Кэтрин Андерсон - Аромат роз
— Она в шкафу, — ответила Миранда.
— В шкафу? — не понял Зак. — Почему, Миранда?
— Потому что пришел ее папа, а она его не любит. Зак оторопел.
— Так давай дадим ей нового папу.
— Она не может взять нового. А вдруг старый вернется.
В этом был скрытый смысл. Зак удивился:
— Она так и прячется в шкафу? В этом нет ничего хорошего.
— Ей нравится в шкафу. Она ничего плохого там не делает. Она знает, мама не скажет, где она, и папа не найдет ее.
— Понимаю. — Конечно, всего Зак не понял, но почувствовал, как сжалось сердце.
— Мэнди, Саре правда страшно?
Она посмотрела на него широко раскрытыми глазами.
— В шкафу—нет, пока папа не начнет ее звать. А она не отвечает, и тогда ей страшно, потому что он становится сумасшедшим, если она не приходит.
— И что он делает, когда сумасшедший? Уголки ее маленького рта дрогнули.
— Он нападает на маму. — Она взглянула украдкой через плечо. — Поэтому Сара плачет. Ведь у ее мамы будут синяки, но если Сара выглянет, то папа ей тоже наставит синяков. — Она взглянула затравленно. — Мама Сары говорит, что для взрослых это не так больно, как для маленьких. Но Сара думает, что мама обманывает ее, и ей грустно.
— И много у ее мамы синяков? — Зак сомневался в том, что хочет услышать ответ ребенка. Но Миранда не ответила ему прямо. Вместо этого она сказала:
— Пусть ее папа снова уедет. В путешествие. Он может пойти в… — Она сморщила нос. — Какое есть далекое место, куда никто не ходит?
— Техас?
Миранда радостно кивнула. Зак осторожно спросил:
— А почему Сара с мамой сами не уедут путешествовать? Им тогда не пришлось бы бояться, что папа вернется.
— У них не хватит денег на путешествие. И папа всегда найдет их, если они попытаются уйти. Однажды Сара с мамой спрятали пенни на трамвайный билет, но кондуктор и шериф высадили их в Медфорде и ждали, когда папа их заберет. После этого папа Сары спрятал все пенни.
— Понимаю, — мягко сказал Зак. — Значит, мы должны убрать их папу подальше. В самый Техас, чтобы он долго-долго не мог вернуться.
Она с восторгом согласилась. В тот раз на этом и закончилось. Зак никогда уже не пытался ввести в игру папу. Но это не избавило его от подозрений. Миранда была славной девочкой. Играя с ней в куклы, он понял, что у нее живое воображение. Но насколько изобретательным может быть ребенок ее возраста? Если у нее нет своего отца, откуда она может знать о синяках, поездах, кондукторах и городе Медфорде?
Пару раз он пытался расспросить Кэйт об исчезнувшем муже: что за человек был Джозеф Блейкли? Не он ли причина страха, часто мелькавшего в глазах Кэйт и Миранды? Впрочем, Зак не настаивал. В конце концов, Джозеф был мертв. Если раньше он и представлял угрозу для них, то теперь его не было. Зак не имел права вторгаться в прошлое Кэйт. Ведь у него тоже есть тайны.
Кэйт редко вспоминала Джозефа, и тогда лицо ее мрачнело. Воспоминания явно причиняли ей боль, — Но теперь Зак сомневался в том, что это боль потери.
Спустя неделю после того, как Кэйт разрешила Миранде приходить к нему, Зака разбудил детский голосок:
— Сегодня мамин день рождения!
Это с трудом дошло до сознания Зака. Он повернул голову и приоткрыл один глаз. Возле его кровати стояла Миранда, испачканная чем-то серым. Он мигнул и попытался сосредоточиться.
— Что ты сказала? — хрипло спросил он. По солнечному свету, льющемуся из окна, он понял, что уже утро. — Который час? — Он посмотрел на часы. — Чей день рождения?
