К. Харрис - Что приносит тьма
Убежденная старая дева возрастом далеко за тридцать, мисс Макбин делила небольшой, но уютный домик в Камден-Тауне с юными племянником и племянницей, осиротевшими примерно полгода назад вследствие внезапной и трагической смерти их родителей. Когда Геро с потрепанной древней рукописью подъехала утром к жилищу приятельницы, из садика позади дома доносился детский смех.
У двери леди Девлин встретила светловолосая юная горничная, которая до того разволновалась при виде позвонившей в колокольчик настоящей виконтессы, что немедленно препроводила гостью к хозяйке дома, находившейся, как загадочно провозгласила служанка, «наверху».
«Наверху» на самом деле оказалось мансардой. Достигая вершины узкой лестницы, Геро услышала из-за приоткрытой двери в конце коридора голос приятельницы, нараспев произносивший:
– Angeli supradicti…[16]
Горничная, тоненькая девушка лет пятнадцати, на последней ступеньке запнулась и тяжело сглотнула, округляя глаза.
– Мисс Макбин там, миледи, – прошептала она, неожиданно взволнованно задышав, и указала дрожащей рукой на дальнюю дверь. – Я могу постучать, если хотите, но… – Служанка громко втянула в себя воздух, голос сошел на нет.
– Я сама объявлю о себе, – успокоила виконтесса провожатую, которая с облегчением присела в поспешном реверансе и торопливо побежала вниз.
– Agla, On, Tetragrammaton, – воскликнул голос в конце коридора.
Прикусив губу, чтобы не рассмеяться, Геро толкнула дверь.
По комнате медленно, размеренным шагом кружила невысокая, полноватая фигура, облаченная в белое льняное одеяние. Лицо скрывал низко надвинутый, как у монахов, капюшон, одна рука держала открытую книгу, другая – фляжку со святой водой из тех, что были в ходу у католических священников.
– Per sedem Adonay, per Hagius, o Theos…
Каждая произнесенная речитативом фраза перемежалась брызганьем из фляжки. На выскобленном деревянном полу комнаты был нарисован круг, в котором располагался странный набор предметов: глиняный сосуд с мерцающими углями, меч без ножен, пузырьки с благовониями. Помещение пропитывал острый аромат мирта и мускуса. Женщина в белом настолько сосредоточилась на чтении заклинания из книги и движении точно по кругу, что не заметила посетительницу, пока едва не столкнулась с ней.
Запнувшись, Абигайль Макбин вскинула глаза и открыла рот, но тут же захлопнула его, а затем разразилась звонким смехом.
– Господи! – воскликнула она с выраженным шотландским акцентом. – Вот это ты меня напугала – до потери сознания! На какой-то миг я, как безмозглая курица, перетрусила, что законы вселенной на самом деле изменились и это дурацкое заклинание сработало.
– Что?! Ты пыталась призвать меня?
Мисс Макбин откинула капюшон и отставила в сторону святую воду.
– Не совсем тебя, – указала она на ксилографию в своей книге. – Ангела Анаэля, который правит десятым часом вторника – по крайней мере так утверждает Пьетро д’Абано[17], написавший это еще в 1310 году.
– По-твоему, я похожа? – присмотрелась к рисунку Геро.
Шотландка с напускной серьезностью подняла раскрытую на иллюстрации книгу рядом с гостьей, словно сравнивая.
– Хм. Ну, ты, несомненно, женщина. Волосы у тебя не черные, нет и шестифутовых серых крыльев. Не говоря уже о жезле, увенчанном сосновой шишкой и украшенном лентами.
Виконтесса выдернула книгу из рук подруги и прочла вслух заглавие:
– «Гептамерон»… Я так догадываюсь, это один из твоих гримуаров?
– Именно. – Мисс Макбин стянула через голову свою хламиду и превратилась из экзотической, немного зловещей фигуры в одетую в обычное муслиновое платье полненькую женщину с миловидным округлым лицом, маленьким носом, пухлыми румяными щеками и буйно вьющимися рыжими волосами, которые она без особого успеха пыталась удержать скрученными в узел.
– Если ты не веришь в эти заклинания, – пытливо вгляделась Геро в приятное лицо хозяйки дома, – зачем их произносишь?
– Затем, что не вижу лучшего способа понять, чего пытались достичь эти чернокнижники и как они себя при этом чувствовали. – Абигайль кивнула на обтянутый телячьей кожей томик под мышкой у гостьи: – Что это?
Геро протянула приятельнице рукопись.
– Мне сказали, эта книга называется «Ключ Соломона». Слышала о такой?
Мисс Макбин взяла манускрипт внезапно утратившей твердость рукой.
– Слышала.
ГЛАВА 22
Себастьян благоразумно дождался полудня, прежде чем отправиться с визитом на Парк-стрит, в резиденцию своей тетушки, вдовствующей герцогини Клейборн. Формально особняк принадлежал не вдове, а ее сыну, нынешнему герцогу Клейборну. Однако герцог, тучный, добродушный мужчина средних лет, сознавал, что ему не тягаться с грозной матушкой. Вместо того чтобы притязать на собственность, он просто поселился с прирастающим семейством в гораздо меньшем доме на Хаф-Мун-стрит, оставив во владение леди Генриетте величественное громадное здание, где она царствовала уже больше полувека.
Старшая сестра нынешнего графа Гендона, урожденная леди Генриетта Сен-Сир была одной из немногих, знавших, что на самом деле, вопреки общепринятому мнению, она не приходится Девлину родной теткой. Но ни Себастьян, ни герцогиня не принадлежали к тем, кто позволяет незначительным формальностям влиять на свои душевные привязанности.
Тетушку виконт застал за завтраком, перед надкушенным тостом и чашкой чая. Подобно своему брату, Генриетта была кряжистой и плотной, с широким, грубоватым лицом и пронзительными голубыми глазами – отличительной чертой семейства Сен-Сиров. Она никогда не слыла красавицей, даже в юности, зато была до кончиков ногтей истинной дочерью графа и стала отменнейшей герцогиней. Всегда изысканно одетая, ухоженная и властная, она сделалась одной из гранд-дам лондонского общества. И очень редко покидала свою гардеробную раньше часу дня.
– Боже правый, тетя, – наклонился Девлин поцеловать морщинистую щеку. – Едва пробило двенадцать, а я вижу вас почти готовой к выходу. До чего… неприлично.
Герцогиня ласково стукнула племянника по уху и, хихикнув, поправила свой возвышающийся лиловый тюрбан, который Себастьян слегка сдвинул.
– Непочтительный мальчишка. Между прочим, я плохо спала нынче ночью. Все это громыхание и рокотание, клянусь, могли разбудить и мертвого. А теперь прекрати нависать надо мной, сядь и расскажи, зачем явился. Нет, не нужно подавать виконту чай, бестолковый вы человек, – остановила хозяйка дома незадачливого лакея, который чуть было не совершил именно эту ошибку. – Налейте ему эля.
