Подмененная - Карр Филиппа

Не представляю, что же теперь будет.

— Вы имеете в виду, что будет с ней? — спросила бабушка.

— Мы обязаны позаботиться о ней, правда, бабушка?! — воскликнула я.

Она согласно закивала Головой.

— Бедная, бедная малышка! Она была так счастлива, когда смотрела на фокусника.

— А Белинда… — начала я.

Наступило молчание.

Наконец бабушка произнесла:

— Ли очень беспокоится за нее.

— Беспокоится за нее! — вскричала она. — Именно из-за нее все и случилось. О чем она думала? Дженни Стаббс погибла из-за нее.

— Я понимаю, — сказала бабушка. — Ужасно, что такое случилось с ребенком.

— Она умышленно взяла свечу и подожгла платье Люси.

— Дети не понимают опасности огня Она еще маленькая… насмотрелась этих фокусов и, видимо, решила, что сумеет превратить Люси в дракона или еще в кого-нибудь.

— Не надо быть с ней слишком , суровыми, — добавил дедушка. — Иначе в душе ребенка может остаться шрам на всю жизнь.

— Да, — согласилась бабушка, — ситуация ужасная.

Это я виновата в том, что позволила подарить Люси платье Белинды Дедушка сказал:

— Ну, хватит. Не время сейчас осуждать себя.

Нужно сделать все, чтобы как-то смягчить последствия трагедии.

— Я рада, что Люси находится у тебя, Ребекка, — сказала бабушка.

— Она может проснуться ночью, обнаружить, что находится в незнакомом месте, так что я подумала…

— Ты, несомненно, права.

Вновь наступило молчание. Мы все были поглощены мыслями о Люси и о внезапно случившейся ужасной трагедии.

Я лежала возле девочки, радуясь тому, что она все еще спит. Она выглядела совсем маленькой и беззащитной. Мне хотелось плакать из-за жестокости судьбы, которая лишила меня матери, а теперь то же самое произошло и с Люси. От этого я чувствовала особую близость к малышке.

Когда она проснется, я должна , быть рядом с ней, чтобы обнять и утешить ее.

В эту рождественскую ночь я пережила странное ощущение. Не знаю, спала я или бодрствовала. В тот момент мне казалось, что бодрствую, но впоследствии я решила, что это было не так, поскольку мне почудилось, будто в комнате находится моя мама. Помню, что я не видела ее, но ощущала ее присутствие, знала, что она совсем рядом. Я не слышала ее голоса, но ее слова звучали в моей голове. Она звала меня… говорила мне, что я должна сделать.

Я лежала с гулко бьющимся сердцем, и меня переполняло ликование, оттого что она со мной, оттого что она вернулась. Я пыталась обратиться к ней, но не слышала собственного голоса.

Однако я знала, что она рядом и убеждает меня действовать.

Я почувствовала, что не сплю. В комнате в лунном свете виднелись очертания мебели, стоящей в комнате.

Встав с постели, я надела халат и ночные туфли.

— Где ты, мама? Милая мама, где ты? — прошептала я.

Мне никто не ответил.

Я подошла к окну. На поверхности моря разливался лунный свет. Кругом царила тишина, нарушаемая только мягким шелестом волн.

Я не могла оставаться в своей комнате. Что-то заставило меня подойти к двери. Я выглянула в коридор — там было тихо — и по главной лестнице спустилась в холл.

Там стояла рождественская елка, ставшая теперь трагическим напоминанием. Обгоревшие свечи… тоже символ трагедии. Я уселась возле елки, закрыв лицо руками.

— Вернись, — бормотала я. — Вернись, мама. Ты ведь ненадолго вернулась…

Вдруг на лестнице послышались тихие шаги. Вскинув голову, я увидела, что в холл входит бабушка.

— Ребекка, — сказала она, — мне послышалось, что кто-то ходит по дому. Что ты здесь делаешь?

— Я… я не могу уснуть.

Она подошла, села рядом со мной и взяла меня за руку.

— Дорогое дитя, я понимаю, что ты чувствуешь.

— Дело в этом ребенке, — сказала я. — Я знаю, что обязана сделать.

— Скажи мне.

— Я хочу забрать ее. Хочу взять ее в дом… не в качестве ребенка служанки. Я хочу, чтобы она жила здесь вместе с нами… я просто чувствую, что так должно быть.

Бабушка кивнула.

