Валери Кинг - Плененные сердца
– Прошу тебя, хвали меня как можно больше. Кстати, имей в виду, если кто-либо из моих поклонников будет очарован тобой в этих новых нарядах, я с тобой поссорюсь.
Что бы сказала Аннабелла, подумала Эвелина, если бы она знала, что леди Эль считает ее, Эвелину, лучшей парой для Брэндрейта. Того самого Брэндрейта, за которого Аннабелла мечтала выйти замуж с самого детства. Богатой наследнице не случалось еще испытать в жизни серьезных разочарований. Увы, когда-нибудь ей все-таки придется понять, что маркиз не любит ее и скорее всего не полюбит никогда.
Леди Эль поманила Эвелину к большому зеркалу, которое по ее приказанию принесли из ее спальни. Тетушка принялась прилаживать на ней разноцветные ткани, любуясь отражением.
– Но ты должна немедленно снять этот безобразный лиловый муслин, – сказала она с гримасой отвращения. – Как ты могла носить такое ужасное платье все эти годы? Миссис Браун, помогите мне, пожалуйста. Боюсь, мои бедные пальцы уже ни на что не годятся.
Подчиняясь ловким пальцам миссис Браун, расстегивавшей на ней платье, Эвелина лукаво улыбнулась тетке:
– А в каком платье удобнее лазать по деревьям и доставать самые спелые персики? Вы помните, тетушка, вы всегда говорили мне, что я приношу вам самые лучшие фрукты? Как бы я иначе могла быть способна на такие подвиги?
Приподняв свои выношенные юбки, Эвелина сделала тетке шутливый реверанс.
Миссис Браун, разумеется, тут же сердито заявила, что Эвелина мешает ей, а леди Эль только возвела глаза к небу.
– Могу я надеяться, дорогая, что ты не станешь лазать на деревья хотя бы в этих шелках или, чего доброго, в тюле!
– Как бы это интересно выглядело, милая тетушка! – воскликнула Эвелина. Платье между тем упало к ее ногам. – Тюль, несомненно, разлезся бы на ниточки и повис на ветках наподобие мха.
– Ты сегодня что-то очень легкомысленна.
– Афродита была совершенно права, – раздался в этот момент голос Психеи. На лице у нее было совершенно ошеломленное выражение.
– В чем права? – спросили в один голос Эвелина и леди Эль.
Психея, остававшаяся все это время безмолвно в стороне, обратилась к Эвелине:
– Она говорила, что вы просто издеваетесь над ней, относясь с таким пренебрежением к вашей внешности. – Покачивая головой, она осматривала гибкую, высокую, идеально сложенную девушку. – Клянусь, вы могли бы соперничать даже с ней самой. Будь я хотя бы наполовину так хороша, как вы, Эрот никогда не утратил бы своей любви ко мне.
Эвелина почувствовала, как лицо ее вспыхнуло.
– В жизни не слышала такой чепухи! – растерянно произнесла она, прижимая руки к лицу.
– Да с кем вы обе говорите? – недоуменно спросила Аннабелла.
Леди Эль и Эвелина не удостоили ее ответом, а уж Психея и вовсе не обратила на Аннабеллу никакого внимания. Она подошла к своей новой приятельнице, стоявшей перед зеркалом в одной муслиновой рубашке, отделанной выцветшей розовой лентой. Обхватив пальцами талию Эвелины, она широко раскрыла глаза.
– Я никогда еще не видела такой тонкой талии. Как жаль, что современная мода скрывает такое совершенство.
Эвелина чувствовала себя в высшей степени неловко. Слегка наклонив голову, она взглянула на себя в зеркало. Вздев на нос очки, она присмотрелась к себе критически. Ну что ж – покатые плечи, стройная длинная шея, руки, ей-богу, красивы, не иначе как в результате лазания по деревьям!… Что еще? Грудь, можно сказать, недурна, действительно тонкая талия, плавно переходящая в бедра, и, наконец, длинные ноги с весьма изящными лодыжками. Она вспомнила, как восхищался ими Брэндрейт всего несколько часов назад. Что бы он подумал, если бы увидел ее сейчас? И что это он последнее время все не идет у нее из головы!
16.
Лорд Брэндрейт похлопывал хлыстом по своим бриджам из оленьей кожи. Он направлялся из конюшни к дому мимо старого дуба. Солнце пригревало ему спину. Посередине сада он остановился и оглянулся по сторонам. Некогда самое очаровательное место, с планировкой в духе середины семнадцатого века, лежало вокруг него, в сущности, в руинах. Планировка, конечно, уцелела, но клумбы заросли, растения одичали, особенно розы, с их густыми, лишенными цветов ветвями.
В минуту какого-то удивительного душевного прозрения он понял, что сердце его сейчас в таком же состоянии, как этот сад. Бог весть почему. Ведь он никогда не пренебрегал своим благополучием. Ни одну сторону его жизни нельзя было счесть запущенной. Ну, действительно – здоровье прекрасное, поместья управляются твердой, надежной рукой, с большим тщанием он исполняет свои обязанности в палате лордов, оказывает всяческое уважение своей семье. Откуда же у него такое чувство, что вся жизнь его, как этот сад, лишь тень того, чем она должна бы быть? Где-то в глубине своего сознания он смутно ощущал, что его неудовлетворенность имеет какое-то отношение к Эвелине. Вот еще загадка!
С досадой пожав плечами и решив, что ему следует покинуть Флитвик-Лодж сразу же после состязания, Брэндрейт направился к задней двери дома. Последнее время мысли об Эвелине его почему-то особенно беспокоили. Утром, когда он болтал с Аннабеллой, у него возникло ничем не оправданное желание, чтобы Эвелина вышла и присоединилась к ним. Впрочем, подобные странные желания донимали его теперь чуть ли не ежечасно. Да, да, он хотел видеть ее, спорить с ней о чем угодно, хотя бы и ни о чем, наблюдать за тем, как она вздергивает сползающие ей постоянно на нос очки, обмениваться с ней улыбками, когда что-то развлекало их обоих. Вот всего этого он желал теперь постоянно, ощущая какое-то незнакомое доселе недовольство то ли собой, то ли всем миром.
Господи, что с ним происходит? Он словно начинает дорожить ее обществом, ценить ее присутствие. Силы небесные – он просто тоскует без Эвелины! Той самой Эвелины, которая всегда раздражала его, испытывая его терпение. Женщины, которая положила конец его единственной надежде на счастье восемь лет назад, настроив против него ту, кого он любил и желал сделать своей женой.
Ему стало больно при одной мысли о Сьюзен Лоренс, ставшей теперь леди Фелмершэм. Он любил ее, как не любил никакую другую женщину ни до нее, ни после. Он уже совсем собрался сделать ей предложение, когда Эвелина высказалась при ней в его адрес так, что у него не осталось никакой надежды жениться на прекрасной, обаятельной мисс Лоренс. А теперь эта испортившая ему жизнь старая дева как будто просто «вычеркнула это из памяти. Каково?! Питать к ней после этого какую-то привязанность или даже простой интерес невозможно – это было бы предательством его любви к Сьюзен.
С такими грустными мыслями Брэндрейт быстро поднялся по ступеням террасы. Он должен забыть об Эвелине, выбросить из головы все, кроме необходимости уехать как можно скорее из Флитвик-Лодж, подальше от нее. Остались только состязание с Шелфордом и окончательный разговор с леди Эль об античной скульптуре. Он все-таки купит мраморного Зевса. После этого ему здесь больше нечего делать.
