Замуж за принца - Лондон Джулия

Он попробовал еще раз.

— Мисс Триклбэнк, молю вас, покажите мне ту записку, которую вам принесли.

— Я бы с превеликим желанием…

— Благодарю вас.

— Если бы она у меня была. Но у меня ее нет. Папа велел отдать ее властям. Я так и поступила. — Она поставила чашку и подошла к каминной полке со стоящими на ней часами.

— Вы говорите, что у вас нет этой записки?

— К превеликому сожалению, нет. Не смотрите на меня с таким укором. Я же совершенно не ожидала, что в дверь моего дома постучится принц. — Мисс Триклбэнк засмеялась. — Этого я уж точно не ожидала. — Она подтянула маленький стульчик от стены, встала на него, чтобы рассмотреть лунный календарь на циферблате. — По-моему, они идут неправильно. Сегодня же у нас не полнолуние, верно?

У Себастьяна голова пошла кругом.

— Но в газете…

— О, я отдала записку мистеру Фринку уже после того, как поделилась ее содержанием с… тем, кто издает эту газету. — Она подвела лунные часы и спрыгнула со стула. — Уверены, что не хотите чаю? — улыбнулась она.

— Кто такой мистер Фринк?

— Секретарь моего отца. Он помогает ему с рутинной работой в суде. Вы же понимаете, что мне туда нельзя. Боже упаси, чтобы какая-то женщина давала советы судье Королевской скамьи! — Она скрестила руки на груди и на мгновение показалась отстраненной — ее явно угнетала подобная ситуация.

— И где же мне отыскать этого мистера Фринка?

— Отыскать его? А зачем… О бог мой, у него тоже нет этой записки. Он передал ее лондонской городской полиции.

У Себастьяна едва голова не лопнула. Он взъерошил волосы — нервная привычка, от которой няня отучила его пару десятков лет назад.

— А кому именно в лондонской городской полиции?

— Я не знаю точно. Я лишь могу предположить, а вас-то должны были уведомить.

Себастьян сжал зубы. Ситуация начинала напоминать ему цирк.

— Мне никто об этом не говорил.

— Серьезно? — Мисс Триклбэнк нахмурилась, как будто над чем-то усиленно размышляла. — Должно быть, вы места себе не находите. Сэр, у меня нет этой записки в наличии, но я подробнейшим образом могу рассказать вам, что в ней было написано. Записка была короткой и гласила: «Ваша честь, человек, несущий ответственность за трагедию в Кенсингтоне, из их окружения. Присмотритесь к фельдмаршалу». И как я уже говорила, послание было не подписано.

— А какой был почерк?

— Почерк? Красивый. У этого человека явный талант к каллиграфии, я бы сказала. Толстые линии пером, которым я так и не научилась. И рука уверенная. Предположительно, женская. Но, с другой стороны, мог написать и мужчина.

Себастьян потер переносицу, пытаясь унять дикую головную боль, которая уже начинала давить на глаза. Он получил лучшее образование, о котором только можно было бы мечтать, и тем не менее не мог найти выход из этой трясины.

— Я намерена продолжать расследование дальше.

О чем она сейчас говорит?

— Расследование убийства, — уточнила она. Но произнесла она это так спокойно, как будто сначала собиралась расследовать убийство, а потом пойти постирать.

— Вы?

— Да, я. А почему нет? Меня оно заинтересовало, а отец говорит, что я бываю очень сообразительной в подобных вещах. Хотя никто не отдает мне должного и не ценит.

Этот день, похоже, готов был стать самым абсурдным днем его жизни. Как будто он вышел в каком-то порту и оказался в совершенно ином мире. Все здесь было перевернуто с ног на голову. Он в очередной раз попытался заметить в ее поведении хоть каплю фальши, но увидел только уверенность и любопытство.

— Не будьте смешны, мисс Триклбэнк. Вы же не можете самостоятельно проводить расследование.

Она зажмурила свои прекрасные серые очи и расправила плечи, как будто собиралась ударить его.

— Похоже, вы, ваше высочество, отлично разбираетесь в том, что я могу, а чего не могу делать. Я уж точно могу провести расследование. Вы же знаете, что я видела его на балу. И не один раз.

— Кого видели?

— Вашего… — Она откашлялась. Элиза сделала вращательное движение, как будто пыталась исторгнуть это слово из своего тела. — Усопшего.

— Что вы имеете в виду, говоря, что вы его «видели»?

