Карин Монк - Твое нежное слово
– Харриет! – В ее голос слышалась паника. – Руперт! Где вы?!
– Не думаю, что они здесь. – Саймон, глядя на разгромленную комнату, пытался обуздать кипящий в нем гнев. Он подал руку Камелии. – Пойдемте, Камелия, – сказал он мягко и нарочито спокойно. – Мы, вероятно, найдем их наверху.
Она оцепенело кивнула и взяла его руку. Его сильные пальцы сомкнулись вокруг ее ладони, теплые, сильные, уверенные.
– Конечно, найдем, – сказала она, стараясь унять неистовый стук сердца. – Они испугались и, наверное, спрятались наверху.
Камелия повернулась спиной к разгромленной столовой и вслед за Заребом пошла по лестнице, все еще держа Саймона за руку.
– Выходи, Оскар, – позвал Зареб. – Все хорошо, малыш.
– Я дома, Оскар, – с трудом добавила Камелия. – Теперь нечего бояться.
Страх разрастался в груди Саймона, пока они медленно поднимались по лестнице. Сверху, где располагались гостиная и спальни, не доносилось ни звука, но в свете лампы было видно, что обстановка тут не лучше, чем внизу. Те, кто это сделал, славно поработали. Они знали, что Камелия уехала, и не торопясь шли из комнаты в комнату, круша все вокруг. Саймон задавался вопросом, нашли ли негодяи то, что искали.
В этот момент ему было наплевать, найдутся ли драгоценные животные Камелии.
– Оскар, – позвала Камелия, стараясь удержать голос от дрожи, и оглядела руины гостиной. На ковре валялись серые перья Харриет.
– Харриет! – Камелия, отпустив руку Саймона, помчались вверх по лестнице.
– Подожди, Тиша! – Зареб спешил за ней так быстро, как позволяла его объемистая одежда. – Не поднимайся без меня!
Не обращая внимания на его окрик, Камелия бросилась в коридор и рывком открыла дверь в спальню. Ее встретила тихая чернота.
– Оскар? – прошептала Камелия ломающимся голосом. Маленькая темная фигурка с радостным криком прыгнула к ее ногам. Вскрикнув, Камелия прижала обезьянку к груди.
– Все в порядке, Оскар? – Она быстро пробежала пальцами по его голове и конечностям, проверяя, не ранен ли он. – Ты не пострадал?
Оскар прильнул к ней и счастливо верещал, обняв за шею.
– Мы нашли Харриет, – сказал Зареб, появившись в дверях с птицей на плече. – Она потеряла много перьев, но цела. Думаю, пока, они не отрастут, она себе в зеркале не понравится.
Камелия протянула к птице руку, и Харриет тут же перелетела к ней.
– Харриет, ты моя красавица, – ворковала Камелия, поглаживая серую грудку птицы. – Мы уберем все зеркала, пока твои перья не отрастут. – Она посадила Харриет себе на плечо. – Теперь осталось найти Руперта.
Саймон нахмурился.
– Или мне это кажется, или эта груда одежды шевелится.
Камелия взглянула на вываливающуюся из перевернутого шкафа одежду.
– Руперт! – радостно вскрикнула, она, вытаскивая змею из груды атласа и шелка. – Какой ты умный, что спрятался и моей одежде!
Руперт высунул тонкий язык и посмотрел на нее выпуклыми глазками. Камелия нежно поцеловала его в холодную гладкую головку.
Саймон потрясенно уставился на нее. Страх, искажавший ее черты мгновение назад, сменился, полным, облегчением. «Отвратительная оранжево-черная змея, озорная обезьяна и нервная экзотическая птица много значат для Камелии, – подумал он, неожиданно тронутый этим, открытием. – Эти животные и Зареб – вот и вся семья Камелии».
Саймон проглотил ком в горле, порадовавшись, что вандалы, разгромившие дом, не причинили вреда животным.
– Давай уйдем отсюда, Тиша, – внезапно предложил Зареб, указав, на дверь. – Теперь, когда мы нашли животных, нужно уйти.
В его тоне сквозила едва заметная настойчивость. Но Камелия давно знала Зареба и не могла не распознать его беспокойства. Она в испуге повернулась, понимая, что он хочет от чего-то защитить ее.
Ее пристальный взгляд упал на кровать.
– Поднеси лампу ближе, Зареб, – спокойно сказала Камелия.
– Мы должны осмотреть другие комнаты, Тиша, – настаивал Зареб, пытаясь отвлечь ее. – Тут ничего нет.
– Поднеси лампу, – повторила она, медленно двинувшись к кровати. И зная, что Зареб старается оградить ее, мягко добавила: – Пожалуйста.
Старый африканец неохотно шагнул ближе с лампой в руке.
Теплый свет упал на кинжал, воткнутый в подушку.
Это любимое оружие отца, сообразила Камелия. Тяжелый кинжал был сделан мастером из людей племени сан, которых белые звали бушменами. Это был прекрасный пример исключительного мастерства: тяжелая рукоять из кованого железа, кропотливо отполированный клинок. Кинжал не был древним, но он изящно сделан и точно отбалансирован – внушительное оружие, если им воспользоваться. Камелия сказала себе, что люди, взявшие кинжал из кабинета ее отца и пригвоздившие им к подушке записку, не могли знать, что Шаман наделил лезвие темными силами.
Она смотрела на кинжал, стараясь отогнать страх. «Я не верю в сверхъестественные силы и проклятия», – твердо напомнила себе Камелия. Но все равно похолодела, словно вдруг повеяло ледяным ветром.
– Серьезное оружие, – весело сказал от двери Оливер. – Пропала подушка.
Саймон вздохнул:
– Леди Камелия, позвольте представить вам Оливера, которому полагалось ждать меня в карете. Оливер, это леди Камелия, а это Зареб.
– Рад познакомиться, – кивнул седой головой Оливер. – Извините меня за вторжение, я увидел, что в доме словно призрак блуждает одинокий огонек, хотя у вас было достаточно времени, чтобы зажечь весь дом. Я имею в виду лампы, – быстро уточнил он, взглянув на Камелию. – Думаю, вы слышали, что он недавно спалил свой дом. Но это в первый раз. Не подумайте, что для него это обычное дело. Конечно, он чуть не сжег дом мисс Эмилии дымовой шашкой, – задумчиво почесал голову Оливер. – Мальчишкой он всегда что-нибудь взрывал или засовывал в бутылку несколько фитилей и поджигал их. Он говорил, что пытается помочь нам лучше освещать комнаты. – Фыркнув от смеха, Оливер откровенно закончил: – Мы всегда боялись, что однажды проснемся в горящих постелях.
– Я не виноват в недавнем пожаре в моем доме, Оливер, – сказал Саймон, чтобы положить конец болтовне старика. Сейчас не время рассказывать Заребу и Камелии о его детских проделках. – Я не хотел волновать Хейдона и Женевьеву и не сказал, что кто-то преднамеренно поджег мою лабораторию. Думаю, те же самые люди сегодня вечером разгромили дом леди Камелии.
– Да уж, тут поработали не воры, – заметил Оливер, внимательно оглядев комнату. – Я сам был вором, – гордо сказал он Камелии и Заребу, – и никогда не оставлял в доме такого безобразия. Какой смысл резать курицу, которая не сет золотые яйца? – Он сердито нахмурился и закончил: – Если эти негодяи попадутся мне в руки, я их так отделаю, что они месяц сидеть не смогут.
