Барбара Картленд - Отель "Парадиз"
Полицейский усердно записал слова сиделки, но вспомнив, что речь идет о знатном джентльмене, тут же зачеркнул написанное.
— Можете еще что-нибудь добавить? — спросил он.
— Нет, добавить тут нечего, — твердо ответила сиделка, недовольно сверкая глазами из-за стекол очков. — Мой пациент устал, разговор с вами не идет ему на пользу.
—Да, но...
— Всего доброго, констебль.
Пока он собирался с мыслями, суровая женщина открыла дверь, за которой топтался Фрэнк.
— Констебль нас покидает, — сообщила она.
Дженкинс сделал последнюю попытку.
— Мадам, но позвольте...
— Всего доброго!
В следующий момент — он и сам не понял, как это вышло — Дженкинс уже стоял за дверью, которая захлопнулась у него прямо перед носом.
Джон и Сесилия дождались, пока стихнут шаги в коридоре, и разразились смехом.
— Иди ко мне, — позвал Джон, протягивая руку, чтобы усадить Сесилию к себе на кровать. — И сними эти ужасные очки. И чепец.
— С удовольствием, — согласилась Сесилия, рывком снимая чепец и очки и вновь становясь похожей на саму себя.
— Ты была великолепна! — восхищенно воскликнул Джон. — Я почти поверил твоей мегере.
— Я и вправду рассердилась, когда увидела, как ты устал, — объяснила она. — Никому не позволю волновать тебя.
— Так теперь ты защищаешь меня?
— Если будет необходимо, то да! — отвечала она, гордо подняв голову.
Они смотрели друг на друга, слова были уже не нужны — оба чувствовали, что понимают друг друга без слов.
Раздался стук в дверь. Это Розанна принесла обед. Поднос был сплошь уставлен кастрюльками и тарелками. Джон поблагодарил ее, но есть ему не хотелось. И тогда за дело принялась Сесилия.
— Тебе необходимо есть, чтобы набраться сил. Сейчас я буду тебя кормить, как маленького.
— Слушаюсь, сестра, — смиренно ответил он.
— Сначала мы все разрежем на мелкие кусочки, чтобы легче было глотать. Ну-ка, открывай рот.
Джон послушно открывал рот, и при этом чувствовал себя самым счастливым человеком на свете.
Глава 9
Ощущение радости и покоя не покидало Джона, хотя еще совсем недавно он не смел на это и надеяться. Сесилия практически все время была рядом, и ему всегда было интересно с ней разговаривать. Он удивлялся тому, что пленившая его женщина еще и так умна. Он чуть не рассмеялся вслух, оценив парадоксальность таких мыслей, когда она, словно проникнув в его мысли, сказала:
— Мне нравится с тобой говорить, спорить. Девушке так непросто найти собеседника, чтобы поговорить о серьезных вещах. Большинство мужчин полагает, что женщины способны лишь нести чепуху. Если мы пытаемся обсуждать не безделушки, они обижаются, будто мы посягаем на какие-то их священные права.
— В таком случае, они настоящие глупцы, — задумчиво сказал Джон. — Нужно ценить женщину не только за ее красоту, но и задушевные качества.
— Некоторые ценят только за ее деньги, — заметила она с оттенком горечи в голосе.
— Ты встретишь настоящего мужчину — такого, который полюбит тебя потому, что ты — это ты, — с нежностью произнес он.
Некоторые время они молчали, словно мысленно продолжая диалог, потом Сесилия сказала:
— Ты прав... конечно, ты прав, любовь — это главное. Именно этого я ждала — настоящей любви.
— И она придет к тебе, — заверил ее Джон. — Ты встретишь ее там, где меньше всего ожидаешь.
Он прикусил язык, опасаясь слишком открыться. Чувство к Сесилии, растущее в нем, было очень деликатным и драгоценным, и ему не хотелось выставлять его напоказ раньше времени.
— Как хорошо, что ты так думаешь, — воскликнула она, глядя ему прямо в глаза. — Кто-то мог бы подумать, что мы тут наговорили друг другу кучу всякой чепухи, но я чувствую, все это не пустые слова, они, как на исповеди, идут от души.
— Так и есть, — уверил он ее.
— Только бы меня не преследовал этот отвратительный человек, — вздохнула Сесилия. — Какое счастье, хоть некоторое время, не видеть и не слышать его!
—Да уж, — пробормотал Джон, не сводя с нее глаз. — Счастье!
— Иногда я думаю, что если опять увижу сэра Стюарта, то просто отдам ему все свои деньги с условием, что он оставит меня в покое.
— Не вздумай сделать такую глупость! — строго сказал ей Джон. — Ты не должна так поступать ни в коем случае. Мало того, что он безнаказанно нарушает законы, так может еще и на этом выиграть!
Он говорил так, будто журил маленькую девочку, и Сесилия определенно это почувствовала.
— Ты говоришь как гувернантка, которая присматривала за мной в детстве, — сказала она, — но в твоих словах есть здравый смысл. Тогда скажи, как же мне поступить? Я не вижу иного выхода. Не вижу! Если только не...
Она внезапно встрепенулась, осененная великолепной мыслью.
— Если бы у меня был муж или если бы он думал, что у меня есть муж, — это бы остановило его. Пусть хотя бы жених, чтобы он знал, что есть человек, готовый вступиться за меня...
— Это его не остановит, — печально сказал Джон. — Этот человек так любит деньги, что рискнет всем, даже вернется сюда, чтобы бросить вызов жениху. Я не верю, что этот идиот полицейский арестует его. Знатного джентльмена! Скажите на милость!
— Ты злишься так, будто ненавидишь людей с титулами, — озадаченно заметила Сесилия. — Он прав? Ты действительно анархист?
— Нет, хотя я знаю пару-тройку аристократов, без которых мир стал бы только чище, — ответил Джон. — Это происшествие со стрельбой заставило меня понять, насколько глупо думать, будто от реальности можно спрятаться. Будь проклята эта слабость! Я должен быть сильным, чтобы защитить тебя. Мы обязаны придумать какой-то по-настоящему действенный способ.
— Ты прав, жениха будет недостаточно, — ответила она. — Поможет только законный супруг.
— Ты шутишь?
— Я скорее выйду за самого дьявола, чем за Пэкстона, — решительно заявила Сесилия. — За любого!
— За любого, гм! — казалось, Джон серьезно размышлял над этим. — Полагаю, лучше всего подойдет Фрэнк.
— Ой, нет, Фрэнк женится на Розанне.
— Он тебе сам сказал об этом?
— Конечно, нет. Он еще и сам об этом не знает. А она знает. Все решилось на пляже, когда они оба были в купальных костюмах.
—Д-а-а? — задумчиво ответил Джон, вспоминая, как Фрэнк выпучил глаза при виде Розанны, спускающейся в воду из купальной кареты.
— С тех пор они все больше и больше влюбляются друг в друга.
—Я должен преподнести им на свадьбу какой-нибудь по-настоящему ценный подарок в благодарность за все, что они сделали, — сказал Джон, но тут же осекся, вспомнив о своих финансовых затруднениях.
