Джейн Кренц - Безрассудство
Теперь он узнал бы ее всюду — с вуалью или без нее. И дело не только в легкой хромоте, которая делала ее приметной. Было что-то особенное в манере держать голову и в ее ярких платьях с высокой талией — они облегали ее грудь и подчеркивали крутую линию бедер, было в ней нечто неуловимое, благодаря чему он узнал бы ее из тысячи.
Габриэль бросил тоскливый взгляд на зеленую бархатную софу у камина. Рухнули его столь заманчивые мечты о соблазнении отважной леди!
— Доброе утро, почтенные дамы. — Габриэль вздернул бровь, обращаясь к своим посетительницам, уже устроившимся возле стола. — Судя по всему, женщинам вашей семьи нравится носить вуаль. Похоже, в роду Кларингтонов таится до сих пор нереализованное призвание служительниц Господа.
— Не стоит так шутить, Уальд. — Леди Кларингтон, не снимая перчаток, приподняла вуаль и ловко закрепила ее на полях маленькой шляпки синего цвета. — Во мне так же мало стремления к монашескому затворничеству, как и в вас.
Мередит тоже приподняла вуаль, закрепила ее на своей модной, отделанной цветами шляпке и большими голубыми глазами с упреком посмотрела на Уальда.
— У вас всегда было весьма своеобразное чувство юмора, Уальд.
— Благодарю вас, леди Троубридж. — Габриэль наклонил голову. — Но по мне, лучше иметь своеобразное чувство юмора, чем никакого.
Мередит растерянно заморгала:
— Я никогда вас не понимала.
— Да, в этом вы правы. — Габриэль уселся и положил руки на стол. — Будем шутить дальше или леди соблаговолят наконец объяснить причину своего визита?
— По-моему, причина нашего визита очевидна, — вздохнула графиня, — разумеется, мы пришли из-за Фебы. Мередит настояла.
Мередит бросила укоризненный взгляд на мать и вновь обратила внимание на Габриэля:
— Мы пришли умолять вас, Уальд. Мы взываем к вашему милосердию и заклинаем не губить жизнь Фебы.
— Если, конечно, вы именно это собираетесь делать, — пробормотала Лидия. Она пристально оглядела библиотеку, в глазах появилась растерянность. — Может быть, вам все-таки удалось нажить состояние в Южных морях?
Габриэль посмотрел на нее, притворившись, будто ничего не понимает.
— А почему вы спрашиваете об этом, леди Кларингтон?
— Если б вы были богаты, все бы так упростилось, — ответила графиня. — Вы женились бы на Фебе, и никто бы и глазом не моргнул. И сразу избавили бы нас от этих неприятных хлопот.
— Мама, постарайся понять, что происходит, — напряженно произнесла Мередит. — Граф вовсе не любит Фебу. Он хочет ее использовать.
— Не думаю, что это ему удастся, — заявила леди Кларингтон. — Никому еще не удавалось использовать Фебу… Разве что она сама бы этого захотела. Она чересчур упряма и своевольна.
Фарфоровое личико Мередит приняло непроницаемое выражение. Она умоляюще сложила руки и посмотрела прямо в лицо Габриэлю.
— Сер, вы прикидываетесь другом Фебы, чтобы таким образом отомстить всей нашей семье. Я умоляю вас вспомнить, что она не имеет никакого отношения к тому, что произошло восемь лет назад. Она была тогда ребенком.
— Той ночью вы утверждали, что именно она догадалась связать простыни узлом, чтобы вы могли выбраться из окна спальни, — не удержался Габриэль.
Слезы заблестели в прекрасных глазах Мередит.
— Неужели вы накажете ее за это? Она ничего не понимала. Феба считала, что участвует в замечательном приключении. Она прочла все книги, которые вы приносили мне, и как наивный ребенок верила, что вы современный рыцарь «Круглого стола». По-моему, она принимала вас за самого короля Артура.
Лидия вдруг оживилась:
— Мередит, а ты, пожалуй, права. Теперь я припоминаю, что именно в это время у Фебы появилось дурное пристрастие к средневековым романам. Да, теперь все ясно. — Она нахмурилась, глядя на Габриэля. — Это ваша вина, Уальд.
Габриэль пронзил ее взглядом.
— Моя вина?
— Разумеется. — Графиня в задумчивости отвела глаза. — Это вы приучили ее к романтическому вздору. Если хотите знать мое мнение, можно считать, вы уже загубили ее жизнь.
— Да погодите же. — Габриэль почувствовал, что ситуация выходит из-под его контроля. — Я решительно не сделал ничего такого, что могло бы погубить жизнь Фебы, как вы говорите. Во всяком случае, пока…
Глаза Мередит испуганно расширились, когда она уловила скрытую угрозу в его словах.
— Нет, погубили! — Графиню Лидию прошлое интересовало больше, чем будущее. — Из-за вас она не вышла замуж. И если она останется старой девой, в этом целиком и полностью будете виноваты вы, граф Уальд.
— Я?! — Габриэль уставился на графиню, пытаясь вникнуть в столь возмутительные выводы. — Неужели вы считаете меня ответственным за то, что вам до сих пор не удалось ее пристроить?
— Конечно. Любовь к средневековому вздору сделала ее чересчур пристрастной, когда дело касалось выбора жениха. Ни один, видите ли, не соответствует тому рыцарскому идеалу, о котором она вычитала в ваших дурацких книгах.
— Но послушайте… — начал Габриэль.
— Более того, — продолжала графиня Кларингтон, — она еще и жаловалась, что никто из кавалеров не разделяет ее любви к средневековым легендам. Разумеется, за исключением отвратительного Бакстера. Разве я не права, Мередит?
— Ты совершенно права, мама, — мрачно подтвердила Мередит. — Но мне кажется, мы собирались обсудить с графом нечто другое. Есть более важные проблемы.
— Господи Боже, — нахмурилась графиня, — существует ли проблема важнее, чем срочно выдать Фебу замуж. — Она заговорщицки глянула на Габриэля. — Несмотря на причиненный вами ущерб, мы все-таки надеемся заманить в свои сети Килбурна.
— В самом деле? — Габриэль разозлился не на шутку.
Феба ни словом не обмолвилась, что Килбурн собирается сделать ей предложение. Но черт побери, он не намерен считаться с планами Килбурна.
Мередит вновь попыталась остановить графиню:
— Мама, если Уальд погубит Фебу, мы не только потеряем Килбурна, но и вообще не сможем выдать ее замуж.
— Ox! — огорченно вздохнула графиня и снова повернулась к Габриэлю. — Послушайте, вы же не собираетесь погубить мою дочь?
Мередит выхватила из ридикюля кружевной платочек и поднесла его к глазам.
— Конечно же, собирается, мама. В этом-то и все дело. Он хочет нам отомстить. — Она поглядела на Габриэля, глаза ее блестели кристальными слезами. — Я умоляю вас, не делайте этого, милорд.
— Почему же? — подчеркнуто любезно спросил Габриэль.
— Во имя того, чем мы были друг для друга! — воскликнула Мередит.
— А чем мы были? Я что-то не припоминаю.
Габриэль заглянул в ее прекрасные, быстро заполнявшиеся слезами глаза и подивился, неужели он был когда-то влюблен в Мередит. Черт возьми, ему легко удалось отделаться восемь лет назад, и он вознес молитву тем святым, которые оберегают наивных романтических юношей.
