Джо Беверли - Цветок Запада
Фицроджер пожал плечами, не правильно поняв ее молчание.
— Пока не видишь жертву, наказание кажется слишком суровым. Я не собираюсь наказывать людей, которые только что пришли сюда.
— Все остальные вскоре сами явятся, — протестовала Имоджин. — Сейчас новости распространяются медленно.
— Новости в Англии распространяются со скоростью лесного пожара. Леди Имоджин, вам не следует посылать гонца к королю, он уже все знает. Так мне впускать ваших женихов, когда они начнут наседать на ворота замка?
— А что мне еще остается делать? — спросила Имоджин. У нее пересохло в горле. Она надеялась, что Фицроджер сам сделает первый шаг.
И она увидела по его глазам, что он все понял. В них загорелись зеленые огоньки.
— Остановите выбор на мне, — тихо сказал он ей. — Лучше сущий дьявол, которого вы знаете, чем…
Девушка почувствовала свое превосходство над ним. Она глубоко вздохнула и сказала:
— Я хочу Каррисфорд.
Имоджин изо всех сил пыталась показать Фицроджеру, что она абсолютно спокойна. Он подошел ближе и спросил:
— Что вы хотите этим сказать?
— После того как мы поженимся, я стану управлять Каррисфордом.
— Вы желаете иметь собственный отряд?
— Нет, этим будете заниматься вы в качестве моего законного супруга. Вы станете им командовать.
Фицроджер некоторое время обдумывал ее предложение.
— Но мы будем жить вместе? Ей послышалось «спать вместе», и Имоджин почувствовала, что покраснела.
— Конечно, но замки расположены недалеко друг от друга. Мне кажется, что мы сможем временами переезжать из одного в другой.
Сердце у нее колотилось, но не от страха, а от возбуждения, а он слушал ее весьма внимательно и не злился, когда она выдвигала ему все новые условия. Ощущение своего превосходства над ним опьяняло Имоджин, как вино.
— Я хочу отомстить Ворбрику, — сказала она.
— Я должен принести его голову на тарелочке? — спросил Ублюдок, затем пожал плечами. — Не сомневайся, Имоджин, я его непременно убью!
— Убить его? — повторила Имоджин. Она уже начала сомневаться в справедливости своих намерений.
— Ты не желаешь его смерти? Ты любишь всех прощать, так? Ладно, я принимаю условия. Ты станешь управлять Каррисфордом, и я ради тебя прикончу Ворбрика.
Их объяснения напоминали обычное деловое соглашение.
— Да, — подтвердила Имоджин, — но я не ожидаю, что ты убьешь Ворбрика немедленно. Я верю, что рано или поздно ты сделаешь это.
— Хорошо, отложим кончину Ворбрика, потому что я его пока не нашел.
— Ты его искал? — удивилась Имоджин. — Неужели ты думаешь, что я способен упустить такого лютого врага? Он не вернулся в свой замок, и его нет нигде поблизости. Возможно, он уехал к Беллему в Арундел. Вскоре ожидается новая стычка между королем и Беллемом. Я должен предупредить, что, может быть, месть осуществится и без моего участия.
— Ты очень честный человек, — заметила Имоджин.
— Я уже говорил тебе, что если могу, то всегда говорю правду. Я собираюсь всегда быть таким же честным и в отношениях с тобой.
Его слова показались Имоджин достаточно убедительными.
— Конечно, если обстоятельства так сложатся, я не стану упрекать тебя в отношении Ворбрика. А теперь, когда мы решили пожениться, нас ожидает множество важных дел. Мы должны узнать, почему в Каррисфорд проникли враги, а затем найти и наказать изменников. Уже удалось что-либо узнать и, конечно, перекрыть проход в потайные ходы?
— Не торопись, Имоджин. Что ты имела в виду, говоря о желании управлять Каррисфордом?
Имоджин осеклась, как будто внезапно уперлась лицом в стенку. Он не собирался отказываться от богатства, которое буквально свалилось ему на голову, тогда зачем было устраивать этот торг?
— Вести хозяйство, получать ренту, распределять работу и, если нужно, расходовать дополнительные деньги.
Это все для него было вполне приемлемо. Она прибавила еще кое-что:
— Самостоятельно решать, как правильно поступать в том или ином случае.
Фицроджер не реагировал на ее слова.
— Если арендатор отказывается платить ренту или на него напали разбойники или соседние лендлорды… — Имоджин не отводила от него взгляда. — Тогда воины, которых ты мне предоставишь, должны подчиняться моим указаниям и поступать так, как я им прикажу. Фицроджер, они будут подчиняться мне?
Фицроджер улыбался. На его лице было написано явное уважение и восхищение. Это, словно огонь, согревало ей душу.
— Конечно, они это сделают, — обещал он. Потом добавил:
— Но только после моих распоряжений.
Имоджин показалось, что ее с головы до ног окатили ледяной водой.
— Что?
— Имоджин, ты можешь управлять Каррисфордом, как пожелаешь, но тебе будут просто необходимы мои советы. Воины будут подчиняться тебе, но они все равно останутся моими. Если ты им прикажешь идти вперед, а я скомандую: «Стоять!», они не двинутся с места.
Имоджин даже привстала на колени, чтобы заглянуть ему в глаза.
— Это нечестно!
— Но это реальность. Вы, леди, выторговали себе не такие уж плохие условия. Мы поженимся?
— Нет!
Фицроджер покачал головой и продолжал ожидать.
Имоджин хотелось немедленно послать его ко всем чертям. Пусть отправляется восвояси и забирает с собой всю свою солдатню…
— Да, — сказала она наконец.
У него в глазах появился удовлетворенный блеск. Фицроджер крепко прижал ее к себе, и она сквозь тонкую рубашку ощутила тепло его тела. Имоджин также уловила исходивший от него запах полевых трав и терпкого конского пота, и у нее закружилась голова и подкосились ноги, он же заботливо поддержал ее.
— Что вы делаете? — слабо протестовала Имоджин.
Фицроджер улыбнулся и сказал:
— Рыжик, я не собираюсь брать тебя силой, но поцеловать-то тебя можно?
— Нет, у нас просто династический брак, — пыталась остановить его Имоджин.
Он приподнял ее лицо за подбородок, в глазах у него плясали веселые чертики.
— Я бы тебя не выбрала, если бы ты не был моим самым сильным соседом, — твердо заметила девушка.
Фицроджер не обиделся.
— Тогда мы прекрасно подходим друг другу. Я бы никогда не согласился взять тебя, если бы ты не была владелицей огромного куска Англии.
Имоджин решила, что поцелуи были такими странными. Господи, какие глупости — просто губы касаются губ, и ей становится удивительно приятно, как будто она нежится в ванне с душистыми травами. Ощущение его тела рядом с собой, когда преградой между ними служит только ее тонкий шелк и ткань его рубашки, было так приятно, хотя и греховно. Но теперь это уже не грех…
Она обнаружила, что обхватила его руками, и решила, что сделала это, чтобы не упасть с постели.
