Конни Мейсон - Милая заложница
Возле Роба.
Дирхаунд ткнулся в ее руку, и Элспет погладила его от носа до основания хвоста.
Ее неудержимо влекло к стоящему у штурвала мужчине, но она решила изо всех сил противиться этому влечению. Он уже показал ей, как беззащитна она перед его обаянием и как мало значат для него ее уступки.
— Что же мне делать, Фингал? Элспет потерла жесткие уши собаки.
Дирхаунд, как будто поняв ее вопрос, повернулся и пошел на корму суденышка. Он уселся рядом с Робом, предоставляя ему возможность трепать его косматую голову. Элспет слышала, как пес стучит по палубе своим толстым хвостом.
— Вот что значит обратиться за советом к собаке, — пробормотала она.
Это лохматое создание готово было принимать ласки от кого угодно. Но Элспет не собиралась повторять его ошибку.
Она подумала, что Роб, наверное, еще не ел, и, прихватив котомку из барсучьей шерсти и бурдюк отвратительного вина, направилась на корму. Ее духовник часто напоминал ей, что, демонстрируя своему врагу доброту, она «осыпает его голову горящими угольями».
Элспет намеревалась осыпать Роба Мак-Ларена горящими угольями, пока он не вспыхнет.
Глава четырнадцатая
Все мускулы в теле Роба напряглись, когда он увидел идущую к нему Элспет. Легко ступая по палубе, она обогнула каюту и мачту. Кроткое выражение ее лица не ввело его в заблуждение. Если бы он был собакой, шерсть у него на загривке встала бы дыбом. Тем не менее Фингал при появлении Элспет вскочил и радостно завилял хвостом, а точнее, всем телом.
Решив ее похитить, Роб не подумал о том, что невеста Драммонда — это живой человек со своими чувствами и переживаниями. Нет, он рассматривал ее лишь как способ достичь своей цели.
Что бы ни сказала приснившаяся ему женщина, он по-прежнему допускал, что действительно безумен. Его друг Хэмиш предупреждал его о том, что похитить Элспет Стюарт — это плохая идея.
— Это совсем не то же самое, что угнать стадо коров, — втолковывал ему Хэмиш. — Корова — самое кроткое создание на земле. Она пойдет туда, куда ты ее погонишь. Но связываться с женщиной опасно.
«Вот уж воистину».
— Ты поел? — спросила Элспет, доставая из котомки большую овсяную лепешку и с натянутой улыбкой протягивая ему.
«С таким же успехом паук мог бы улыбаться попавшей в его сети мухе».
Но с тех пор как Роб съел колбаску со сковороды Ангуса, прошла, казалось, целая вечность. От голода его желудок присох к позвоночнику, и его рука непроизвольно потянулась к лепешке.
— Благодарю, — произнес Роб, вгрызаясь в лепешку.
Даже если она отравила еду, ему было все равно. Роб проглотил пару колбасок, не забыв поделиться с Фингалом. Не станет же Элспет травить собаку, которая так откровенно ей симпатизирует. Затем Роб запрокинул голову, чтобы отпить вина из бурдюка.
— Фу! Это вино прокисло.
Он вытер губы рукавом, но избавиться от кислого привкуса во рту ему не удалось. Элспет подавила смешок.
— Я так и сказала Ангусу, но он, похоже, очень бережлив и не выбрасывает ничего из того, что еще может пригодиться.
— С таким же успехом ты могла бы промокнуть это вино губкой и протянуть ее мне на палке.
— Не насмехайся над тем, как нашему Господу предложили вино, когда он был на кресте, — нахмурилась Элспет. — Остерегайся богохульства, Роб Мак-Ларен.
Если бы она только знала!..
— Богохульство — это только один из длинного списка моих грехов.
— Да, но именно этот грех Господь может тебе не простить.
— Он не простит мне очень многое, — пробормотал Роб, сплевывая в озеро, чтобы избавиться от уксусного привкуса во рту. — Могла бы и предупредить.
— Ты тоже мог бы меня предупредить, — ответила Элспет, пристально глядя ему в глаза.
Речь шла уже не о вине. Совершенно неожиданно разговор полностью сменил направление. Элспет намекала на страсть, вспыхнувшую между ними накануне вечером.
Как это у женщин получается?
Роба охватило раздражение.
— Я знаю, что по твоему мнению я тебе что-то должен, — произнес он, — но, клянусь, я понятия не имею, что это такое. — От недовольства самим собой его голос прозвучал гораздо резче, чем он того хотел. — Я тебя ни к чему не принуждал, девушка.
Она крепко сжала губы в тонкую линию.
— Ты хочешь сказать, что то, что произошло между нами, случилось против твоей воли? — спросил Роб.
Элспет продолжала молча смотреть на него.
— Если ты ожидаешь, что я стану перед тобой извиняться, то тебя ожидает разочарование.
Элспет не произнесла ни слова, но если бы глаза могли метать настоящие молнии, то он был бы уже мертв.
— И если мне представится возможность это повторить, то можешь не сомневаться, девушка, я ее не упущу.
— Не волнуйся, Мак-Ларен. — Ее голос прозвучал чересчур нежно. — Вряд ли эта ситуация повторится.
Элспет уселась на скамью и уставилась на темную воду, полностью игнорируя его присутствие.
— Что ж, — неуверенно произнес Роб, — так тому и быть.
Он подозревал, что это попытка выдать желаемое за действительное. Он никогда не умел ориентироваться в загадочном женском мире. Женщины всегда стремились заглянуть в душу мужчины и узнать не только о чем он думает, но и что чувствует.
Если бы мужчины сами могли это понять!
Когда Фиона впервые спросила у него, какие чувства он к ней испытывает, Роб совершенно честно ответил, что никаких.
— Этого не может быть, дурачок, — рассмеявшись, ответила она. — Просто ты не знаешь, как эти чувства называются.
И Фиона кое-что ему объяснила.
Это ощущение в животе, возникающее всякий раз при ее появлении, называется волнением. Тепло в груди означало, что он счастлив. А когда Роб сказал, что его сердце как будто стискивает чья-то рука, Фиона улыбнулась.
— Это любовь, Роб, — прямо сказала она. — Ты меня любишь, и твое сердце это знает. Так что позволь всем остальным частям твоего тела раз и навсегда признать этот факт.
Он ее любил. Это стало для него открытием.
Но теперь, когда Фионы не было рядом, Робу приходилось в полном одиночестве бороздить глубины собственной души. Дирхаунд понял, что колбаски закончились, и отошел от него, чтобы устроиться рядом с Элспет. Пес положил голову ей на колени.
— Ты ему нравишься, — заметил Роб.
— Я рада, что хоть кому-то нравлюсь, — отозвалась Элспет, погладив Фингала по голове.
У Роба сжалось сердце. Нет, это не означает, что…
— Ты нравишься мне, — услышал он свой голос, раздавшийся раньше, чем он успел как следует подумать. — Ты мне очень нравишься.
