила Магдалена.
Герцог знаком велел пажу налить вина и отпустил его.
— Что это еще за выдумки? Или вы наделены даром ясновидения, мадам?
Он приветственно поднял кубок и выпил. Гай последовал его примеру. Магдалене вина не предложили.
— Необходимо немедленно послать людей на поиски, — настаивала она. — Я знаю, Эдмунд попал в беду.
— Твой муж наверняка сумел залечить раненую гордость в какой-нибудь уютной норе, где вино льется рекой, а хорошенькие служанки обладают даром утешения, — резко оборвал герцог. — У меня нет времени на эти глупости.
— Нет! — пронзительно выкрикнула Магдалена, потрясенная собственной смелостью. — Нет, господин мой герцог, он не таков. Что-то стряслось, и я требую, чтобы моего мужа нашли!
Ответом ей было молчание. Джон Гонт, не на шутку удивленный, не находил слов, продолжая рассматривать тонкую, хрупкую на вид, но такую сильную женщину. Глаза его внезапно блеснули.
— Берегись, дочь моя, — предупредил он, впервые открыто признав их родство, — пусть у тебя нрав Плантагенетов, помни, что и я им наделен, причем куда раньше тебя…
Магдалена ничего не ответила, но не опустила глаз.
— Почему ты так считаешь, Магдалена? — вмешался Гай, сочтя момент подходящим.
— Потому что он никогда бы не дал мне ни малейшего повода для тревоги. Я жду ребенка.
Мужчины обменялись взглядами, значения которых Магдалена до конца не поняла.
— Ты уверена? — медленно выговорил отец.
— Да. Моя связь с луной прервалась.
— И никаких других признаков?
— Тошнота по утрам.
— Твоему мужу известно об этом?
— Да, господин, и он очень доволен. И хотя бы поэтому не сделал бы мне больно, во всяком случае, намеренно.
Герцог потянул себя за аккуратную острую бородку.
— Нет никакого смысла начинать поиски в темноте. На рассвете я пошлю людей.
— Большой отряд с факелами, вероятно, смог бы что-то разузнать, — предложил Гай. — Если дама права, всякое промедление опасно.
— Ложитесь спать, леди, — коротко приказал герцог, — и берегите себя и дитя, которое носите. Остальное предоставьте мне.
Магдалена присела перед мужчинами и покинула комнату обычным путем, через приемную Ланкастера.
— Ты видишь в этом руку Борегаров? — процедил герцог, вновь наполняя кубок.
— Вполне вероятно. Устранение и мужа, и жены будет означать, что их владения вновь перейдут к Франции. Если бы в сегодняшней схватке победил де Ламбер, Эдмунд скорее всего был бы уже мертв. А вот на случай поражения де Ламбера был приготовлен запасной план.
— А неудавшееся похищение Магдалены — это еще одна его часть, — кивнул Джон Гонт. — Если они воспользовались для этого услугами наемников, может, и на де Брессе напало то же отребье. Таким образом, имя Борегаров нигде не будет упомянуто, но Карл Французский, разумеется, поймет, кого следует награждать, и…
Он помедлил, мрачно рассматривая рубиново-красное содержимое своего кубка.
— А самым большим удовлетворением послужит сознание того, что они наконец сумели отомстить одурачившему их человеку, — добавил Гай.
— Именно, — хрипло обронил герцог. — До чего же вероломное племя! И все же никак не поймут, что умный человек способен расстроить самый хитрый заговор! Они замышляли отравить меня и перебить моих людей, но эти планы обернулись против них самих. Я сумел побить их тем же оружием! Для меня такое течение событий вполне естественно, но Борегары почему-то никак не желают признать, что мои действия вызваны их предательством. Они искренне считают, что это я начал первым, и стремятся отомстить за гибель Изольды и крушение всех надежд. И никогда не забудут, что я увез ребенка, которого они воспитали бы в ненависти ко мне. И не только увез, но и использовал против Франции, а следовательно, против них. В этом-то и загвоздка, Гай.