— Ты ведь ее любишь, правда?

— Да. А теперь она осталась совсем одна. Что ее ждет? Работный дом? Сиротский приют? Нет, это было бы невыносимо. Знаешь, бабушка, что-то случилось.

Только что наверху… ко мне как будто явилась мама.

— Ах, моя родная…

— Может быть, я видела сон? Я не знаю. Мне казалось, что мама находится в комнате. Мне казалось, что она подсказывает мне, как поступить.

— Это твое сердце тебе подсказало, Ребекка.

— Не знаю… но я должна сделать это. Пусть даже никто мне не помогает, я собираюсь позаботиться о Люси.

— Что ты имеешь в виду, говоря, что никто Не будет помогать тебе? Ты же знаешь, что мы поможем тебе.

Я повернулась к ней, и она обняла меня.

— Ребекка, дорогая моя, я горжусь тобой. Мы заберем ее сюда. Она будет жить в детской вместе с Белиндой. Белинда обязана потесниться, правда?

— А что же с Белиндой, бабушка?

— Это нормальный, слишком резвый ребенок. Она не хотела никому причинять вреда. Ли говорит, что сейчас она горько плачет. Для нее это было просто игрой. Она не понимала, что может натворить огонь.

— Что ж, сегодня она получила урок, и жестокий урок. Какую цену за это заплатили бедные Дженни и Люси!

Бабушка сказала:

— Ребекка, это самое меньшее, что мы можем сделать… хотя бы ради Дженни, которая без всякого колебания отдала свою жизнь, чтобы спасти ребенка.

— Ты всегда меня понимала.

Бабушка быстро встала, как бы устыдившись своих эмоций.

— Холодно, — сказала она. — Пора расходиться по кроватям. К тому же что будет, если Люси проснется?

— Я окажусь рядом и утешу ее. Я всегда буду рядом, бабушка. Всегда.

Я вернулась в свою комнату. Люси мирно спала. У меня было такое чувство, что здесь присутствует моя мама… и что она довольна.

ПОМОЛВКА

Прошло шесть лет с тех пор, как умерла моя мама. Мне только что исполнилось семнадцать. Я не могла забыть ту рождественскую ночь, когда мне показалось, будто мама явилась мне. Я часто ощущала ее близость, и это давало мне чувство уверенности.

Бабушка часто говорила, что нам необходимо продолжать жить, не озираясь на прошлое; до некоторой степени нам это удавалось. Я сумела кое-что сделать для Люси, а она, конечно, для меня Я заботилась о ней (а ей очень нужна была забота в течение многих недель после смерти Дженни), и это вновь пробудило во мне интерес к жизни. Она была ошеломлена, оплакивая Дженни. Мне предстояло хоть как-то заменить ей мать. К счастью, я уже нашла путь к ее сердцу Не представляю, что произошло бы с бедным ребенком, если бы не это. Именно я стала тем человеком, кому доверяла Люси. Она непрерывно обращалась ко мне, а я была глубоко тронута тем и благодарна за такое проявление доверия. В течение первых недель она не отходила от меня ни на шаг. Если я куда-то выходила, ее маленькое личико искажалось страхом. Бабушка пыталась как-то помочь, подменить меня в тех случаях, когда это было необходимо, но, по ее словам, Люси не успокаивалась до тех пор, пока я вновь не появлялась.

Все так жалели этого ребенка, что были готовы помочь чем угодно. Ли, хорошо ладившая с детьми, взяла Люси в детскую, ставшую для ребенка родным гнездом. Все слуги превосходно относились к ней, хотя мы поначалу опасались их недовольства из-за того, что чужой ребенок поселился здесь на правах члена семьи.

Белинда была на удивление благосклонна к Люси и поделилась с ней игрушками, совершенно не протестуя против вторжения на ее суверенную территорию.

Вероятно, она понимала, что произошло нечто ужасное и что она помогает справиться с последствиями этого.

Она даже стала вести себя спокойнее, чем прежде. Ли всячески подчеркивала, что не следует рассказывать Белинде о ее ответственности за смерть Дженни Стаббс, .хотя в то же время ей надо объяснить, что опасно играть с огнем. Похоже, Ли действительно хорошо понимала детей и оказалась чудесной няней. Это было удивительно, если принять во внимание ее прежнюю жизнь в качестве пленницы благочестивой матери, постоянно следящей за своим вышиванием.