Дженна Питерсен - О чем мечтает герцог
Саймон поджал губы.
– Мой отец всегда заявлял, что ему ненавистно такое политиканство. К тому же, есть и ещё одна выплата, большая сумма, последовавшая уже после того, как всё это закончилось и давно было забыто. Если отец пытался деньгами переманить их на свою сторону, почему же он продолжал платить этим людям после того, как они его предали?
Рис поднял брови, а сердце Саймона ушло в пятки. Всему этому было одно очевидное объяснение, хотя он и не хотел об этом думать. По крайней мере, до тех пор, пока не разузнает об этом побольше.
– А тебе случайно не попадались какие-нибудь бумаги, касающиеся… – он снова заглянул в записи, – лорда Кинстона или некого Ксавье Уоррена.
– Пока нет, – ответил Рис, перебирая лежавшие у него на коленях бумаги. – А зачем тебе?
– По всей видимости, отец давал деньги именно этим людям, вовлечённым в дела противников спорного билля. Мне любопытно, а нет ли ещё каких писем или документов, проясняющих данный вопрос.
– Погоди-ка! – заявил Рис, ещё раз порывшись в бумагах и вытащив конверт. – Вот это! Отправитель некий Уоррен.
Саймон пересёк комнату и забрал у друга письмо. Его руки слегка дрожали, когда он его разворачивал, хотя и сам не мог понять почему. Поступку отца должно быть вполне приемлемое объяснение. Однако содержание послания ничуть не ослабило его замешательства и тревоги.
– «Ваша светлость, я получил выплату, датированную тринадцатым июля. Можете считать, что дело закрыто, а вам гарантировано моё молчание. Ксавье Уоррен», – прочел вслух Саймон и вновь посмотрел на Риса. – Молчание? За какое-такое молчание платил отец?
Рис пожал плечами.
– Понятия не имею. У твоего отца была незапятнанная репутация. Его благочестие снискало ему всеобщее уважение.
Саймон кивнул.
– Однако мне кажется, в этом что-то есть.
Рис огляделся вокруг.
– Что ж, согласен, и если уж нашлась бухгалтерская книга и письмо, относящееся к этому делу, то здесь, возможно, завалялись ещё какие-то документы. И теперь нам придется их поискать.
Когда Уэверли снова принялся изучать бумаги, Саймон с глубоким вздохом огляделся вокруг. Придется немало всего пересмотреть, а теперь, когда ему нужно было нечто конкретное, изыскания приобрели таинственный и не слишком приятный смысл.
По правде говоря, Саймон не был уверен, что ему вообще хочется что-то искать.
* * *Голова Лилиан покоилась на спинке кресла, а сама она, прикрыв глаза, внимала успокаивающим звукам фортепиано. Сладенький голосок Габби разливался по всей комнате. Впервые с момента приезда Лилиан ничто не беспокоило, и она полностью расслабилась.
Идея устроить музыкальный вечер, принадлежала вдовствующей герцогине, так что всех присутствующих леди попросили порадовать собравшихся своими талантами. Лилиан была одной из тех немногих девушек, которые не особо жаждали поделиться своими «дарованиями». Желание постичь музыкальное искусство у неё почти никогда не возникало. Пела она скверно. К тому же Лилиан вечно недоставало терпения упражняться в игре на фортепиано, арфе или каком-нибудь ещё миленьком музыкальном инструменте, предназначенном для леди.
Разумеется, когда Лилиан не стала высовываться, вдовствующая герцогиня наверняка была просто счастлива. Её престарелая светлость весь вечер просидела позади неё, и девушка явственно ощущала исходящее от неё презрение.
Тоскливо вздохнув, Лилиан открыла глаза, ободряюще улыбнулась поющей Габби, а потом стала рассматривать собравшихся в комнате гостей.
Весьма забавно наблюдать за людьми, когда они об этом даже не подозревают. Несколько дам и джентльменов улыбались и, несомненно, наслаждались музыкой. Остальные, похоже, завидовали. В особенности уже выступившие девушки, не обладавшие столь обширными талантами, коими была наделена её подруга.
Несколько присутствовавших явно скучали: какой-то джентльмен даже посматривал на карманные часы, словно не мог дождаться, когда вся эта пытка закончится.
Лилиан подавила усмешку и взглянула на Саймона. Он сам выбрал себе место в глубине комнаты, где и стоял, прислонившись к стене. В отличие от большинства собравшихся, он не сводил глаз с небольшого возвышения, на котором выступала Габби, однако складывалось впечатление, что он не слышит и не видит её.
Более того, похоже, и на музыку Саймон совсем не обращал внимания.
Его лицо посуровело, словно от боли, а на лбу появились морщины. Его явно что-то тревожило. Лилиан затаила дыхание, наблюдая за ним.
Несомненно, за то время, что они провели вместе, она немало узнала об этом мужчине, так что без труда смогла заметить печаль в его глазах. Именно отсутствующее выражение лица поведало ей, что Саймон размышляет о чём-то неприятном.
Он вдруг моргнул, словно почувствовав на себе её взгляд, отыскал Лилиан глазами и сосредоточился на ней. Уголки его губ медленно поднялись вверх, и сердце Лилиан, вопреки её воле, забилось сильнее.
Когда он снова переключился на Габби, Лилиан печалью вздохнула. Ей вдруг стало невероятно больно. И она знала причину.
Вина.
Как же легко было планировать, что она покончит с добрым именем Роджера Крэторна, пока не повстречала его сына. Ещё до того, как она провела в обществе Саймона некоторое время, она не могла отделаться от мысли, что семья этого человека в сговоре или, по крайней мере, знала о его поступках, но предпочитала ради собственной выгоды не обращать на них внимания. Но сейчас, зная Саймона куда лучше, ощутив его поцелуи, услышав его искренние, откровенные признания…
Что ж, Лилиан начинала по-настоящему понимать насколько сильно будет разрушен его мир, если она выполнит свой план, разработанный еще до того, как она появилась в его доме.
Может быть, это ошибка. Возможно, она могла бы остановить это безумие, пока не стало слишком поздно. Может быть…
Не успела Лилин развить эту мысль до конца, как почувствовала, что её вдруг кто-то ткнул в ребра. Потрясенно ахнув, она обернулась и обнаружила в месте толчка выставленный средний палец яростно взирающей на неё вдовствующей герцогини.
Их взгляды скрестились, и женщина тихонько покачала головой.
– Нет, мисс Мэйхью. Не надо, – прошептала герцогиня так тихо, что только Лилиан услышала её слова.
От ярости и потрясения Лилиан едва не раскрыла рот. Она отвернулась и уставилась в пространство перед собой. Очевидно, вдова заметила, как Лилиан рассматривала её сына.
Да что она знает о лживой душонке своего покойного мужа?!
Девушка сжала губы, возвратившись к своим замыслам. Завтра же она непременно поговорит с Саймоном.
Она добьется справедливости, которую так искал её отец, и которую заслужила её мать. Она обязательно закончит поиски, которые привели её сюда. Так или иначе. Любой ценой.