Она держала в руках смятые листы бумаги, ее глаза блестели, как ему показалось, от слез. Губы ее скривились, подбородок дрожал. Она повторила.
— Моей мамы.
— Твоей мамы? — Зак снова моргнул и зевнул.
— Я хотела сделать для нее бумажную розу, но забыла как.
Зак не думал, что из-за этого стоило плакать. Он сел, пригладил волосы и тряхнул головой, чтобы окончательно проснуться.
— Бумажную розу?
Она положила свернутую бумагу на его кровать.
— Ты можешь это скрепить?
Он пристально посмотрел на бумагу.
— Милая, я не умею делать цветы. Ее губы задрожали.
— Хорошо, я попробую, — тут же сказал он. В конце концов, делать бумажные цветы не так уж трудно.
Минут через десять Зак понял, что это не так. Чертовски трудно! Он прекратил попытки. Розы выглядели на редкость жалко. Миранда разразилась слезами, и это окончательно разбудило Зака.
Он отшвырнул бумагу и посадил ее на колени, стараясь, чтобы она не слишком давила на больную ногу.
— Не надо из-за этого плакать. Она всхлипнула еще сильнее.
— Я хотела подарить маме что-нибудь красивое.
— Подаришь, мы что-нибудь придумаем.
Устроив ее у себя на коленях, он прижался щекой к ее шелковистым волосам. Они пахли мылом и чем-то неуловимым, чем пахнут малыши. Он узнал этот запах, общаясь с Мирандой. Возможно, это особый запах детства.
— Дорогая, не плачь, пожалуйста. Я же сказал, мы что-нибудь придумаем.
— Но у меня нет для нее подарка, — рыдала она. — Мама скоро вернется из амбара и будет ждать поздравления, а у меня ничего нет.
— Мы ее чем-нибудь порадуем, но она должна подождать. Пусть думает, что мы забыли, а к вечеру мы ее поздравим. Подарки, которые не надеешься получить, — приятнее всего.
— А почему?
Не выпив кофе, Зак не мог проявить особой изобретательности.
— Ты можешь подарить ей настоящие розы. Большой красивый букет. Ей понравится.
— Но это же ее розы, а не мои. Я хочу подарить ей что-то свое, красивое. Ей никогда не дарили красивого, мистер Зак, ни одной вещички.
Да, он заметил, что, кроме Кэйт и Миранды, в этом доме не было ничего красивого.
— Ты можешь подарить ей букет полевых цветов. Она обрадуется. Когда они завянут, она положит их в Библию, и они сохранятся там надолго.
— Я могу нарвать только львиный зев. Он улыбнулся.
— Львиный зев — прелесть.
— Но это же сорняки. Мама всегда выпалывает их. Значит, не годится.
Зак порылся в памяти. Вдруг он вспомнил, что они с отцом много лет назад дарили матери.
— Я придумал! Давай сделаем для нее картину из дерева.
Это заинтересовало Миранду.
— Как это?
Зак подумал: уж не пользуется ли она тем, что он не может устоять перед ее слезами.
— Это такая картинка из дерева. Женщины вешают их на стены. Мы вырежем в центре розу, а фон замажем сажей. Это будет лучшее из всего, что ей дарили.
Ее глаза засияли от удовольствия. Почувствовав облегчение, Зак краем простыни вытер Миранде щеки.
— Ну, так за дело!
— Можно я сначала выпью кофе и позавтракаю, а то сюрприз не получится: мама принесет завтрак и увидит наш подарок.
Сразу же после завтрака Зак послал Миранду в амбар за подходящим куском дерева. Поскольку она никогда не видела таких изделий, ей было нелегко подобрать дощечку. Она четыре раза ходили в амбар, пока не принесла наконец деревяшку подходящего вида. Зак боялся, что она порежет себе пальцы перочинным ножом, поэтому занялся резьбой сам, Миранда же делала «самую важную часть работы» — придерживала край доски.
