Колин Фолкнер - Сладостный обман
– Мы не виделись с того вечера, как он привез меня сюда, – ответила Эллен.
– Я знаю только то, что ты говоришь мне, – угрюмо отозвался Ричард.
Эллен нахмурилась, но не стала начинать бессмысленный спор. Взяв записку, она прочитала: «Всего один, последний раз. Придите». Она свернула листок и бросила его обратно в корзину.
– Вы очень хорошо знаете, барон Ричард Чэмбри, что я не лгу вам, – с вызовом в голосе произнесла Эллен и смерила его возмущенным взглядом.
«Он уезжает. Что ж, наверное, мне нужно сходить к нему попрощаться. Ведь он так много сделал для меня», – раздумывала Эллен, обманывая себя, а самой нестерпимо хотелось встретиться с Кэвином. Ей многое нужно было сказать ему, и прежде всего об опасности, которая грозит и их отношениям, и ей самой.
И она не станет заходить в его квартиру, просто подойдет к двери, вызовет его и здесь же поговорит с ним. Она не даст ему возможности очаровать ее, она будет стойкой. Нет, даже не стойкой, она будет холодной, потому что это – ее прощальный визит. Она просто поблагодарит Кэвина за все, что он для нее сделал, попрощается и уйдет.
Разумеется, она ни словом не обмолвится о том, как много значит для нее их дружба. Она придала ей сил и уверенности в себе, помогла ощутить себя любимой и любящей. Кэвин сделал для нее столько же, сколько и Ричард. Он дал ей понять, что нет ничего постыдного в том, что женщина всегда играет роль соблазнительницы. Таков уж ее удел, и он отведен ей самой природой. Кэвин помог ей забыть о том унижении, которое она испытывала, ложась в постель с бессильным мужем. Его тщетные попытки обладать ею до сих пор жгли ее память. Именно Кэвин убедил ее в том, что когда-нибудь она встретит мужчину, которого полюбит горячо и страстно, и тогда жизнь ее обретет иной, неведомый пока смысл. Любить душой и сердцем – вот чему научил ее Кэвин.
Эллен подняла голову. Ричард продолжал делать вид, что увлечен пасьянсом. Она подошла к нему и положила руку ему на плечо.
– Кэвин просит меня прийти к нему попрощаться, – заговорила она и почувствовала, как дрогнула рука Ричарда. – Мой милый, заботливый и добрый мой Ричард… Конечно же, я пойду к нему. И мне не нужна будет твоя защита. Кстати, для этого хватит и кучера. Нет, лучше я возьму с собой служанку, так тебе будет спокойнее.
Ричард, видимо, хотел было возразить, но сдержался.
– Иди, если считаешь нужным, – наконец выдавил он из себя. – И не нужно никаких служанок, я не хочу приставлять к тебе шпионов.
– Как хорошо, что ты меня понимаешь, Ричард. Ведь пожелай я сблизиться с ним, я бы давным-давно сделала это.
Ричард раскладывал пасьянс, но руки его заметно дрожали. Он едва сдерживал охватывающий его гнев.
– Наверстать упущенное не поздно и сейчас, – резко произнес он.
Несколько минут Эллен в задумчивости постояла у двери, ведущей в квартиру Кэвина. Служанку она оставила внизу, в карете, приказав дожидаться ее.
Насколько Эллен была смелой и решительной в своих мыслях дома, настолько же робкой она оказалась здесь. Теперь ей не хватало смелости даже постучаться. Несколько раз она поднимала и опускала руку. Дрожащей рукой она потрогала висящее у нее на шее маленькое распятие, принадлежавшее когда-то ее матери. Из ее головы вылетели все заготовленные фразы, она уже не знала, о чем хотела сказать Кэвину. О том, что их отношения закончились? Или о том, что ей больше всего на свете хочется сохранить их? Говорить ли ей о любви? Но что она сама знает о ней? Да к тому же слишком неподходящей была эта тема в тот распутный век. И какая может быть любовь у актрисы, живущей на содержании? Говорить о любви в ее ситуации – это просто смешно.
Но, может быть, именно в ее положении зарождающийся цветок любви и становился дороже? Кэвин понимал это. Но понимал ли? Во всяком случае, Эллен хотелось в это верить.
Она тяжело вздохнула. Она никак не ожидала, что на деле последняя встреча с Кэвином превратится для нее в столь трудную задачу.
Она решила, что не станет говорить с ним о любви, и прежде всего потому, что он не давал ей никаких обязательств и обещаний. И больше того – он ясно дал понять, что после последней встречи он не будет пытаться увидеть ее.
Измученная сомнениями, Эллен все же собралась с силами и постучала. Ошеломленная, она стояла неподвижно, вслушиваясь в биение своего сердца. Она уже начинала подумывать, что Кэвина нет дома, как вдруг послышались легкие шаги, скрип открываемой двери и веселые мужские голоса.
Дверь открылась, и на пороге показался мальчик-мавр лет десяти-двенадцати, в пестром халате и высоком тюрбане. По-английски он говорил хорошо, только с легким восточным акцентом.
– Да, хозяин дома, – ответил он на вопрос Эллен. – Мисс позволит узнать ее имя?
Нервно теребя ленту банта, Эллен молчала. Она никак не ожидала встретить у Кэвина гостей. Значит, он не рассчитывал, что она придет сразу после того, как получит записку.
Мальчик изучающе рассматривал ее.
– Скажи хозяину… что пришла мисс… Эллен.
– Мисс не желает войти? – Мальчик широко отворил дверь и, поклонившись, отступил, давая Эллен возможность войти.
– Нет-нет, – испуганно замахала она руками и подалась назад, стараясь остаться не замеченной гостями Кэвина. – Передай хозяину, что я пришла ненадолго, всего на минуту.
С видимой неохотой темнокожий мальчик закрыл дверь. Эллен осталась одна, но не прошло и минуты, как дверь снова отворилась. На этот раз она увидела Кэвина. Он был одет в голубоватого цвета панталоны, легкую льняную рубашку; его длинные волосы, зачесанные назад и перевязанные на затылке, напоминали конский хвост. Наверняка эту прическу он перенял от дикарей, но при всей своей неожиданности она очень шла ему.
Глаза их встретились. Кэвин взял руку Эллен и приник к ней губами.
– Входи, Эллен. Признаться, я не ожидал, что ты придешь. У меня гости, но ты не стесняйся. Это мои друзья, они только вчера приехали из Америки.
Эллен почувствовала, как в ней просыпается непреодолимое желание, и, испугавшись, выдернула руку. «Я должна быть сильной и неприступной», – подумала она, не отрывая влюбленного взгляда от завораживающих глаз Кэвина.
– Нет, я не буду заходить к тебе, – проговорила она и опустила голову.
– Ну, конечно, – протянул Кэвин с ноткой презрения в голосе. – Ты же не хочешь, чтобы тебя видели. Ты же боишься, что Ричард может узнать о твоем посещении. Хорошо, сейчас я попрошу гостей удалиться. – Он повернулся, чтобы вызвать слугу, но Эллен остановила его:
– Пожалуйста, Кэвин, не нужно. Не из-за Ричарда я отказываюсь заходить к тебе. Я просто не хочу оставаться с тобой долго. Я пришла, чтобы сказать тебе… – Прижав к груди руки, Эллен тщетно пыталась вспомнить, что же такое она собиралась сообщить ему.
