Решад Гюнтекин - Птичка певчая
* * *
Наша дворовая калитка была, как всегда, открыта, и я вдруг увидела у ворот высокую женщину в чёрном чаршафе. Лицо её было скрыто под чадрой. Вид у женщины был такой, словно она хотела что-то узнать в нашем доме, но не осмеливалась войти.
Кямран давно уже ждал меня. Боясь, что под чадрой окажется какая-нибудь знакомая женщина, которая заговорит со мной и задержит, я хотела было скрыться за деревьями. Но тут незнакомка окликнула меня:
— Барышня, милая, простите за беспокойство…
Мне пришлось подойти к воротам.
— Пожалуйста, ханым-эфенди, — сказала я. — К вашим услугам. Что вам угодно?..
— Это особняк покойного Сейфеддина-паши, не так ли?
— Да, ханым-эфенди.
— А вы тоже здесь живёте, барышня?
— Да.
— В таком случае у меня к вам просьба.
— Приказывайте, ханым-эфенди.
— Мне надо поговорить с госпожой Феридэ…
Я даже вздрогнула и, чтобы не рассмеяться, нагнула голову! Меня впервые в жизни величали госпожой.
Было немыслимо сознаться, что я и есть «госпожа Феридэ». У меня не хватило смелости сделать это.
— Ну что ж, ханым-эфенди, — кусая губы, ответила я, — извольте пожаловать в дом. Вы спросите в особняке, и вам позовут госпожу Феридэ…
Женщина в чёрном чаршафе вошла в калитку и приблизилась ко мне.
— Как хорошо, что я вас встретила, дитя моё, — сказала она. — Прошу вас, помогите мне. Вы будете свидетелем моего разговора с Феридэ-ханым. Только об этом никто не должен знать.
Невозможно передать моего удивления. Было уже довольно темно, и я не могла разглядеть под чёрной чадрой лица незнакомки.
Наконец, после некоторого колебания, я сказала:
— Ханым-эфенди, я не могла сразу признаться, так как не совсем одета… Но Феридэ — это я.
— Вы та самая Феридэ-ханым, которая выходит замуж за Кямрана-бея? — взволнованно спросила женщина.
Я улыбнулась.
— В доме только одна Феридэ, ханым-эфенди.
Женщина в чёрном чаршафе вдруг замолчала. Минуту назад она с таким нетерпением хотела увидеть Феридэ, а сейчас стояла, будто истукан. В чём дело? Может, она не верила, что я — Феридэ? Или тут дело в другом?..
Стараясь скрыть удивление, я сказала:
— Жду ваших приказаний, ханым-эфенди.
Странно. Незнакомка словно воды в рот набрала.
В глубине сада я увидела скамейку и сказала:
— Хотите, пройдём в сад, ханым-эфенди… Там нас никто не потревожит, и мы спокойно поговорим.
Незнакомка продолжала хранить молчание даже тогда, когда мы сели на скамейку. Но вот, кажется, она решилась, ибо резким движением откинула вверх чадру… Я увидела умное нервное лицо. Женщине было лет под тридцать. Хотя уже порядком стемнело, в глаза сразу бросалась её мёртвенная бледность.
— Феридэ-ханым, — начала она, — я пришла сюда по поручению своей очень близкой и давней подруги. Никогда не думала, что миссия, которую я взяла на себя, окажется столь трудной… Только что я настаивала, чтобы вы позвали Феридэ-ханым, а сейчас мне хочется убежать…
Меня охватила внутренняя дрожь, сердце тревожно заколотилось. Но я почувствовала, что если не буду смелее, женщина сдержит слово и убежит. Стараясь казаться спокойной, я сказала:
— Миссия есть миссия, ханым-эфенди. Надо быть решительной. Знает ли меня ваша подруга?
— Нет… Вернее, она незнакома с вами, но ей известно, что вы невеста Кямрана-бея.
— Она знает Кямрана-бея?
Незнакомка не ответила, а я вдруг почувствовала, что не в силах спрашивать дальше. Хотя я умирала от любопытства, но, мне кажется, пожелай она действительно уйти в ту минуту, я не стала бы её задерживать.
— Слушайте меня, Феридэ-ханым… Вы не знаете, почему я вдруг заколебалась. Я думала увидеть взрослую девушку, а передо мной маленькая школьница. Я боюсь огорчить вас… Вот причина моей нерешительности.
Жалость незнакомки задела моё самолюбие и вернула силы.
Я поднялась со скамейки, прислонилась спиной к дереву, обхватила ствол руками и сказала спокойным, даже повелительным голосом:
— В таких случаях нельзя быть нерешительной. Я чувствую, вопрос важный. Поэтому лучше, если мы отбросим всякую жалость и будем говорить откровенно.
Мой храбрый вид заставил незнакомку взять себя в руки.
— Вы очень любите Кямран-бея? — спросила она.
— Не понимаю, какое это имеет отношение к вам, ханым-эфенди.
— Видимо, имеет, Феридэ-ханым.
— Я вам уже сказала, ханым-эфенди, если мы не будем говорить откровенно, у нас ничего не получится.
— Хорошо. Пусть будет по-вашему. Я должна вам сообщить, что, кроме вас, Кямрана-бея любит ещё одна…
— Вполне возможно, ханым-эфенди. Кямран — молодой человек, обладающий очень многими достоинствами… И нет ничего удивительного, если он приглянулся ещё какой-нибудь женщине.
Какое-то подсознательное чувство говорило мне, что вот в этот тихий летний вечер, когда даже листья деревьев не шелестели, в наш дом неожиданно ворвалась буря. И не знаю откуда, но во мне появились сила и желание противостоять этой беде.
Последнюю фразу я произнесла даже немного иронически. Женщина продолжала сидеть, только как-то странно выпрямилась, нервным жестом поправила концы своего чаршафа и стиснула руками край скамейки. Я почувствовала, что сейчас незнакомка откроет наконец, ради чего она сюда пришла.
Бесстрастным голосом, лишённым каких-либо интонаций, она сказала:
— На первый взгляд вы мне показались ребёнком, но сейчас я вижу перед собой умную взрослую девушку. Как жаль, что Кямран-бей не смог оценить вас по заслугам… Впрочем, может, он и оценил вас, но потом поддался временной слабости. Одним словом, два года назад он познакомился в Европе с моей подругой, о которой я вам сказала. Не знаю, стоит ли вам рассказывать остальные подробности?..
Я кивнула головой:
— Мне надо удостовериться в правдивости ваших слов.
— Мою подругу зовут Мюневвер. Это дочь одного из старых придворных султана. Когда-то она увлеклась одним человеком, вышла замуж, но не была счастлива. После всех потрясений бедняжка заболела. Врачи посоветовали отправить её в Европу. Новая любовь пришла в тот момент, когда она уже выздоровела и собиралась возвращаться на родину. Кямран-бей приехал в Швейцарию. Не знаю, в отпуск ли, в командировку, но знакомство их произошло там. Он приехал на неделю, а оставался там около двух месяцев. Кажется, у него была даже по этому поводу неприятность…
— С вашего позволения, один вопрос… — перебила я. — Какую цель преследует ваша подруга, желая, чтобы я обо всем узнала?
Незнакомка встала.
