Барбара Картленд - Очаровательная лгунья
– Не смейте… говорить мне такие вещи! – пролепетала Ноэлла, но Джаспер, казалось, не слышал ее.
– А поскольку вы, моя милая, бесспорно, хороши собой, наверняка найдется человек, готовый предложить вам свое покровительство, но не обручальное кольцо, – закончил он.
Поняв, что он специально оскорбляет ее, и чувствуя себя от этого жестоко униженной, Ноэлла быстро проговорила:
– Я уже вам… сказала… что сделаю то, что… вы хотите.
– Вот-вот, и сделайте это как следует! – подхватил Джаспер.
– Но мне все-таки кажется, что вы должны прийти сегодня, – стояла на своем Ноэлла. – Дверь открыта, и если вы войдете следом за мной в замок, я могу пройти в свою комнату и сделать вид, что все время была там.
– Для вас это было бы очень удобно, не правда ли? – насмешливо-издевательски проговорил Джаспер.
В часовне стояла кромешная тьма, однако у Ноэллы сложилось впечатление, что он какого странно, словно оценивающе, смотрит на нее. Почему ей так показалось, она и сама не знала.
Внезапно Джаспер громко вскрикнул.
– Что случилось? – спросила Ноэлла.
– Я порезал палец, – ответил он. – Дайте мне ваш носовой платок.
Как раз перед ужином нянюшка дала ей чистый носовой платок. Ноэлла пошарила рукой по поясу и, нащупав тонкий кусочек материи, вытащила его. Эта была одна из немногих вещей, купленных ею не на деньги графа. Платок этот мама подарила Ноэлле на Рождество. На нем в уголке были вышиты ее инициалы, украшенные цветами. Пока Ноэлла раздумывала, стоит ли давать Джасперу этот платок, тот поднял руку повыше.
– Да ведь у вас свой платок есть! – внезапно воскликнула Ноэлла. – Вон он торчит из-за обшлага!
– Дайте мне ваш! – резким голосом приказал Джаспер.
И не дожидаясь, пока она это сделает, выхватил платок у нее из рук и обмотал его вокруг пальца.
Ноэлле показалось, что он ведет себя недопустимо грубо, однако говорить ему об этом она не стала.
– А теперь слушайте, что я вам скажу, и смотрите, чтобы не было никаких ошибок! – принялся наставлять ее Джаспер. – После того как Линдон завтра вечером отправится спать, только проследите, чтобы он поднялся наверх и остался в своей комнате, пойдите и отоприте калитку в сад.
Говорил он медленно, словно обдумывал каждое слово.
– Я буду ждать вас у калитки, и если ночь окажется беззвездная, проведете меня до коридора, куда выходит дверь вашей комнаты и моего обожаемого кузена тоже.
Снова в его голосе появились жестокие нотки, и Ноэлла поежилась.
– А теперь идите! – резко бросил Джаспер. – Только убедитесь, что вас никто не видел. Если же это все-таки случилось и кто-то спросит, где вы были, скажете, что вышли подышать перед сном свежим воздухом. Понятно?
– Да, конечно, – пролепетала Ноэлла.
– Так идите же! Чего вы ждете? И смотрите, не вздумайте меня обманывать, а не то очень об этом пожалеете!
И снова в его голосе прозвучала угроза. Ноэлла, не в силах больше его слушать, быстро повернулась и со всех ног бросилась вон из часовни. Только очутившись за пределами ее зловещей тьмы, она вздохнула с облегчением. Теперь на небе сияли звезды, и впереди был ясно виден замок с его башнями и башенками.
Ноэлла бежала к нему по зеленым лужайкам и чувствовала, что каждый шаг все дальше и дальше уносит ее от ужаса, который вызывал у нее Джаспер. Он был ей страшен и омерзителен, как ядовитая змея, и Ноэлла не могла думать ни о чем другом, как только о своей ненависти к нему.
Войдя в замок через дверь, выходящую в сад, она закрыла ее на ключ, чтобы все было точно так же, как до ее ухода, и помчалась вверх по лестнице в свою спальню.
Нянюшка уже ждала ее, и как только Ноэлла вошла в комнату, спросила:
– Где вы были?
– Внизу, – ответила Ноэлла.
– Так я и знала, что вы опять в библиотеке, все книжки смотрите!
Ноэлла не стала с ней спорить, и она продолжала:
– А теперь быстренько в постель и спать! Отдохнуть вам не помешает. И никаких книг! А не то к старости совсем ослепнете!
Эти слова Ноэлла слышала уже не раз и почувствовала, что понемногу успокаивается. Нянюшка помогла ей раздеться. И только когда старушка задула свечу, Ноэлла ощутила острое желание рассказать ей, что случилось, и спросить совета. Но не стала этого делать, справедливо решив, что старая служанка лишь расстроится и проведет бессонную ночь.
– Спокойной ночи, нянюшка, – проговорила она. – Помолись за меня.
– Я всегда это делаю, – заметила старушка. – Мне кажется, когда молишься, ваша дорогая матушка слышит меня. Святая была женщина, упокой Господь ее душу!
Когда за нянюшкой закрылась дверь, Ноэлла принялась горячо молиться маме.
– Помоги мне, мамочка… помоги! Я знаю, что поступаю… плохо, согласившись впустить… Джаспера в замок… И теперь он украдет из замка… какие-нибудь ценности… и их будут искать… и может быть, меня даже посчитают… соучастницей.
От этой мысли ей стало не по себе. Долго молилась Ноэлла, взывая к матери, пока не заснула.
Утром, когда она проснулась, вчерашняя встреча с Джаспером стала казаться ей дурным сном. Ноэлла даже усомнилась, что все это произошло на самом деле, пока не услышала вопрос, который задала ей нянюшка:
– Где носовой платок, который я вам вчера дала?
И Ноэлла живо припомнила вчерашний тяжелый разговор и то, как грубо Джаспер выхватил у нее платочек.
«Его украл у меня Джаспер», – хотела она сказать, но не могла этого сделать.
Спустившись вниз, Ноэлла поймала себя на том, что ходит по гостиным, пытаясь определить, что захочет стащить оттуда Джаспер.
Может быть, изящные кубки в виде розы на золотой ножке и с зелеными листочками – бесценные вещицы, Ноэлла это знала. Или украшения из нефрита и хрусталя, которые, как сказал ей граф, тоже не имеют цены. В другой гостиной стояла горка со множеством табакерок.
Многие из них были украшены бриллиантами и другими драгоценными камнями, а вместе они являли собой уникальное собрание.
Ноэлла взглянула на картины и миниатюры, и ей захотелось плакать – так ненавистна была мысль о том, что и их стащит Джаспер. Все эти вещи составляли историю семейства Рэвенов. И казалось диким и отвратительным, что коллекция, бережно собираемая многими поколениями, может быть загублена одним-единственным недостойным членом семьи, обладавшим непостижимой способностью бросать на ветер все, что имеет.
«Да, трудновато мне придется, когда кража будет обнаружена», – подумала Ноэлла. Ей следует вести себя тогда очень осмотрительно, чтобы и ее не заподозрили. Весь день Ноэлла бесцельно бродила по замку, расстроенная, охваченная дурными предчувствиями. Она переходила из комнаты в комнату, дотрагивалась до посуды и до украшений, словно лаская их. Она смотрела на картины, опасаясь, что, когда захочет взглянуть на них в очередной раз, рамки окажутся пусты.
