Джулиана Грей - Чтобы встретиться вновь
– Стоп, погоди минуту, дорогая… – начала было Александра.
– А ты! – Лилибет ткнула пальцем в сторону Александры. – Мы принимаем ваши ставки, Уоллингфорд. Хотя это вряд ли что-то значит. «Вряд ли что-то значит» – вот что ты сказала! – Она сердито стукнула по столу кулаком. Франческа подскочила, чуть не уронила на пол стопку тарелок и заторопилась к двери.
– Лилибет, дорогая моя. – Александра положила на плечо Лилибет ладонь, как успокаивающее теплое одеяло. – Ты милая, славная, откровенная душа и не понимаешь главного в искусстве выигрывать…
– В искусстве выигрывать! – Лилибет вскочила со стула и подбоченилась. – Выигрывать! Так для тебя все это игра, Алекс? Правда? Потому что я думала – мне хотелось думать! – что это имеет какое-то отношение к моей жизни! И к жизни Филиппа!
Александра осторожно поднялась и встала за своим стулом, положив длинные пальцы на зубчатые края спинки.
– Возможно, я воспользовалась неверным словом…
– Возможно, да! Возможно, ты вообще воспользовалась неверной стратегией! Потому что…
На ее руку легла чья-то ладонь, и Лилибет резко повернулась. Абигайль с серьезным лицом смотрела на нее округлившимися огромными глазами, выделявшимися на бледной коже.
– Конечно, мы понимаем, Лилибет. Конечно же. И мы очень любим тебя и Филиппа. Но разве мы не хотим, чтобы джентльмены отсюда уехали? И предложение Уоллингфорда нам весьма на руку.
– Да разве ты не видишь? Он сам намерен выиграть! Он сделает все, чтобы заставить нас дрогнуть, и вынудит покинуть замок!
За дверью в столовую что-то грохнуло. Лилибет застыла, глядя на Александру. Абигайль подошла к двери.
– Ничего страшного, – сказала она. – Просто Франческа едва не уронила тарелки.
Александра постучала пальцем по руке Абигайль и кинула на нее многозначительный взгляд поверх головы Лилибет.
– Может быть, нам лучше поговорить об этом на кухне?
Лилибет посмотрела на одну кузину, на вторую и вздохнула.
– Хорошо.
Филипп сидел на кухне за большим деревянным столом под присмотром экономки и горничных и доедал десерт. Он поднял взгляд от тарелки с panettone, увидел Лилибет и просиял от радости.
– Мама! – воскликнул мальчик, кинувшись в ее объятия.
Она опустилась на колени, обняла сына и зарылась лицом в его теплые, пахнущие хлебом волосы. Маленькие ручки и ножки обвивали ее с настойчивой силой.
– Привет, милый, – сказала она. – Ты был хорошим мальчиком и съел весь обед?
Экономка, улыбаясь, встала из-за стола.
– О, он такой хороший мальчик! Съел барашка, съел fagioli [1], съел артишоки. Он становится forte, сильным. – Для демонстрации она согнула свою руку.
– Спасибо, синьорина Морини, – улыбнулась в ответ Лилибет.
– Синьорина Морини дала мне добавку panettone, – прошептал мальчик на ухо Лилибет. – Ничего страшного?
– Если ты съел весь обед, то конечно, детка. – Она взъерошила ему волосы и выпрямилась. – Милый, взрослым нужно немножко поболтать. Беги, пожалуйста, с Франческой – пора принимать ванну. А я скоро приду, почитаю тебе сказку и уложу в кроватку.
– Ванну! – застонал малыш.
Краем глаза Лилибет заметила, что Франческа безнадежно вздохнула. Девушка не очень хорошо понимала английский, но слово «ванна» за эти недели стало ей мучительно знакомо.
– Да, дорогой. И не тяни время. Если будешь хорошо себя вести с Франческой, я прочитаю тебе еще одну сказку. – Она подумала. – Ту, про кроликов. Ты ее любишь.
– Мама! Только не эту! Ты читаешь ее снова и снова. Она же для малышей!
Потребовалось определенное количество угроз, лести и откровенного подкупа, но в конце концов Филипп отправился наверх, держа Франческу за руку, а Лилибет рухнула на старый тростниковый стул рядом с Абигайль.
– Такой милый, – сказала Абигайль. – Сегодня днем, во время урока, он рассказал мне совершенно прелестную историю. Что-то про пикник на озере с неким джентльменом из наших знакомых.
– Не меняй тему, – отрезала Лилибет. – Давай-ка подробно рассказывай, что за интригу ты вынашиваешь против Уоллингфорда.
– О, это очень просто. – Абигайль взяла с тарелки Филиппа последний кусочек panettone и сунула в рот. – Мы должны застать Пенхэллоу за соблазнением тебя и выкинуть их всех отсюда.
– Что?! – воскликнула Лилибет.
– Что?! – воскликнула Александра.
– Che cosa? – пробормотала синьорина Морини с дальнего конца стола.
Абигайль невинным взором обвела их лица.
– Разве вы не видите? Я дразню бедолагу – я имею в виду, Уоллингфорда – вот уже несколько недель, подталкивая к какому-нибудь шагу вроде этого. Это же идеально! Если мы застанем Пенхэллоу на месте преступления, они будут считать себя обязанными уехать.
Лилибет вскочила со стула.
– На месте преступления! С Пенхэллоу!
– Да, с Пенхэллоу. – Абигайль подняла руку, успокаивая ее. – А с кем еще? С мистером Бёрком?
– Вот только не с мистером Бёрком! – рявкнула Александра.
Абигайль опустила голову, скрывая улыбку.
– Да, конечно. Я забылась. Но ты и Пенхэллоу, Лилибет, – это же идеально! Он в тебя отчаянно влюблен. Достаточно поманить его пальчиком, и он будет у твоих ног, делая то, что там делают мужчины, чтобы соблазнить женщину. Полагаю, разорвет на тебе лиф. И…
– Слушай, где, дьявол тебя побери, ты такого наслушалась? – перебила ее Александра.
– Читаю романы. И тут появимся все мы с криками «ага!», как в пьесе. – Она захлопала в ладоши. – Идеально!
– Но я не могу! – воскликнула Лилибет. В висках колотилась кровь. Она упала обратно на стул. – Это невозможно!
Абигайль похлопала ее по руке.
– О, разумеется, мы не допустим, чтобы это зашло слишком далеко. Ты и твоя несокрушимая добродетель.
– Это исключено. – Лилибет вырвала руку, сплела пальцы на коленях и сделала глубокий вдох, чтобы ароматы кухни – розмарин и пекущийся хлеб – согрели и успокоили ее.
– Всего лишь чуть-чуть надорвет лиф, Лилибет. Я сама все починю. Лорд Сомертон ничего и не узнает.
– Еще как узнает, разве нет? – отозвалась Лилибет, дергая себя за платье. – Когда прочитает объявление в «Таймс».
Абигайль отмахнулась.
– Мы скажем джентльменам, что в объявлении нет необходимости.
– Они расскажут всем, когда вернутся в город.
– Нет, если мы попросим их хранить молчание. – Абигайль улыбнулась. – Уоллингфорд невежа и грубиян, но грубиян благородный. Более или менее.
