Дебра Маллинз - Сладкий грех
— Потому что это слишком невероятно, чтобы быть правдой.
— А вы довольно циничны, — вкрадчиво заметил Вайльд с блеском понимания в глазах. — Кто бы мог подумать, что такая бесстрашная воительница никому не верит?
— Я знаю лишь то, чему меня научила жизнь, — сказала она. — Я знаю, что могу положиться лишь на себя. Другие не так надежны.
— Ты слишком молода для таких категоричных выводов, — заметил Тадеуш. — Ты должна довериться герцогу, чтобы он сделал как можно лучше для тебя и малыша.
— Что же он такого сказал тебе, Тадеуш, что ты вдруг поверил, будто он не делал всех тех вещей, о которых нам рассказывали? — возмущенно спросила Миранда. — Он все равно не признает себя отцом Джеймса.
— Может, это и не он, — предположил Тадеуш.
— Летти точно указала на него. Ей не было смысла лгать. Да и сам ты говорил, что несколько раз видел их с Летти вместе. Как ты можешь это объяснить?
— Видимо, самозванец очень похож на герцога.
— Как удобно!
Тадеуш сердито нахмурился.
— Миранда, я лично видел того человека и уверяю тебя, это был не герцог Вайльдхевен.
— Правда? И в чем же различие?
— Он… ну…
— Мне говорили, что у того негодяя зеленые глаза, — сказал Вайльд. — У меня, как видите, они карие.
Меньше всего она хотела заглядывать в эти бархатно-темные опасные глаза. Вместо этого она пренебрежительно фыркнула:
— Это существенно меняет дело.
Тадеуш взял ее руку.
— Миранда, ты должна меня послушать. Это то, чего ты добивалась. Вайльдхевен хочет взять Джеймса под свою опеку. Почему же ты упрямишься?
— Потому что до сих пор он не признался в том, что приходится Джеймсу отцом. Материальные блага — это чудесно, но мальчику нужен отец. Он не просил, чтобы его рожали на свет, чтобы стать для кого-то обузой. — Миранда стрельнула глазами в Вайльда. Ее самолюбие немного потешило то, как он нахмурился при виде их сплетенных рук. — Мне кажется, что если мужчина был настолько беспечен, что зачал ребенка, то он должен принять на себя хотя бы какую-то ответственность в воспитании этого ребенка.
— Он и взял ответственность — он дает вам дом, еду. — Тадеуш легонько сжал ее руку. — Бери то, что дают, Миранда. Может, впоследствии и остальное приложится.
— Тадеуш…
— Миранда. — Тадеуш еще раз сжал ей руки, после чего выпустил их. — У всего есть свой предел. Соглашайся на предложение герцога.
— Хорошо. — Она поднялась, разочарованная тем, что Тадеуш принял сторону герцога. — В таком случае я готова ехать хоть сейчас.
— Наконец-то. — Вайльд тоже встал. — Думаю, вам понравится ваш новый дом.
— Я более чем уверена, что он очень фешенебельный. Но это не мой дом, Вайльдхевен, а ваш.
Он мягко ей улыбнулся, и внутри у нее тут же все затрепетало — вот за это она его особенно ненавидела.
— Нет, — поправил он, показывая на ребенка. — Это его дом.
Дом, который нашел для них Вайльдхевен, с первого взгляда произвел на нее неизгладимое впечатление. Но она и виду не подала, специально, чтобы не потворствовать этой двусмысленной ситуации.
Небольшой, но элегантный, расположенный на тихой улице в старом, но все же фешенебельном районе, этот изысканный особняк идеально соответствовал ее тайным мечтам принадлежать к высшему обществу. Именно таким она всегда представляла себе дом своей мечты. А тот факт, что дом этот снимает для нее герцог Вайльдхевен, одновременно раздражал ее и будоражил.
Она не была ему ни женой, ни любовницей. Это было деловое соглашение, и она постарается, чтобы так и было в дальнейшем, что бы там ни вообразил себе его милость. Но будучи откровенной с собой, она признавала, что где- то в глубине души ей хотелось, чтобы так было всегда. По-настоящему.
— Вам нравится? — поинтересовался Вайльдхевен, наблюдая за ней. Они все еще продолжали сидеть в карете. Тадеуша с малышом герцог определил во второй экипаж. Она заметила, что рядом с малышом он чувствует себя некомфортно, но списала это на обычную мужскую неловкость в присутствии младенца.
Она снова взглянула на дом из окна кареты. Сердце ее радостно пело, но она сумела сохранить лицо бесстрастным, а голос ровным.
— Очень даже ничего.
Он разочарованно скрипнул зубами, отчего она испытала мимолетную радость маленькой победы. И вот уже лакей открыл перед ней дверцу.
— Пойдемте же посмотрим, как вам понравится внутреннее убранство, — сказал он.
Не дожидаясь лакея, он сам выбрался из кареты, после чего развернулся и подал ей руку.
Сердце ее на секунду замерло. Он выглядел совсем как жених, приветствующий новоиспеченную жену в их новом доме. Она тут же прогнала этот образ, пока он не успел прижиться и запасть ей в душу. Она не могла себе позволить никаких мыслей о будущем с этим мужчиной. Он не отвечал за свои поступки — ему не хватило смелости даже на то, чтобы признать Джеймса своим сыном. Но если бы она и смогла закрыть на это глаза и учитывать только последние его действия, он все равно оставался для нее герцогом. Такой был не по зубам дочери актрисы, которая не знала даже, кто ее отец. Нечего было и мечтать, что он может предложить что-либо достойное такой женщине, как она.
— Пойдемте же, мисс Фонтейн!
Нетерпение в его голосе заставило ее оторваться от раздумий. Она поднялась было с сиденья, но задержалась на пороге кареты. Он все еще держал руку протянутой. Она осторожно оперлась на нее.
Тепло его кожи проникло даже сквозь ткань ее перчаток. Он с легкостью помог ей спуститься и не отпускал, пока ноги ее не коснулись земли. Он задержал ее руку в своей на секунду дольше, чем требовалось. Их взгляды пересеклись.
Миранда втянула в себя воздух, пытаясь унять участившееся сердцебиение. Никогда прежде она так сильно не увлекалась мужчиной. Он тоже дал понять, что она ему небезразлична. Очень опасная ситуация. Особенно для женщины, которая зареклась не поддаваться мужским чарам. Она подумала, что чем раньше они решат вопрос с Джеймсом, тем лучше.
Из другого экипажа появился Тадеуш с миссис Купер, которая несла Джеймса в корзине. При виде того, как они стоят рука об руку, у актера глаза полезли на лоб. Он выхватил ладонь Миранды из руки герцога и повел ее к дому.
Весь следующий час они знакомились со слугами — одна горничная, три лакея, три служанки и повариха. Миранда была потрясена — дом был прекрасен, слуги вышколены. Она и подумать не могла, что когда-нибудь будет жить в таких условиях. Вайльдхевен все время за ней наблюдал, поэтому девушка старалась, чтобы лицо ее сохраняло спокойствие. Она не хотела, чтобы он думал, будто предоставив им с ребенком такой красивый дом, он тем самым вскружил ей голову — даже если это так и было.