— Только то, что сказала. Первый раз я увидела его, стоя среди тех, кто ожидал официального представления. Ну, когда вы наступили мне на ногу.

Он открыл было рот, чтобы возразить, но она тут же добавила:

— Случайно. Но я также видела его, по крайней мере, дважды, когда он беседовал с банкиром.

Банкиром? Зачем Матусу общаться с банкиром? С каким банкиром?

— С кем? Откуда вам известно, что он банкир? Откуда вам вообще известно, кто он? Все же были в масках!

— Да, в масках, но у господина Джона Хита очень выдающаяся фигура.

Она безумна! Вот что здесь происходит! Эта женщина, какой бы красивой она ни была, безумна, и это все плод ее воображения.

— В тот вечер на балу было несколько дородных господ.

— Я имела в виду, что господин Хит — корпулентный мужчина.

Эта беседа уже переставала быть полезной. Себастьян пристально изучал хозяйку. Да, он не ошибся: она действительно немного не в себе. Наверное, самое лучшее, что он сейчас может сделать, — это спешно удалиться, чтобы обсудить ситуацию с Леопольдом. По крайней мере, теперь у него было имя человека, с которым Матус беседовал вечером на балу не один раз. А это уже зацепка.

— Благодарю вас, мисс Триклбэнк, за вашу помощь. Я мудро распоряжусь полученной от вас информацией.

Она терпеливо улыбнулась, как будто вела беседу с бестолковым ребенком.

— Я приглашена на чай с дочерью господина Хита, — сообщила она. — Моя близкая подруга, леди Каролина Хок, пригласила меня. Я с преогромным удовольствием поделюсь с вами той информацией, которую раздобуду, если таковое случится.

И какой в этом прок?

— Благодарю вас, но я полагаю, что в этом вряд ли будет необходимость. Я сам побеседую с господином Хитом.

Она издала такой звук, как будто пыталась придушить смех. Присмотревшись повнимательнее, он увидел, что она действительно сдерживается, чтобы не рассмеяться. Над ним? Неужели дерзости этой женщины нет предела?

— Я могу узнать, что же вас так развеселило? — напряженным голосом поинтересовался он.

— Можете! — весело прощебетала она. — Мне смешно, что вы полагаете, будто можете войти в дом любого англичанина в таком облачении и что-либо узнать. Из этого ничего не выйдет. Если господин Хит что-то и знает, то вам точно не скажет. Он решит, что такие откровения грозят ему неприятностями, поэтому скорее предпочтет откровенничать с гражданами своей страны, а не с вами. И это если он вообще согласится принять вас. Здесь, на Бедфорд-сквер, мы общаемся без особых церемоний, но я вас уверяю, что в других домах все иначе. Поэтому, если есть что-то любопытное, его дочь обязательно нам расскажет.

— В таком случае я должен поговорить с его дочерью, — настаивал Себастьян, хотя он не знал, как может явиться в гости к другой молодой даме в таком наряде. Он чувствовал себя так, как будто вышел за рамки притворства.

— Но подобное невозможно! — заливисто засмеялась Элиза.

Принц раздраженно скрестил руки на груди.

— Продолжайте. Вы же до этого не постеснялись указать мне на то, что я был во многом не прав. Почему же невозможно?

— Неужели вы сами не догадываетесь?

Он недовольно поджал губы и пристально посмотрел на нее.

— Ваше высочество! Если вы нанесете визит мисс Хит, все в Лондоне решат, что она и есть та единственная.

— Какая единственная?

Мисс Триклбэнк залилась заливистым смехом, который звучал так легко и искренне, что если бы в этот миг он не был возмущен, то рассмеялся бы тоже. У нее был красивый смех, словно летнее солнышко тебе улыбнулось.

— Та единственная, на которой вы решили жениться!

Черт побери, он совершенно забыл об этом. Себастьян почувствовал, что зарделся от стыда. Как он мог не учесть того, что эти проклятые англичане следят за каждым его чертовым шагом, пытаясь предсказать, кому он сделает предложение руки и сердца. Себастьян полуобернулся к мисс Триклбэнк, которая вновь пыталась подавить веселье. Он действительно никогда не встречал таких, как она. Что же она о нем подумает? Он появился в ее доме в одежде прожигателя жизни и при этом не способен вести диалог, от которого зависела возможность отомстить за смерть своего друга. В Англии он абсолютно беспомощен.