Джоанна Мэйкпис - Королевская пешка
Едва разжимая губы, Крессида ответила:
— Рокситер молод, представителен и занимает высокое положение при дворе. Что же до выбора моих родителей, то о нем речи нет. Выбрал мне мужа король Ричард, и они, разумеется, были польщены его вниманием.
— Но не вы, — сказал Хауэлл резко.
— Должна признать, мне хотелось бы, чтобы все устроилось по-другому, — чуть слышно отозвалась Крессида.
— Благодаря Рокситеру вы станете графиней… — прошептал Хауэлл с оттенком горечи.
Крессида не закончила за него: «…и теперь, по-видимому, уже очень скоро», но думала именно об этом, пока он подзывал перевозчика.
Когда они уселись в лодке, она спросила:
— А что привело вас в Лондон? Не моя свадьба, я думаю?
Он усмехнулся.
— Нет, нет, я здесь по делам отца. Он хочет знать из первых рук цены на шерсть — думает, что купцы в Ладлоу его обманывают… Это с одной стороны. Но, конечно, он знает, что я был бы рад встретиться с вашими родителями в надежде, хотя бы мельком взглянуть на вас.
— Вы долго пробудете в Лондоне?
— Завтра я еду в Саутгемптон, но через неделю вернусь — и буду на вашей свадьбе.
Когда Хауэлл помогал ей выйти из лодки у королевского причала в Вестминстере, Крессида увидела Рокситера: сопровождаемый Питером Фэйрли, граф как раз выходил на берег из только что причалившей лодки. Он тотчас подошел к ней, и она представила своему жениху Хауэлла Проссера.
— Мастер Проссер наш добрый сосед, они живут рядом с Греттоном. Он приехал в Лондон по делам своего отца и нанес визит моим родителям, так что мог проводить меня во дворец, — объяснила она.
Неизвестно отчего у нее вдруг пересохло во рту. Хотя в услуге, оказанной ей Хауэллом, не было ничего особенного, Крессида предпочла бы, чтобы Рокситер не видел ее с ним. Возможно, выражение лица Хауэлла слишком ясно говорило о том, что он думает об этом столь поспешно устраиваемом браке.
— Очень удачно, что вы оказались здесь именно в то время, когда вот-вот состоится наша свадьба, — сказал Рокситер с поклоном. — Можете ли вы отложить свой отъезд, чтобы оказать нам честь быть гостем на этой церемонии?
Хауэлл также поклонился в ответ.
— Я, в самом деле, могу задержаться в Лондоне, милорд. Наши друзья там, дома, засыплют меня вопросами, захотят узнать все подробности. Мистрис Крессида пользуется среди наших друзей большим уважением.
Губы Рокситера изогнулись в улыбке.
— Нимало в этом не сомневаюсь. Не меньше ценят ее и здесь, в Вестминстере. Благодарю вас, сэр, за то, что вы позаботились о моей невесте, а теперь, если у вас нет своих дел во дворце, это будет уже моею обязанностью, и я сам провожу ее в покои королевы.
Крессида обернулась, чтобы бросить последний взгляд на Хауэлла, которого так решительно отстранили, но Рокситер повелительно, хотя и не сильно, сжал ее руку, и она так и не успела увидеть, какое впечатление на Хауэлла произвело высокомерное поведение ее жениха. Наконец, задыхаясь от быстрой ходьбы и злости, она остановилась перед дверьми в апартаменты королевы. Рокситер движением головы приказал Алисе уйти; служанка, следовавшая за ними неотступно, отошла на некоторое расстояние, но осталась в коридоре, не выпуская свою питомицу из глаз.
— Почему вы были так грубы с ним? — спросила Крессида, вне себя от гнева. — Я не видела Хауэлла несколько недель, и он оказал мне любезность, проводив сюда.
— Груб? — Темные брови Рокситера удивленно поднялись. — Но, мне кажется, я вовсе не был с ним резок. Я даже пригласил парня на нашу свадьбу.
— Он не нуждался в вашем приглашении, — отрезала Крессида. — Мои родители уже пригласили его. Он очень близкий друг, его отец и другие наши соседи захотят услышать от него о свадьбе и…
— Близкий друг?
— Друг детства, — упрямо повторила Крессида. — Отец доверял ему и…
— Он часто бывал с вами наедине?
Крессида, собиравшаяся продолжить атаку, так и замерла с открытым ртом. Но тут же взвилась вновь:
— Повторяю, мы росли вместе. Хауэлл никогда не произнес чего-то неподобающего. Он относится ко мне как к сестре.
— Вот как? В самом деле? — Брови Рокситера сошлись, а голос опять стал сонным, как обычно. — Полагаю, и вы смотрите на него как на брата?
Крессида опять смешалась, уловив вполне определенную направленность его вопроса.
— Да, конечно. — Ей стало не по себе от его вроде бы равнодушного, но вполне уверенного тона, явно предполагавшего, что она чувствует к Хауэллу нечто большее, чем сама готова признать. — Я никогда… никогда не думала… — Она неловко оборвала фразу.
— Понимаю.
Теперь он опять улыбался, но это была сухая улыбка, и она чувствовала, что не убедила его.
Крессида испытывала неловкость оттого, что приходится обороняться, и вновь перешла в наступление:
— Милорд, если вас хоть в какой-то мере беспокоит моя прошлая дружба с мастером Хауэллом, обратитесь за разрешением разорвать нашу помолвку и остановите приготовления к свадьбе.
Он повернулся и холодно посмотрел на нее.
— Крессида, мы обвенчаемся в назначенный день. Ничто не помешает этому. Потом уже я буду решать, с кем вам дружить, а с кем нет.
Он стоял, все еще удерживая ее за запястье, и она сердито дернула руку, пытаясь освободиться; от обиды из ее глаз вот-вот готовы были брызнуть слезы, щеки и шея пылали.
Он проговорил с искусственной улыбкой:
— Полагаю, ваши родители передали вам мои пожелания относительно дня свадьбы?
Она молча кивнула головой.
— Король намерен оказать нам честь своим присутствием. Надеюсь, вы будете вести себя осмотрительно и не опозорите меня и ваших родителей.
— Вы по-прежнему говорите со мной как с ребенком, — сказала она возмущенно.
— А вы и есть пока что ребенок, но контракт подписан, и не могу сказать, что я слишком этим недоволен. У вас еще будет достаточно времени, чтобы повзрослеть и справиться со всем, что из этого следует.
Он отпустил ее руку, подозвал Алису и, круто повернувшись, ушел. Крессида боролась со слезами. Она должна была вернуться к своим обязанностям, и в коридоре к тому же в любой момент мог появиться паж или слуга. Ей вовсе не хотелось стать предметом сплетен, тем более что некоторые фрейлины по-прежнему относились к ней с едва скрываемым пренебрежением.
Свадьба Крессиды и Мартина, графа Рокситера, состоялась в последний день февраля в королевской часовне. Подвенечное платье из серебристой ткани, отороченное белым мехом, было великолепно. День клонился к вечеру, и освещенная свечами тоненькая фигурка Крессиды казалась поистине волшебной, словно сотканной из морозных узоров, когда отец повел дочь к алтарю; там ее уже ожидал Рокситер в сопровождении оруженосца, Питера Фэйрли; рядом с графом стоял король, его посаженый отец.
