Бетина Линдсей - Соблазненный змей
Лилит сделала шаг назад и рассмеялась.
— Неужели вы меня так боитесь?
— Я вас не боюсь, но никак не могу свыкнуться с мыслью, что Адам Данрейвен способен на такое.
Он почувствовал прикосновение к себе ее тела. Теперь надо было обнять Лилит. Адам покорно сделал это. Почувствовав, как она задрожала в его руках, Данрейвен подумал, что ночь с этой невинной девицей может оказаться очень даже жаркой…
— Присядем, — прошептала она. — Меня совсем не держат ноги.
— Как вам будет угодно.
Лилит взяла его за руку и усадила рядом с собой на край кровати. Адам слышал прерывистое дыхание Лилит, но не хотел торопить события. Кроме того, мысли его были далеко…
Где-то сейчас Лили? Наверное, плавает с Рангахуа по лагуне. А кругом — спокойный голубой океан. Шелест пальм. Издали доносился плеск прибоя.
Данрейвен тряхнул головой, чтобы отогнать от себя эти сладкие видения. Здесь они были совсем не к месту.
— Эта кровать очень необычная, — с намеком сказала Лилит, чтобы немного расшевелить Данрейвена.
Но он сделал вид, что намека не понял, и со всей серьезностью начал объяснять:
— Да. Я привез ее из Тибета. Она очень старая. Какой-то местный житель продавал ее на рынке в Ласли. Говорил, что это уникальная вещь. Что ее смастерил один из известнейших древних мастеров. А еще сказал, что она заколдована и приносит счастье тем, кто на ней спит. Я лично ею никогда не пользовался. Вам она кажется удобной?
— Да, очень! Кстати, я могу поверить, что эта кровать заколдована. Я вижу на ней такие прекрасные сны!
— И вы не боитесь?
— Чего? Снов?
— Нет, заколдованной кровати. Ведь неизвестно, какой еще сюрприз она может преподнести.
— О нет! А что касается снов, то они у меня совсем не страшные… скорее — эротические.
— Даже так? Интересно! Мне надо будет как-нибудь поспать в ней.
— Зачем же как-нибудь? Самое время сделать это сегодня ночью. — Почувствовав в словах Лилит явный вызов, Данрейвен счел за лучшее промолчать. Но Лилит не унималась. Она положила ладонь на колено Адама и спросила: — Вы не могли бы рассказать мне о тантризме? Я слышала о сборниках священных тантр. Но о чем они?
— Разве вы не знаете? Насколько я помню, у вашего отца было полно книг на подобные темы.
— Увы, я далеко не все их читала.
— Если сказать в двух словах, тантризм — это индуистская система религиозных учений, в основе которой лежит любовь как высшее таинство. Она описана в целой серии индуистских священных книг, подробно разбирающих самые различные сексуальные ритуалы. В них же представлены основы теорий медитации. Все это очень древние книги. Некоторым из них более двух тысяч лет. Большинство их написано в форме диалогов индийского бога Шивы, воплощающего высшее сосредоточение энергии, и его супруги Парвати, олицетворяющей женское созидательное начало. В этих книгах даются прямые советы по части сексуальной жизни.
— Вы их хорошо помните?
— За время добровольного воздержания я успел многое забыть.
— Может быть, сейчас самое время вспомнить? Кстати, что вы сидите на самом краю? Располагайтесь поудобнее!
Она отодвинулась от него в дальний угол кровати.
— Идите поближе ко мне! Ах да! Вы ведь еще в ботинках. Разрешите, я помогу их снять.
Не обращая внимания на протесты Адама, Лилит принялась на ощупь расшнуровывать его ботинки.
— Вот и все! — победоносно воскликнула она и, громко рассмеявшись, швырнула оба ботинка на пол.
Данрейвен услышал только их стук. Неожиданно Адам поймал себя на мысли, что манера Лилит смеяться ему нравится. Что-то было в этом очень знакомое. Не видя в темноте ее лица, он все же догадывался, что эта женщина несомненно обладает не только определенным очарованием, но и острым умом.
— А теперь, — зашептала Лилит, снова подвинувшись совсем близко к нему, — вы должны еще рассказать мне о тантре. Все, что сумеете вспомнить.
— Ваш отец, видимо, недаром предупреждал меня, что любопытство его дочери не знает границ.
— Он часто говорил обо мне?
— Часто.
Данрейвен вспомнил, что Эндрю Кардью действительно любил рассказывать о своей дочери. Причем делал это с неизменной гордостью. И одновременно жалел, что изуродованное ожогами лицо лишит ее возможности вкусить все прелести земной жизни.
Лилит положила руку ему на плечо и сказала:
— Это приятно слышать.
— Что именно?
— То, что я нередко была темой ваших бесед. И все же мы здесь встретились, наверное, не только для того, чтобы предаться воспоминаниям о моем отце. Или вы решили восполнить пробелы в моем образовании? Послушайте, мистер Адам Данрейвен, вы не боитесь, что устанете и заснете? Как тогда быть с вашим обещанием подарить мне брачную ночь?
— Я не забыл об этом.
— Значит, просто не хотите облагодетельствовать меня своей любовью?
— Почему — не хочу?
— Не хотите. Иначе уже давно бы что-нибудь предприняли. Мы с вами болтаем здесь уже битый час. Может быть, вы ждете, когда я проявлю инициативу? Что ж, пусть так. Но только вы должны показать мне, как все это делается. Хотя бы самые первые шаги… — В других обстоятельствах Данрейвен, наверное, нашел бы этот разговор пикантным и даже интересным. Но здесь он был начеку. Тем временем процесс искушения продолжался. — В отношении искусства любви, — томным голосом говорила Лилит, — я целиком полагаюсь на вас, Адам Данрейвен. И если в конце нашей брачной ночи вы будете чем-то недовольны, то вините в этом только себя. Ведь всегда бывает виноват наставник. Разве не так?
Адам рассмеялся бы ей в лицо, если бы видел его. Теперь у него уже не было никаких сомнений, что эта женщина — «синий чулок». С подобной категорией Данрейвен еще никогда не имел дела. Черт побери, сегодня ночью он узнает, с чем их едят!
— Будем надеяться, — ответил он на вопрос Лилит, — что вы окажетесь способной ученицей.
— Способной? Нет, дорогой мой Данрейвен, я не просто способная ученица. Я распутница. И докажу вам это!
Адам нашел в темноте ладонь Лилит и, поцеловав, решительно сказал:
— Ну, что ж, начнем!
— Я вся — внимание!
— Тантра, дорогая миссис Данрейвен, есть искусство сознательной любви. Ее цель — достижение максимального экстаза одновременно с возлюбленной или возлюбленным.
— Кто же ваша возлюбленная, мистер Адам Данрейвен?
— Этой ночью — вы.
С этими словами он обнял Лилит за плечи и опустил спиной себе на колени. Затем, низко наклонившись, впился в ее губы. Его теплый влажный язык сначала скользнул по контуру ее губ, а потом проник между зубами в глубь рта. Через несколько мгновений Адам оторвался от Лилит и сказал спокойным наставническим тоном:
