Синди Холбрук - Озорная леди
— Но я не могу больше в нем находиться! Оно слишком тяжелое! — хныкала Чентел.
Ричард попытался еще раз сконцентрировать свое внимание на неподатливой пуговице.
— Ну, подожди! — обратился он к ней. Обеими руками взявшись за верх платья, он рванул изо всех сил — и пуговицы посыпались на пол, как градинки!
— Ой! Ты порвал его! — испуганно закричала Чентел.
— Зато ты теперь свободна! — упиваясь своей победой, с гордым видом произнес Ричард.
— Но платье…
— Оно все равно для тебя чересчур тяжелое, — борьба с пуговицами окончательно вымотала Ричарда, и он опустился в свое кресло.
— Ты можешь себе позволить испортить безумно дорогие платья безо всякого сожаления. Как это, должно быть, приятно, — предположила Чентел, исчезнув за ширмой.
— Это преимущество моего положения, мадам. — Ричард поудобнее откинулся в кресле. К его удивлению, мебель в комнате начала двигаться. Он закрыл глаза, чтобы не видеть этого безобразия. — Вот почему любая нормальная женщина мечтает выйти замуж за графа — и при этом не станет насвистывать, разговаривая с его матерью.
— А я вот свищу! — упрямо заявила Чентел.
— Я уже успел в этом убедиться! — усмехнулся Ричард. — Но ты это делаешь только потому, что у тебя самой есть сокровище, в твоем Ковингтон-Фолли! Конечно, чтобы его заполучить, тебе надо выйти замуж за подходящего мужчину, который лишен страсти к игре… Поэтому, мне кажется, ты должна относиться ко мне с большим уважением, разве не так?
Ширма возмущенно затряслась, и оттуда донеслось:
— Никогда!
Ричарда начала забавлять эта ситуация.
— Что за упрямая девица! Ты просвистишь и графский титул, и свое родовое состояние!
Ширма пошатнулась:
— Мне это все равно! Ни один мужчина не стоит… Ой! О нет! У-у-у! — не успела докончить свою гневную реплику Чентел. Следом за воплем, который раздался за ширмой, наступила зловещая тишина. Ричард забеспокоился:
— Чентел? Чентел, ответь мне!
— Вы не можете ко мне подойти, милорд? — Голос ее звучал приглушенно. Ричард нахмурился:
— Почему ты называешь меня «милорд»? Меня зовут Ричард!
— Ричард, пожалуйста, помоги мне! — взмолилась Чентел.
Вполне удовлетворенный, Ричард усмехнулся. Он никак не ожидал, что первая брачная ночь подарит ему столько удовольствий! Поднявшись на ноги, он едва не упал. Пришлось сесть обратно.
— Пожа… пожалуйста! Я сейчас задохнусь! — донесся из-за ширмы совсем слабый голос.
— Черт побери! — рванулся с кресла Ричард.
В его голове пронеслось, что, может быть, у Чентел случился приступ какой-то болезни или она умирает, пока он тут прохлаждается. Однако при виде картины, представшей его взгляду, Ричард потрясенно замер. На том месте, где должна была находиться голова Чентел, возвышалась кипа белого шелка. Очевидно, бедняжка застряла в собственном платье, пытаясь его снять. Тем самым Ричард удостоился чести лицезреть обтянутую тонкими панталонами попку и стройные ножки.
— Гм, это открывает некоторые новые возможности… — промурлыкал он себе под нос.
— Помоги! — раздался возмущенный голос Чентел из-под юбок. — И не смотри, пожалуйста!
— Поздно! — вздохнул Ричард. — Как жаль, что я джентльмен!
— Ты — джентльмен? Да ты… — начала было Чентел, но Ричард перебил ее:
— Тише, тише! И не забудь, что ты нуждаешься в моей помощи. Как видишь, и мы, мужчины, кое на что можем сгодиться!
Он погрузил обе руки в массу струящегося шелка, нащупал край подола и потянул за него. Раздался стон: платье не поддавалось.
— У меня ничего не выходит, — разочарованно произнес Ричард. — Тебе придется так в нем и остаться.
— Помоги! — чуть не плача, взмолилась Чентел.
Ричард крепко взялся за скользящие фалды и потянул, потом дернул изо всех сил — раздался звук рвущейся ткани, и Ричард полетел на пол, барахтаясь в шелковых волнах. Платье накрыло его с головой.
Пытаясь выбраться из-под злосчастного платья, Ричард вполголоса ругался, а в это время Чентел весело хихикала.
— Какой прекрасный вид — лорд Хартфорд распростерт на полу и накрыт женским платьем! Что бы сказала по этому поводу наша мамочка?
Наконец Ричард сумел выбраться из-под свадебного наряда Чентел и глубоко вдохнул:
— Черт побери, это платье чуть меня не доконало!
Отдышавшись, он разочарованно заметил, что Чентел, какой бы пьяной она ни была, уже успела поставить ширму на место, тем самым лишив возможности ее лицезреть.
— Хорошо же меня благодарят за все мои усилия! — обиженным тоном произнес он.
— Наконец-то я свободна! — пропела Чентел, сделав вид, что не слышала намека.
Из-за ширмы вылетел корсет и приземлился недалеко от Ричарда. Пока Ричард поднимался на ноги, мимо него пролетела нижняя юбка: Чентел избавлялась от своей одежды более чем энергично.
«Не забудь, старина, — напомнил он сам себе, — это не настоящая брачная ночь». — Он дошел до кровати и упал на нее. Черт, как кружится голова!
— Теперь я чувствую себя гораздо лучше! — прощебетала Чентел.
— А я — нет, — пробормотал Ричард себе под нос; его фантазия разыгралась не на шутку, и ему было трудно совладать с ней, тем более что в это время из-за ширмы выпорхнула очередная юбка.
— Ты скоро? — нетерпеливо спросил он.
— Я уже закончила и выхожу, — из-за ширмы раздался вздох облегчения. — Только не подсматривай!
— Не буду, — неискренне, но зато очень убедительно пообещал он.
Чентел неуверенными шагами вышла из-за ширмы, и глаза Ричарда чуть не вылезли из орбит. На ней была самая страшная ночная рубашка, которую только можно себе представить!
— Черт возьми, этого я не заказывал! — воскликнул он.
— Ты подсматриваешь! — уличила его Чентел.
— Я не подсматриваю, а смотрю, но по причине твоего чудовищного одеяния это не имеет никакого значения. Где ты нашла это безобразие?
— Я не желаю носить ту рубашку, что ты мне прислал, — заявила она с вызовом. — Эта моя собственная.
— Черт побери, — ответил Ричард, потрясенный увиденным. — Тебе действительно не помешало бы отыскать фамильное сокровище, чтобы ты смогла одеваться получше!
— Я одеваюсь так, как мне нравится, а вовсе не для того, чтобы на меня смотрели, — огрызнулась Чентел и упала на подушки. Она безумно хотела спать.
— Оно и видно.
Она повернулась к нему, с трудом разлепляя веки.
— Это моя спальня, разве не так?
— Да, — односложно ответил Ричард, понимая, к чему она клонит.
— Тогда что ты здесь делаешь? Это моя кровать. Ты должен отыскать свою собственную, — настоятельно потребовала Чентел.
Алкоголь не смягчил сердце Чентел Эмберли, и она все так же была резка на язык. Он вспомнил о своей комнате. Теперь он сожалел о своем распоряжении расположить ее в противоположном крыле через холл.
